рад, что ты тут! А твоя мама где? О, я ее помню, такая строгая, я ее побаивался!

– Мы ее найдем, – тихо сказала Гвен и потащила узел, в котором теперь постоянно что-то шевелилось и шуршало, в ту сторону, которую ей вчера указала дух земли. – Не когти одежду, порвешь.

– Ты стала такая скучная, – огорчился Ульвин. – Разве я не важнее одежды? Одежды в мире полно, а я один.

Гвен подмывало ответить, что после игровой формы, в которой они ходили годами, эти вещи кажутся ей удивительными и чудесными, и еще они мамины, поэтому их нужно беречь, но за последнюю пару дней она, кажется, разговаривала больше, чем за последние несколько лет, и теперь хотелось только молчать.

Ульвин, наоборот, трещал, не закрывая рта. Рассказывал про каких-то своих приятелей, которые застряли в телах волков и соек. Про свою названую маму, обычную белку, которая жила долго и мирно преставилась совсем недавно, чуть-чуть не дожив до возвращения магии. Про новое место силы, озеро, о котором судачат все духи, пришедшие в себя, – ну, те из них, которые не совсем выжили из ума. Про какого-то стрижа, вернувшего место силы, и про яркую жар-птицу, которая теперь шныряет по лесам и предлагает всех попугать.

Тут Гвен его прервала – про животных ей слушать надоело.

– Слушай, ты не знаешь, в лесу можно какую-нибудь еду найти?

– Конечно! Орешки, желуди. Но не здесь, тут не те деревья. – Он обвел лес взглядом знатока. – Меня издалека перенесли, я где-то спал, и у меня там были тайнички с едой. Правда, я иногда забывал, где они, приходилось по несколько дней искать.

Гвен кивнула, не представляя, что на это можно ответить.

Она уже решила, что лес не кончится никогда, но тут деревья начали редеть, а затем впереди показались силуэты домишек: приземистых и скучных, не то что в их деревне, где сохранились хоть какие-то остатки красоты. С одной стороны, соваться к людям было опасно, но с другой – где люди, там еда. Ульвин, к счастью, давно уснул и молчал, так что Гвен решительно потащила свой узел к домам.

Деревенька казалась тихой и сонной, дерущихся нигде было не видно, и Гвен, подгоняемая зверским голодом, решительно постучалась в ближайший дом.

Ей открыла уставшая заспанная женщина – и подскочила, глядя на нее.

– Ты… – Она прокашлялась. – Ты кто? Ты из… из другой деревни?

– Да, – кивнула Гвен и, все-таки не выдержав, спросила: – А где… э-э… Где дети?

– Скоро будут. – Женщина разом успокоилась и расплылась в дружелюбной улыбке. – Вы к Ивару, да? К господину магу? Насчет ваших детей?

– У меня нет детей, но… – начала Гвен и сама себя перебила: – У вас тут есть маг? Настоящий?! – Вот уж кто, наверное, не откажется покормить сотоварища, ведь делиться с неимущими – полезно для анимы! – Да, мне надо к нему, – важно сказала она.

И женщина с готовностью куда-то ее повела. Дом, куда она вежливо постучала, ничем от других не отличался: покосившаяся старая избушка.

– Он, наверное, отдыхает, – благоговейно прошептала женщина. – Он работает над очень важной задачей: возвращает наших детей. Говорит, что уже скоро.

– Но они возвращаются и без волшебства, – не поняла Гвен. – Где они, кстати?

Женщина снисходительно глянула на нее.

– В соседних деревнях сказывают, что их дети вернулись чудовищами: взрослыми, злыми и ужасными. Но Ивар вернет наших такими, какие они были раньше. Я так скучаю по своим малышам!

Разговор был очень интересный, но тут из дома раздалось «Войдите!», и женщина распахнула дверь. Внутри оказалось богато: повсюду громоздились кучами разные предметы: мешки с зерном, кухонная утварь, четыре скамейки, поставленные друг на друга, охапки сухих трав. С лежанки, застеленной несколькими одеялами, поднялся дружелюбный улыбчивый мужчина – видимо, до их прихода он спал.

Увидев Гвен, он опешил – куда сильнее, чем женщина, когда открыла ей дверь.

– Милочка, оставите нас? – рассеянно проговорил Ивар, настойчиво проводил женщину к двери и вернулся.

– Я тоже волшебница, – тут же зачастила Гвен, решив не терять времени. – Можно у вас еды попросить? Отблагодарить анимой я не могу, это долгая история, но… Ой, а вы не знаете мою маму? Она из деревни Чаща. Вы были волшебником еще до Ястребов?

– Ты из Селения? – перебил он, почти не слушая. Гвен кивнула, и он улыбнулся. Улыбка у него была чудесная – славная, широкая, до морщинок в углах глаз. – Хорошо, да, я дам тебе еды. Вот, держи, у меня всего полно.

Он начал торопливо собирать по комнате еду, а Гвен – развязывать узел, чтобы сложить ее туда. Потревоженный Ульвин тихо юркнул к ней за пазуху – ему нравилось быть в тепле. Ивар его не заметил, набирал яблоки. Гвен увязала в узел все, что он ей дал. Какой добрый человек!

– Ну все, а теперь иди, – быстро сказал он. – Я отдыхал. Так спать хочется!

– Подождите. Как вы собираетесь вернуть детей такими, какими они были? – с любопытством спросила она. – Это здорово вообще-то! Вы очень сильный волшебник.

– Это моя тайна, – важно ответил он. – А теперь прощай, я занят.

Гвен пошла к двери, с трудом таща тяжеленный узел, набитый продуктами. Она поверить не могла, что ей так повезло. Волшебник был к ней очень щедр, и ей вдруг стало стыдно: она его не поблагодарила как следует, а сама ведь даже в Селении ждала благодарности. В такие скудные времена каждая кроха благодарности нужна. Кому как не ей это знать!

– Я… Погодите. – Она закрыла глаза, прижала руку к груди и тихо сказала: – Благодарю вас.

Она протянула ему крупинку анимы, слабую и мигающую: небольшую часть того, что дала ей дух земли. Крупинка поплыла к нему, и Ивар вдруг отшатнулся.

– Нет. Забери! Не нужно. – Он отступал все дальше. – Ха! Не надо.

Гвен удивленно подхватила искру и прижала обратно к груди: не хочет – не надо, ей самой пригодится. Но… но почему?! Гвен присмотрелась к перепуганному Ивару – и вдруг поняла, что показалось ей таким странным в его доме.

– А почему вы берете вознаграждение вещами, а не анимой? – выдохнула она, оглядывая бесконечные предметы, которыми был набит дом. – Зачем вам четыре скамейки?

– Не хочу лишать бедных жителей последнего, – забормотал он, но Гвен уже подошла ближе.

– Нет-нет, – проговорила она, вглядываясь в его лицо. Он аж вспотел, а истинного волшебника, если судить по маме, было очень, очень трудно напугать. – Дело не в этом. Волшебники оказывают услуги, люди от этого становятся счастливее и охотно благодарят. Это круговорот, если только не… Ох. – Она даже