– Мам? – в страхе позвал он.

Шериф увидел, как моргают олени. Приспосабливаясь к свету. Они зашипели, а про́клятые, шатаясь, начали подниматься на ноги. Эмброуз почувствовал, как младший брат дергает его за рукав.

– Что такое, Дэвид?

Дэвид указал в небо. Эмброуз посмотрел сквозь круги в своих глазах: из облаков составлялось лицо. А на нем брезжила улыбка. С крупными зубами. Человека в сером костюме.

– МАМ! НАДО БЕЖАТЬ! – завопил Кристофер.

Не успел он договорить, как мать Кристофера подхватила на руки своего маленького мальчика и бросилась обратно в лес. За ними последовал шериф. Дэвид и Эмброуз поддерживали шептунью; позади корчились злые темные облака.

– криСстофеР! – прогремел голос.

Кристофер выглянул из-за материнского плеча и увидел огненные вихри, кружившиеся с невообразимой скоростью. Каждый вихрь походил на клык в пасти славного человека.

– тЫ никогдА нЕ покинешЬ менЯ!

Стена огня разлилась приливной волной. Она прокатилась через всю округу. Будто через соломенную хижину. Раздался скрежет, а потом оглушительное «БУМ» – это славный человек встал, расшвыривая тела человеков-почтарей, как ночных светляков. Он увидел, что Кристофер, его мать, шериф, Дэвид, Эмброуз и шептунья бегут в лес. Став ногами на свою прекрасную улицу, он спустился в своей тоннель.

Этого пути никто не знал.

Мать Кристофера бежала с сыном на руках. Сзади – олени и про́клятые. Кристофер чувствовал панику шептуньи; та вглядывалась в каждую тропинку. Что-то было не так. Она это понимала. Лес изменился.

Где же дверь?

Кристофер ощущал ужас Дэвида. За минувшие полвека тот не видел в лесу ничего похожего. Деревья просыпались. Ветви тянулись к беглецам. Кровожадные руки, веками не разгибавшиеся. Чувства подсказывали Кристоферу, что Дэвид пытается успокоить рассудок и перенести Эмброуза по воздуху за гряду деревьев, но ветви, сцепив руки у них над головами, образовали тоннель. Их, как скот, гнали на бойню.

Кристофер оглянулся. Облака были не просто облаками. Это был дым от одного жуткого костра. Их настигал жар. Кристофер пытался обрести свой мысленный взор, но эта бечева и человеки-почтари вытянули из него все жилы, и он, беспомощный, просто лежал на руках у матери. Чувствовал он и ее, обессиленную битвой со славным человеком. Только материнский инстинкт заставлял ее с неимоверной быстротой перебирать ногами.

– ГДЕ ЖЕ ДВЕРЬ? – вскричала его мать.

Устремив взгляд на тропу, Кристофер увидел впереди стену деревьев. Лес сомкнулся. Они бежали к тупику. Под ними дрогнула земля.

– ИзвеСтно ли тЕбе, поЧему мертвеЦов зарываюТ в зеМлю нА дВа метРа? – спросил голос.

Кристофер заметил, что под ногами у матери шевелится грунт.

– чтОбы не слЫшать, каК оНи просыпАются, КрИстофер. сеЙчас оНи всЕ как раз просЫпаются! оНи иДут!

Он чувствовал всех, лежащих в земле. Почву взрывали корни.

– ГДЕ ЖЕ ДВЕРЬ?! – повторила мать.

Кристофер успокоил рассудок. И нашел воспоминание. Ему доводилось бывать здесь и раньше. Здесь он провел шестеро суток. И знал это место.

– Не останавливайтесь, – сказал он.

Перед беглецами вставала стена деревьев. Ветви, как гигантские копья, готовились пронзить каждого.

– Мы в тупике! – воскликнула мать Кристофера.

– Нет. Это уловка. Верьте мне.

Мать Кристофера поверила без колебаний. Она побежала прямиком на стену деревьев, готовясь быть разорванной ветками.

Но деревьев там не было.

Были только отражения в водной дымке. Иллюзия внутри лабиринта славного человека. Водопадом прорезав туман, их маленький отряд достиг поляны на другой стороне. Она светилась под огненно-красной луной. Они подняли головы и увидели его.

Гигантское дерево.

Древо познания. Сломанное, измученное. Ветви дергались, как марионетки. На каждой притулился домик. Внутри царапались и скреблись в дверь тени. В желудях червячками наклевывались ростки. Готовились родиться на свет.

– КЛЮЧ! – потребовала шептунья.

Кристофер достал из кармана ключ. Шептунья выхватила его и повела их к дверце, вырезанной в стволе. Облака снижались. В них призраками маячили лица.

Ветер вырвал ключ у нее из руки.

– НЕТ! – вскричала шептунья.

Ключ носило ветром вокруг ствола. Дэвид Олсон закрыл глаза. Кристофер почувствовал, как Дэвид, протиснувшись сквозь боль, нашел свой мысленный взор. И вообразил, как летит за ключом. Перепрыгивая с ветки на ветку. За ним открывались двери домиков на дереве. Тени выползали наружу и пускались в погоню, извиваясь вокруг ствола.

– дэввввввииддддддд…

Все больше и больше домиков открывало свои двери. На ветки выливались тени. Одни гнались за Дэвидом. Другие устремлялись вниз.

– крисстттоффферрр…

Пелена тумана камуфляжем надвигалась со всех концов леса. В этом тумане олени и про́клятые играли в прятки. Охвостье войска славного человека. Человек-долбунец. Парочка. Человек в девичьей скаутской форме. У каждого глаза пылали горячими угольями. Кристофер чувствовал, как они спускаются со всех концов поляны.

Они попали в окружение.

Взрослые взяли в кольцо Кристофера; олени и про́клятые бросились в атаку. Шептунья и мать Кристофера стали спиной к спине. Между ними находился Кристофер. Олени кишели вокруг, разрывая плоть шептуньи острыми, как бритва, зубами. Человек в девичьей скаутской форме прыгнул на спину Кейт. И принялся лизать ей шею. Эмброуз смотрел сквозь круги в глазах, как тени капают с дерева на землю, точно сок. И подползают к ним.

– Шериф! – заорал он.

Шериф оглянулся в тот самый миг, когда разверзлась земля. Из недр потянулись ручонки детских скелетов. Останки тех пропавших без вести душ, которые испокон веков строили домики на деревьях. Детские скелеты надвигались на шерифа.

– шерифффффффф… – пересмеивались они.

Дети набросились на него, кусаясь и оставляя зубы в его коже. Шериф свалился на землю, а снизу тянулись все новые детские руки, которые поволокли его к центру земли.

Кристофер. На помощь!

Мольбу Дэвида принес ветер. Кристофер запрокинул голову и увидел, что ключ летит по воздуху быстрее Дэвида. Нужно было перехватить этот ключ, но Кристоферу недоставало сил. Ему требовались тысяченогие орудия. Ему требовались руки.

Ему требовалось дерево.

Всю свою силу Кристофер отдал матери.

Но сохранил рассудок. Закрыв глаза, он позволил шепоту забрать его тело. Дотронулся до дерева, пульсирующего, как сердце. Под ладонью ощущалась не кора. Под ладонью ощущалась живая плоть.