– Понятненько. Значит, основа твоего расследования – САГ, а ты едешь в Ванкувер по возможному следу. И при чем тут я?

– Шеймус, ты опытнейший оперативник с исключительными навыками: у тебя реакция хищника и непревзойденный инстинкт убийцы.

Он заподозрил, что его каким-то образом подставляют, и ничего не ответил.

– Тысячи неприятелей пали под ударами твоего Таргадского шестопера, – продолжила Оливия.

– Предупреди, когда начнешь говорить что-нибудь осмысленное.

– Для задания требуется воин твоего уровня.

И она изложила ему историю с Троллем. Суть влезла в два-три предложения, но Оливия все рассказывала и рассказывала, углубляясь в незначительные подробности. Пробка рассасывалась, Оливия заметила, что уже меняет полосы и занимается одновременно слишком многими делами.

Наконец Шеймус ее прервал:

– Я правильно понял, что этот пацан несколько месяцев жил через стенку от Джонса и что он был в Сямыне как раз там, где «взорвался газ»?

– Да и да.

– Больше мне ничего знать не надо. Где этот гаденыш?

– А это выяснять тебе и вашему могучему аппарату нацбезопасности. – Оливия назвала IP-адрес.

– Я берусь.

– И еще…

– Да? – В начале беседы Шеймус был спросонья и туго соображал, но теперь окончательно пришел в себя, рвался в бой и не беспокоился, заметит ли это Оливия.

Даже отчасти хотел, чтобы заметила.

– Он хороший парнишка. Не обижай его.

– Тораккс с пацаном сладит. Удачи в САГе. – Шеймус повесил трубку.

И весьма кстати: звонил дядюшка Мэн.

Оливия прикинула, что в Лондоне теперь около часа ночи. Дядюшка говорил усталым и чуть хмельным голосом – по-видимому, из своего обычного клуба.

– По некоторым признакам Чонгор – если это он гуглит из-под «Тора» – пытается выйти на т’эрранского менялу.

Некоторое время Оливия соображала – в голове одновременно крутилось слишком много фактов.

– Они вместе, Чонгор и Тролль, – наконец выпалила она. Затем, пару раз сменив полосу, прибавила: – С чего бы им быть вместе?

– Неизвестно, – сказал дядюшка Мэн. – Но, возможно, твой человек элементарно спросит у них сам. Ну а я иду спать.

* * *

Сначала Зула просто привыкала к открытому пространству, к тому, что над головой – небо.

Они стояли на развороте в конце дороги в нескольких милях за шлоссом, у горы, засыпанной досками – останками наземных сооружений штольни. Гора поднималась высоко вверх под углом градусов в сорок пять, хотя Зула сомневалась, что склон в самом деле настолько крут. На фоне неба в разные стороны торчали черные силуэты досок с гнутыми гвоздями по краям. Плети ежевики и плюща пытались удержать то, что рассыпалось стараниями муравьев-древоточцев и силой гравитации. В нескольких сотнях метров выше по склону шло невидимое снизу железнодорожное полотно. Месяц назад Зула и Питер бродили там в снегоступах, а еще через месяц тут станут кататься на горных велосипедах, пока же все размыто сезонными потоками грязи. Пройдет несколько недель, рабочие разровняют землю и засыплют гравием, а до тех пор здесь будет царить запустение.

Зула верно угадала, куда они приедут, и тем не менее ощущала себя как во сне: свежий воздух, запах кедровой хвои, грязи, цепь с замком у нее на шее и, само собой, моджахеды – все казалось нереальным. В этой глуши террористы наконец почувствовали себя как дома и стали открыто носить оружие. Один сидел по-турецки на крыше автофургона, который припарковали поперек дороги, перекрыв въезд на кольцо; здесь-то моджахеды и стали выгружать туристское снаряжение. Человек на крыше держал на коленях винтовку и время от времени посматривал в бинокль на долину. Зула не сомневалась: если появятся туристы или полицейские, он дождется, когда сквозь лобовое стекло будут видны белки их глаз, и станет бить на поражение.

За последнюю неделю состав моджахедов поменялся, и Зула начала терять им счет. Один из трех ванкуверцев, появившихся на другой день после кражи фургона, Закир, был, разумеется, здесь: выгуливал Зулу на цепи, словно собаку. Юркий подлиза Шарджиль стал, похоже, основным помощником Джонса. Ершут, дородный работяга (он был в самолете), занимался своим обычным делом: таскал и сортировал грузы. Любовники Шариф и Махир куда-то пропали – как и Азиз, третий ванкуверец. Абдул-Вахаб расхаживал кругами, с напыщенным видом разговаривал по нескольким телефонам и поглядывал на часы. Новых людей было по меньшей мере четверо: снайпер на крыше фургона, еще один с оружием занял позицию на земле (он нашел укромное место среди деревьев, но Зула его видела) и двое жилистых бородатых ребят, которые выглядели так, словно вернулись с долгой охоты на крупного зверя.

Трудились моджахеды кое-как, поэтому Шарджиль заставлял их поднимать задницы и работать. За час они до отказа набили несколько рюкзаков, непоместившееся примотали снаружи, рассовали по мусорным пакетам, сумкам-холодильникам и побрели в лес по тропе, которую разведал кто-то из более проворных членов группы. Дорожка вела вверх по склону мимо дощатых руин. Из-за крутого подъема, подлеска и грязи двигались невероятно медленно, но примерно через полчаса, хотя казалось, что прошло куда больше, они, вспотев, очутились на сравнительно ровном месте размером с бадминтонную площадку. Несколько хвойных деревьев обеспечивали маскировку сверху, но оставляли достаточно пространства, чтобы поставить палатки с навесами и развернуть спальники. Закир первым делом примотал свободный конец цепи к дереву посреди площадки, скрепил замком, развалился на синей пенке и бездельничал, пока Абдул-Вахаб не сделал ему замечание и не погнал работать. Зула утащила пенку и уселась на нее сама. До этого момента она старалась не проявлять интереса к цепи и замкам, чтобы ничем себя не выдать: полная апатия – хорошая маскировка, – однако теперь на нее никто не смотрел, и она стала поглядывать на ствол, к которому крепилась цепь. Во вселенной Зулы существовало два замка́: массивный латунный, рассчитанный на непогоду (из рудничного поселка), и второй (из ящика с инструментами в пикапе): поменьше, из стали, с синим резиновым ободком по основанию, чтобы не гремел, когда ящик несут. У Зулы был к нему ключ. Некоторое время она носила его в кармане, но когда стало ясно, что вскоре что-то начнется, Зула потеряла сон, опасаясь, не обыщут ли ее и не отберут ли ключ. Поэтому однажды она намочила тампон, подождала, пока тот разбухнет, сунула в него ключ, а тампон – себе в задний проход. Там он теперь и находился.

Цепь на дереве смыкал большой латунный замок. Тот, что висел на шее, Зула не видела, но дотягивалась до него и нащупывала резиновое основание. Открыть этот замок она могла.

* * *

Создавая персонажей для богатых ленивых буржуев, «Голда шу» с именами не заморачивались и составляли их из слов, взятых то ли из спама, то ли из результатов случайного поиска в Гугле, – по крайней мере так Чонгор объяснял себе, почему бродит по Т’Эрре в обличье толстого купца по имени Скидка Лотерея. Сменить имя и сбросить вес разрешалось – за умеренную плату, – однако Чонгор понимал, что, если уступить соблазну и начать возиться с этой ерундой, несколько часов уйдет впустую. Пока же один только банальный навык перемещения по миру требовал полной сосредоточенности.