тебя поблагодарить за прелестный выбор датских ваз, который ты велел мне прислать; к рождению жены собираюсь ей подарить две.

Пребывание Мари у нас продлилось более двух недель — видимо, она отдыхала душевно, и так было приятно с нею спокойно пожить, ее дочь и Елена были в самом веселом настроении и, по-видимому, забавлялись. С сожалением расстались мы с детьми Павла; мы с ними ездили в Лавру и праздновали там день 25 сент<ября> — дети ужасно наслаждались, и все им в новинку.

В Москве мы постоянно что-нибудь освящаем; начали со студенч<еского> общежития[1393] — прекрасное делает впечатление — сердце мое радовалось — студентов было уж много. Под конец они все просили нас сняться с ними в группе, что мы с удовольствием исполнили. Освящ<али> еще приют мещан<ского> общества в память коронации, а на днях будем освящать новые казармы для казаков и артиллерии. 10-го окт<ября> участвовал в крестном ходе кругом Кремля (12 год)[1394] — длился ход два с половиною часа, холод был собачий, и я продрог до мозга костей!!

У нас теперь никого нет, и живется тихо, мирно и весьма приятно. Погода совсем осенняя. Девица Шнейдер на днях поскользнулась и вытянула себе жилу на ноге — ее массируют, и идет на поправку.

Храни вас Господь — крепко оба вас обнимаем.

Твой Сергей.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1.Д. 1341. Л. 11–12 об.)

Вел. кн. Сергей Александрович, вел. кн. Елисавета Феодоровна — Николаю II 20 октября. <День памяти Александра III>. Ильинское — Вольфсгартен Всегда этот день мысленно с тобой. Храни Тебя Господь.

Сергей, Элла.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1.Д.1419. Л. 253.)

Николай II — вел. кн. Сергею Александровичу

20 октября. Вольфсгартен — Ильинское

Мысленно тоже с Вами обоими благодарим за телеграммы. Вернулись от службы в нашей церкви. Крепко обоих обнимаю.

Ники.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 85.А. 72.)

Николай II — вел. кн. Сергею Александровичу

22 октября. Вольфсгартен

Милый мой дядя Сергей,

От души благодарю Тебя за дорогое письмо, которое меня тронуло. Мне совестно, что я Тебе еще не писал отсюда, но должен признаться, что здесь так хорошо живется, что меня одолевает <лень> взяться за перо!

Я хотел Тебя поблагодарить за ваши приношения в нашу вновь освященную церковь в Дармштадте и делаю это теперь месяц спустя[1395]. Она вышла право чрезвычайно симпатичною и уютною, если так можно выразиться про Храм Божий. Внутри она еще без живописи; запрестольный образ по прекрасному проекту Васнецова мы недавно заказали. Я надеюсь, что когда церковь будет вполне украшена живописью внутри и двумя мозаичными образами снаружи (над входными дверями и со стороны алтаря) она сделается совсем красивою и оригинальною.

Шесть недель, что мы провели здесь, пролетели как сон. Погода, за исключением первых дней дождливых, простояла, да и до сих пор стоит совершенно летняя.

Я пишу при открытых окнах в 7 час. вечера — последние 6 дней доходило до 16° в тени. Мы продолжаем играть в tennis и пить чай в саду под буками. Листья почти всюду спали, и эта жара производит странное впечатление, как будто весна должна снова настать!

За эту осень, судя по письмам Ксении из Крыма, там было гораздо менее тепла, чем здесь.

Поездкою в Баден мы остались очень довольны, старики[1396] приняли нас замечательно радушно и два дня спустя нанесли нам ответный визит. С ними приехали д. Миша и старый Charles Alexandre, который был очень мил и обнимал нас всех неоднократно!

Сегодня Аликс, Ducky, Ernie и я одни отправились на несколько часов во Франкфурт и разорились окончательно в тамошних магазинах. У Goldschmidt ов напр<имер> Ernie и я просидели целый час, до того эти подлые жиды соблазняли нас, постепенно к концу показывая нам все более и более красивые вещи! Инкогнито нам удалось сохранить удивительно удачно до самой посадки в поезд. Ты поймешь восторг и Аликс и мой! Мы с нахальством пили отличный кофе в одной из гостиниц и вернулись нагруженные узлами и коробками — как настоящие деревенские жители. Про Дармштадт я не говорю, само собою мы всюду насовали свой нос в особенности в мебельные магазины! Я только изменил Wondra; почему-то забыл про него. Но все хорошее имеет свой конец; нам придется покинуть это тихое милое место 26-го и по пути в Скерневицы сделаем kratzfuss Императору в Potsdam. Около 4-го Ноября в Царское.

Интересуешься ли Ты войною Англии с Трансваалем[1397]? Я от всей души желаю бурам еще больших успехов, чем они до сих пор имели.

Я счастлив и спокоен душою после назначения Сипягина, надеюсь, Ты заметил, в какой день это случилось.

До свидания мой дорогой.

Христос с вами обоими! Сердечно Тебя любящий

Ники.

Целую Эллу.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 71. Л. 34–37 об.)

Д. С. Сипягин был назначен на пост министра внутренних дел 20 октября, в день памяти Александра III. Его назначение стало исполнением воли Родительской; он был намечен Александром Ill.

Сергей Александрович хорошо знал Сипягина по совместной работе в Москве в 1891–1893 гг. (во время правления Александра III), когда тот был московским губернатором. Великий князь высоко оценивал его работу. Уезжая на отдых, великий князь со спокойным сердцем передавал Сипягину «бразды правления»[1398]. Когда в мае 1893 г. государь хотел назначить Сипягина товарищем министра государственных имуществ, Сергей Александрович очень переживал из-за этого: «Боюсь, что у меня отнимут Сипягина — mauvaise histoire (плохая история — фр.)[1399]», через несколько дней, когда решение было принято, он записал в своем дневнике: «Окончательно решено — je suis furieux et <нрзб> — c’est une cochonnerie (я зол и… — это свинство — фр.)»[1400].

В 1894 Сипягин стал товарищем министра внутренних дел, в 1895 — главноуправляющим императорской канцелярией по принятию прошений.

Летом 1899 г., после прекращения студенческих волнений, Николай II запишет в своем дневнике (запись от 6 августа): «Принял Сипягина, которому предложил быть министром внутренних дел. Считаю для себя решение этого назначения чрезвычайно важным»[1401]. Однако Сергей Александрович узнает об этом только 20 октября из прессы. В своем письме к государю он скажет, что одобряет его выбор, однако, по мнению С. Д. Шереметева (Сипягин приходится ему свояком[1402]), присутствовавшего на завтраке у великого князя 12 ноября, «видимо они (Сергей и Элла — сост.) трудно мирятся с назначением Сипягина помимо их ведома — и без совета с ними».

Через 2,5 года, 2 апреля 1902 г., в Мариинском дворце Сипягин будет