брата Рафаила Дмитриевича. Сами записки были уничтожены при убийстве Л. Д. Семенова в 1917” (Архив РАН (СПб.) Ф. 873 (М. Д. Семенов-Тян-Шанский). Оп. 1. Ед. хр. 86; подробно о нем см. в статье на с. 444 наст, изд.) — стал источником нескольких копий. Одна из них, к сожалению дефектная, как свидетельствует З. Г. Минц, оказалась в ее руках. Другая попала в руки С. Б. Бураго. Он пишет, что опубликованный им текст получил от сестры автора В. Д. Семеновой-Тян-Шанской-Болдыревой. К сожалению, в его публикации текст заметно окультурен. В настоящем издании текст ГГ публикуется по машинописи, предоставленной нам Михаилом Арсеньевичем Семеновым-Тян-Шанским.

По полученному нами тексту хорошего качества мы опубликовали в 1994 г., как указано выше, вторую и третью части записок и восстановили купюры, которые З. Г. Минц пришлось сделать в первой части из-за дефектности текста и требований цензуры. По данному тексту записки ГГ в настоящем издании публикуются полностью.

Особую проблему представляют лексика, орфография и пунктуация памятника. Они семантизированы таким образом, что отражают уход Семенова от высокой культуры образованного слоя населения. Разрыв с нормами высокой культуры на уровне лексики отражается в появлении окказионализмов, диалектизмов и других элементов некодифицированного словоупотребления; на уровне орфографии проявляется более всего в несоблюдении норм согласования словосочетаний и слитного-раздельного написания слов; на уровне пунктуации — в расширенном многоточии (пять, иногда четыре или шесть точек вместо трех), в принципиальном несоблюдении правил оформления прямой речи, причастных и деепричастных оборотов, придаточных предложений, в уклонении от использования вопросительного и восклицательного знаков, в необычном сочетании знаков препинания вроде ?!. или !: Указанные особенности языка памятника гармонируют с его содержанием, так что приведение лексики, орфографии и пунктуации к современной литературной норме существенно его обеднило бы.

Синтаксис, пунктуация, иногда орфография Л. Д. Семенова неповторимо индивидуальны. Они сочетаются с неологизмами, диалектизмами (розь, смысленный, опечка), с упрощенным синтаксисом. Их передача имеет глубокий смысл. Нарушения норм литературной речи опосредованно связаны у него с отказом от традиционной культуры, с нравственными и религиозными переживаниями сокрушительной силы. Он стремится к простоте, в пределе — к примитиву, который на фоне привычной нормы становится высоко содержателен и эстетически значим. При публикации его текстов, не видевших типографского станка, и републикации произведений, рукописи которых не сохранились, задача публикатора — как можно бережнее передать все значимые особенности индивидуального стиля. Внимательному читателю бросается в глаза разница в слоге и пунктуации текстов 1900-1904 гг., когда Семенов создавал символистские стихи и “прозу поэта”, в стихах и прозе 1907-1909 гг. — времени наибольшей близости к революционному движению, в письмах к Толстому, язык которых несет на себе следы влияния языка публицистики и писем Толстого, и записок ГГ (1914-1917), в которых Семенов, казалось бы, не ставил перед собой, во всяком случае явно, никаких художественных задач.

Исследование языка и стилей Семенова разного времени и разных жанров выходит далеко за пределы настоящего издания. Здесь мы привлечем внимание читателя к особенностям пунктуации записок ГГ — завершающего труда Семенова, вобравшего в себя все его искания.

Начнем с многоточия. Этот знак Семенов употребляет довольно часто и ставит вместо трех точек пять. (Иногда вместо пяти точек стоит четыре. Решить, Семенов ли был непоследователен, переписчики ли, не представляется возможным.) Сами по себе пять точек не несут в себе какого-то определенного смысла по сравнению с тремя; важно, что это нечто ДРУГОЕ. Художественный прием. Броское остраннение.

Одновременно в этой частной подробности — протест против традиционной культуры, от которой Семенов уходил всеми доступными ему путями.

Однако когда такие расширенные многоточия собираются несколько подряд, то уже выясняется и третий аспект явления; расширенное многоточие поддается семантизации как указание более значительных, чем при трех точках, перерывов в речи. Пауз. Молчания: Что ж тогда будет, если так..... Человечества не будет.....Я..... Я не понимаю..... Где стоят точки, там речи нет. Там молчание.

По свидетельству близко знавшего его в студенческие годы Блока, в начале своего пути Семенов долго не хотел печататься (ЛН. Т. 92, кн. 1. С. 532). И печатался всего девять лет. В 29 лет он, добившись выдающихся литературных успехов, перестал публиковать свои произведения. В этом есть что-то сродни исихастам. Мистическая составляющая личности Семенова была явственно видна. У исихастов молчание, углубленное самосозерцание было связано с постижением Бога.

Расширенные многоточия нагнетаются Семеновым в трех случаях: при рассуждениях о Боге, при воспоминаниях о сестре Маше, которая привела его к поискам вне церкви истинного Бога, и при безрадостных мыслях о России во время революции 1917 г. Таким образом, он устремляется к молчанию более всего ввиду мыслей о Боге и о родине — о самом важном.

Семенов еще далее идет по своему пути, наращивая знаки молчания с помощью сочетания расширенного многоточия и тире (..... —) и тире и расширенного многоточии (— .....): вместе росли, учились, играли..... — теперь он спал, то стонал, то вздрагивал <...>; люди его образа мыслей и стремлений жизнь на земле ценили, любили — .....но мы живем в такое время, что и не верующим по-христиански остается только завидовать покойникам <...>

Каков смысл сочетания знаков точки и тире (. —)? По нашему мнению, он близок к расширенному многоточию. В этом сочетании знаков точка обозначает конец предложения, а тире что-то вроде “Давайте помолчим, прежде чем говорить (читать) дальше”: <...> обо мне, слова Иоанна Златоустого, Василия Великого Блаженного, Иоанна Богослова. — Сколь бедственна была их жизнь на земле, разве не знают они и наши скорби и нужды.....

В этом же ряду, на наш взгляд, стоит отказ от вопросительного и восклицательного знаков с заменой их точкой или расширенным многоточием там, где они согласно традиции необходимы: — Но неужели же вы действительно нашли близких по душе — людей из простого народа. Отказ от вопросительного и восклицательного знаков знаменует не отказ от речи, но приглушение ее. И такова же природа пропусков знаков препинания вообще: <...> мы с братом взялись класть печь у одного разорившегося крестьянина старика <...> Пропуски свидетельствуют об уходе от традиционной культуры, вызывают остраннение, останавливая внимание читателя, и приглушают речь.

Иногда знак вопроса появляется там, где он не нужен, но здесь нарушение пунктуационной нормы смягчается отказом от прописной буквы вслед за этим знаком: Готовился дать миру отчет, отчего и почему я ушел от него? что делаю и что хочу делать помимо и независимо от него? какое мое отношение к нему? <...>

Семенов не придерживается общепринятых правил оформления