— Чет доложил мне, — сказал шериф Альф.

— Меня зовут, — представился человек, — Уильям Говард. Я прибежал сюда со всех ног. Это животное очень опасно. Нужно поймать его…

Шериф подозрительно взглянул на Говарда.

— Что это за животное?

— Никакой это не марсианин, — заявил Чет. — Все это пустая болтовня. Никто и никогда не был на Марсе.

— Конечно нет, — согласился владелец балагана. — Это животное — не с Марса. Но оно действительно в высшей степени необычное. Из Патагонии. Один мой друг раздобыл его для меня. Возможно, это пережиток эпохи динозавров. Там есть какой-то дикий край…

— Как-то это неубедительно, — нахмурился Чет, — Сдается мне, что если это пере… пережи… в общем, как вы там его назвали, то он должен находиться не у вас, а где-нибудь в зоопарке или в музее.

— Да какая разница? — рассердился Говард. — Мы тратим время на споры, вместо того чтобы ловить его.

Зазвонил телефон — громко, настойчиво.

Альф Таннер поднял трубку.

— Шериф у телефона, — сказал он исполненным достоинства голосом большого начальника.

В комнату ворвался пронзительный женский голос:

— Это миссис Джонс. Со старой фермы в Блэкберне… Скорее сюда, шериф. На скотном дворе какое-то чудище пытается снести хлев. Курятник оно уже разнесло. Что-то большое и ужасное. Томми пошел на улицу с ружьем, как я ни пыталась отговорить его…

— Сейчас буду, — крикнул шериф.

Он стремительно обернулся.

— Ваша скотина у дома Томми Джонса, — быстро сказал он, — Надо торопиться. Чет, берите пулемет и идем.

Но когда они добрались до места, страшилища уже и след простыл. Оно оставило после себя настоящий разгром. Хлев начисто лишился одной стены, с десяток коров и три лошади лежали в своих стойлах. Животные были мертвы. Они походили на проколотые воздушные шары. На теле каждого из них зияла одна-единственная рана.

Свиней в загоне постигла точно такая же судьба; по всему двору были разбросаны безжизненные комки перьев, которые когда-то были цыплятами.

Миссис Джонс рыдала и заламывала руки.

— Мои лучшие курочки, — причитала она. — Я трудилась, не покладая рук, растила их. Выгоняла их в дождь с улицы, чтобы не утонули, курятник отремонтировала, чтобы до них не добрались скунсы.

— Кто-нибудь за это ответит, — бушевал ее супруг, — Я выясню, откуда взялась эта тварь, и заставлю виновного заплатить…

— Животное принадлежит мне, — выступил вперед Говард, — Оно сбежало из моего балагана на ярмарке. Я уверен, мы с вами сможем договориться.

— Сейчас так договоримся, мало не покажется, — рявкнул Джонс, — А в морду не хочешь?

— Прекрати, Томми, — велел шериф Альф, — Мистер Говард же сказал тебе, он заплатит. Что еще тебе нужно?

— Я отправляюсь с вами в город, — заявил вдруг Джонс, — Я добьюсь, чтобы этот балаган закрыли. Он у меня никуда не денется, пока не заплатит все, что мне причитается, до последнего цента. Взгляните только! Чтобы привести все это в порядок, понадобится сотни две-три, да еще…

— И не забудь про моих курочек, Томми, — прорыдала миссис Джонс.

К утру шериф клевал носом от усталости.

Ночка выдалась не из веселых. Они гнались за Пожирателем через три поля с уже сжатой пшеницей и по одному, где еще стояла кукуруза. Там он оставил широкий след, который ни с чем другим не спутаешь. Оттуда зверь отправился на болото Кинни. После двухчасовых блужданий по жидкой грязи они окончательно сбились со следа и сдались.

Теперь телефон раскалился — просьбы о помощи шли уже из столицы штата. Осаждали шерифа звонками и журналисты из Миннеаполиса. «Ассошиэйтед Пресс» и «Юнайтед Пресс» во что бы то ни стало желали получить официальное заявление.

Шериф промокнул лоб и бросил сердитый взгляд на телефон, словно опасаясь, что он позвонит снова!

В коридоре послышались чьи-то шаги, и в кабинете появился Эбнер Хилл.

— Здорово, — приветствовал его шериф Альф. — Чего поднялся ни свет ни заря, Эбнер?

Эбнера, казалось, вот-вот хватит удар. Шериф это видел.

— Я хочу, чтобы вы сейчас же пошли и арестовали Луи Смита, — рявкнул он.

— Погоди-ка, — нахмурился шериф, — Я не могу арестовать его без ордера. Я слыхал, вы с ним на днях сцепились на ярмарке, но нельзя же…

— Он отравил моего быка, — взорвался Эбнер, — Мой бык мертв — отравлен, и никто, кроме Луи, не мог этого сделать.

Он разозлился, что я получил голубую ленточку, когда он уже на весь округ раззвонил, будто она достанется ему.

— Откуда ты знаешь, что это Луи?

— Так только у него была причина. Я больше ни с кем не ссорился. А быка кто-то отравил.

Затрезвонил телефон.

— Слушаю. Что еще там?

— Это Пол Лоренс, шериф, — раздался из трубки голос окружного агента. — Происходит что-то странное. Кто-то отравил скот.

— Здесь сейчас Эбнер Хилл, — ответил шериф. — Говорит, его призового быка отравили. Похоже, он считает, это мог быть Луи Смит.

— Это не Луи, — возразил окружной агент. — Его бык тоже пал.

— Ладно, — буркнул шериф, — Сейчас буду.

Телефон затрезвонил снова.

— Ну а вам что еще нужно? — заорал шериф Альф.

— Это Чет. Похоже, мы кой-чего упустили. У нас тут убийство.

— Убийство?!

— Угу. Мертвый малый в марсианском шатре. Обгорел дочерна. Весь обугленный, что твоя головешка. Лежит рядышком с какой-то раскуроченной машиной. Видать, он сам ее и разгрохал. И кувалда там же.

— Кто такой?

— Не знаю. Но один тип из тамошних, ну, малый, который заправлял тиром по соседству, куда-то подевался. Может, это он. Да, это еще не все.

— Как?

— Нет, не все. В этих… в клетках нет никаких животных. Только кучки пепла. И еще я нашел там сундуки…

— Еще бы, — хмыкнул шериф. — Эти ярмарочные артисты живут на сундуках.

— Погоди, сейчас узнаешь, что я в них нашел. Один был битком набит такими махонькими бутылочками, вроде тех, что доктора с собой носят.

— Пузырьками?

— Ну да, пузырьками, точно. И во всех какая-то дрянь натолкана. Другой сундук чуть не лопался от набитых в него жуков. Каких там только не было. Рассажены так аккуратненько, упакованы по разным отделениям.

— Одуреть можно, — сказал шериф, — Зачем кому-то могла понадобиться такая прорва жуков?

— Убей бог, не знаю, — ответил Чет, — Может, лучше подойдешь да сам глянешь? Заодно и Джо Сондерса из гаража прихватил бы. Может, он разберет, что за машину тот мертвый малый расколотил. Странная какая-то штуковина.