принимал абсолютно противоположные точки зрения. У Цицерона ничего не было от вольтерианца, и он не любил резких выражений, но мы замечаем, что он чувствует себя свободно среди противоречий (а может быть — он наслаждался одновременно и богатством мысли, и ее свободой). Во всяком случае, совершенно ясно, что вид и наставления этого порядочного человека не способствовали восстановлению у самых слабых духом людей разрушенного здания верований и обрядов. Этому дилетантизму противостоит серьезность Варрона. Его усилия, направленные на разъяснение и систематизацию, нашли выражение в «Предварительных замечаниях». Но для кого писал Варрон? Для других эрудитов, для потомков, для истории? Маловероятно, что он надеялся повлиять на религиозность своих сограждан: наверняка он таких надежд не питал. Характерный признак времени: в обстановке, когда все отступились, когда умы охвачены смятением, сразу появляется множество полуученых и псевдофилософов, подобных Нигидию Фигулу[665], и даже «предводителей маленьких стад».

Неприятно перечеркивать в этой точке историческую кривую развития религии в Риме. Пусть нам послужит утешением мысль о том, что уже скоро появится Август, который сумеет — опираясь на эти осколки, руководствуясь несколькими великими принципами, — собрать их вокруг нескольких обновленных центров поклонения и воссоздать структуру (правда, частично искусственную), в недрах которой медленно, мучительно, но уверенно, будет созревать другое изменение.

Часть IV

КУЛЬТ

Глава I

ОБЩЕСТВЕННЫЕ СВЯТЫНИ

Прежде чем знакомство с более пышными культами вызвало угрызения совести у их внуков, римляне могли довольствоваться старыми будничными обрядами. Кроме нескольких «пустых» месяцев, в течение года совершались ритуалы, не лишенные ни оживления, ни яркости. А сколько в них было разнообразия! Так, в феврале, пока общество еще не начало заниматься умершими, дикие луперки одновременно и совершали очищение, и давали прекрасный спектакль. В марте — состязания колесниц, в которые были запряжены два коня, и тяжеловесные танцы салиев — придавали бóльшую силу церемониям очищения оружия, и все это сопровождалось звуками труб. Симметрично этому в октябре, в конце военной кампании, богатый комплекс обрядов Октябрьского коня обрамлялся другими живописными церемониями очищения, которые начинались вместе с месяцем у тайной двери Сестры. В апреле благодушные очищения во время Парилий — с их кострами и танцами — следовали очень скоро за жертвоприношениями Фордицидий. Незадолго до летнего солнцестояния замужние женщины собирались вместе — чтобы разыграть роль Матери Матуты, а также для того, чтобы «поощрить» приближающихся Аврор. В августе — коней и более мелких животных гнали на Консуалии (празднества в честь бога Конса). Зиму встречали Сатурналиями. Короче говоря, все то, что впоследствии вошло в развитый культ, — пляски, процессии, жертвоприношения, состязания, — уже присутствовало, причем не в «свернутом» виде (с недостаточно характерными чертами), а в четкой форме, с соблюдением порядка, возникшего в давние времена. Как мы видели, Фордицидии, Октябрьский конь имеют точные соответствия в ведических ритуалах, объясняющих эти особенности, в то время как в общественном статусе и в поведении совершающих обряды в Матралии, воспроизводился подлинный образ, который Ригведа придавала богине Авроре.

Главное действие — жертвоприношение — также совершалось в до-римской форме. Так, Палес, богиня стад, получает только молочные дары — подобно ведическому богу скота, который и в мифах, и в ритуалах питается только кашей; но другие культы требуют жертвоприношения животных (хотя некоторые древние авторы с самого начала дают противоположные сведения), а условия проведения церемоний и форма жертвоприношений также восходят к индийским обрядам. За исключением нескольких случаев отклонения от обычных обрядов, в качестве жертвенных животных используются (причем с соблюдением иерархической последовательности, как это показывают своветаврилии) рогатый скот, овцы, свиньи, а в октябрьские иды к ним присоединяется конь. Кроме того, что свинья заменила козла, список включает тех же животных, каких считали пригодными для жертвоприношений не только индийские теоретики, но еще индоиранские. За человеком — теоретической жертвой — следовали по порядку конь, бык, баран, козел. Предназначавшиеся Марсу suouetaurilia напоминают не только греческие trittys, но — более точно — жертвоприношения богу Индре: бык, баран, козел. И там, и здесь — требование безукоризненного состояния жертвенного животного и проверка его вплоть до внутренностей с целью удостовериться в том, что оно вполне соответствует критериям церемонии. И там, и здесь (в отличие от греческого обычая) предназначенная богу часть сводится к нескольким жизненно важным органам, которые сжигаются на особом огне. Короче говоря — так же, как первым поселенцам Палатина, Эсквилина и Квиринала — римлянам не пришлось придумывать самостоятельно основы обряда, поскольку они унаследовали все это от традиций, а остальное было дополнено заимствованиями из обрядов этрусков и греков, в соответствии с ходом развития самих традиций.

Напомнив обо всем этом, мы далее будем рассматривать главным образом культ, которого придерживался Рим эпохи Республики, но не в его завершении (поскольку он так и не был завершен), а в том состоянии равновесия, которое он обрел на некоторое время после второй Пунической войны: в то время основные черты уже составили закрепленную совокупность, может быть, благодаря длившемуся веками руководству понтификов. Там, где это возможно, будут даны уточнения, которые позволят правильно соотнести излагаемые факты с прошлым Рима, а также наметить и перспективы на будущее[666].

Первое различие — это различие между государственными культами (sacra publica), созданными в пользу Рима либо усилиями всего Рима в целом, либо его официальными подразделениями (curiae, pagi, и т. д.), и частными культами (sacra priuata): культами, созданными либо индивидами, либо родами, т. е. неофициальными группами. Государство небезразлично к частным культам и признает их полезность. В отношении родовых культов иногда государство вмешивается и поддерживает их (так же, как в случаях, когда семья угасает, либо если расходы на обряды превышают финансовые возможности семьи). Государство осуществляет контроль и следит за тем, чтобы не нарушался общественный порядок и не создавались помехи для осуществления общенационального (государственного) культа. Наконец, государственные специалисты дают консультации, когда у людей возникают вопросы по поводу уместности совершения некоего культа или в отношении процедуры священных действий. Разделение здесь достигает большой глубины. Частное лицо (priuatus), не выполняющее религиозных обязанностей и тем самым становящееся impius (безбожником, нечестивым), подлежит наказанию не в