В 12 часов поехали в цирк (от гостиницы 2,5 мили), чтобы распаковаться. В цирке нас ждали письма. Одно было от тебя и 2 от Маши. Читали письма жадно на обратном пути в гостиницу, сидя в автобусе (Танька читала, а я, наклонившись к ней, слушал. Твое письмо от 21‐го января (очень быстро шло).

Теперь мы поняли, почему ты мало видела Бориса. Он переезжал на новую квартиру и поэтому был отключен от внешнего мира. Жаль, что они теперь далеко от тебя. Все-таки они с тобой часто общались. Интересно, а есть ли у них телефон?

Завтра мы начнем работать в этом городе. Здесь работаем пять дней, и днем 7 спектаклей. После этого садимся в тот же поезд на те же места и едем в Калгари.

Сегодня в гостинице, перед отъездом в цирк, вдруг раздается телефонный звонок у нас в номере. Подхожу. Говорит Москва. Телефонистка спрашивает Егоренко. Я говорю: «Сейчас позову». А телефонистка наша (русская) спрашивает: «А это кто?» Я отвечаю: «Никулин». — «А… Здравствуйте. Я после разговора соединю вас с домом».

Прибежал Юрка, поговорил со своими. Слышно было очень плохо, но кое-как он понял, что дома все хорошо. После этого телефонистка пыталась соединить нас с Машей, но безуспешно. Ничего не было слышно. И мы просто попросили телефонистку спросить: все в порядке дома? Она их спросила и сказала, что все хорошо.

Так закончился наш международный «разговор» с домом. Продолжаю писать спустя 40 минут. Поели с Танькой и даже слегка выпили. Моряки с теплохода «Охотск» подарили нам три маленькие стограммовые бутылочки водки. Две были выпиты еще в Ванкувере, а третью, последнюю, мы выпили перед обедом. Сейчас сидим сытые, умиротворенные, правда, сижу я, а Танька моет посуду в ванной.

Да. Кончились наши счастливые дни в Ванкувере, где у нас была собственная кухня. Теперь ни в одном из оставшихся городов такой роскоши не будет. Завтра и послезавтра у нас по одному спектаклю, и можно будет походить в городе по магазинам. Но купить можно будет по мелочи что-нибудь, т. к. получка будет только 13‐го, а в Ванкувере мы все истратили и оставили себе только на жизнь. В Ванкувере ударяли по подаркам. Много друзей и знакомых. Хочется привезти каждому какой-нибудь сувенирчик. Также купили тебе шерсть на кофту. По-моему, очень хорошая (шерсть с мохером, но не лохматая), темно-синяя (цвет приятный). Взяли 700 гр. Я думаю, что хватит. Если ты считаешь, что этого на кофту тебе мало, напиши — и мы подкупим.

Вот пока и все новости. Кончаю. Сейчас полежу после обеда и почитаю. В номере тепло и уютно, а за окном лютует мороз и дым из трубы идет вверх, прямо в туманное небо. Танька целует, а я крепче всех. Мишка и Егоренко шлют привет. Еще раз целую и обнимаю.

Твой Юра

Ночь с 1 на 2 февраля 1968 г

Дорогая моя мамочка!

Недавно отправили письмо тебе (как раз когда приехали сюда), а теперь уже пишем, как старожилы Эдмонтона. Уже два дня отработали здесь. Зал большой (на 9 тысяч человек). Зрителей полно, и все билеты до конца гастролей давно проданы. Принимают нас здесь очень хорошо, но нас это все не трогает, и уже пропало ощущение премьеры, сознание, что мы в новом городе. Работаем хорошо, но как заведенные куклы. Конечно, сказывается полугодовая работа без выходных.

Сегодня мы дали 177‐й спектакль. Осталась ерунда — 26 спектаклей, и конец. Живем мы в гостинице «Магдональд», но я ее прозвал гостиницей «Электрический стул». То ли в связи с морозами, то ли благодаря очень сухому воздуху и обилию ковров — здесь все наэлектризовано. Открываем дверь ключом — бьет током, касаемся друг друга — бьет током. Мы уже и перчатки резиновые надеваем или начинаем дверь или кровать сначала похлопывать осторожно, чтобы разрядиться немного. Уже до того дошло, что вчера поцеловал Таньку на ночь — между губами пробежала искра, и нас укололо. Конечно, разряды маленькие, и нас чуть-чуть укалывает, но неприятно ужасно.

Два дня подряд нас одолевают местные украинцы. Это очень приятные люди и относятся к нам со всей душой. Но каждый вечер являются с караваем хлеба, с колбасой, огурцами, водкой и виски и требуют общения. Вот и сегодня они опять пришли, и до часу ночи мы у директора сидели с ними и общались.

Твое сообщение в одном из писем было вполне достоверным (я имею в виду сообщение, что после гастролей мы должны начать в Саратове).

Сегодня пришла сюда телеграмма из Главка, где говорится: «После окончания гастролей отправить минимальный багаж Никулина Шуйдина самолетом связи работой Саратове».

Мы, конечно, возмутились и всполошились. Полгода мы вкалывали за рубежом без выходных, а теперь нас хотят закатить в Саратов. Это значит, мы должны пробыть дома день-два, а потом ехать кого-то выручать.

Завтра мы даем телеграмму Бердману, что эта авантюра не выйдет и работать в Саратове мы не будем. Пусть, как хотят, выкручиваются, а мы тоже не мальчики. А если начнутся съемки в апреле, то тем более мне надо отдохнуть немного и набраться сил.

Погода стоит по-прежнему морозная, и на дворе примерно — 20. Но мы тепло одеты, и стужа на нас не действует.

Вот пока и все. Ложусь спать. Танька уже дремлет в постели. Привет большущий всем. Танюшка тебя целует. Обнимаю и целую.

Твой Юра

3 февраля 1968 г. 18 ч. 25 м

Было очень вкусное угощение. Всякие украинские закуски и блюда. Была и выпивка. Выпили мы все в норме и вели всякие разговоры «за жизнь». Понимают русский они почти все, но для тех, кто знает только английский, был местный переводчик. Это молодой парень, который на 5 лет выезжал в Киев (посылала местная община) и учился там в консерватории. Кончил дирижерский факультет с отличием. Приехал сюда, а работы нет. Он ведет кружок самодеятельности в местном университете. Парень симпатичный (зовут Федор). Подарил мне для Максима больше сотни канадских марок для коллекции.

Домой приехали в начале третьего. Наши жены не спали и ждали нас.

Сегодня написал письмо человеку, через которого посылал пленку. Не знаю, что он ответит, но думаю, что пленку где-нибудь потеряли. Жаль, конечно, а с другой стороны, и лучше. Мы сами расскажем все более живо и красочно.

Вот пока и все новости. Все у нас живы-здоровы, и все ждут с нетерпением, когда все окончится. А это не за горами. Мы послезавтра на своем календаре перебираемся уже на 20‐й этаж (а их всего