не хотела обидеть ни вас, ни его.

Ш а й б а н. Анна, я не хотел бы вас торопить, проявлять настойчивость. Но у нас нет времени. Скажите только одно — стоит мне ждать или нет?

Ш а й б а н н е. Боюсь, мы мало знаем друг друга.

Ш а й б а н. Я знаю о вас все.

Шайбанне смущенно отворачивается.

Эта деревня слишком мала — все тайное становится явным. Правда, я никого не расспрашивал, а то, что слышал, меня нисколько не волнует. Вы живете одна и ни перед кем не в ответе. А я, несмотря ни на что, люблю вас.

Ш а й б а н н е. Я закрыла почту. Русские уже в Габорхазе.

Ш а й б а н. Мы дождемся их здесь. Границу переходить не будем.

Ш а й б а н н е. Никто?

Ш а й б а н. Да к чему уходить? Мы выбрали жизнь, и я надеюсь, что буду радоваться этому вдвойне. Я выстрою свою роту перед сельской управой. Солдаты почистятся, приведут себя в порядок. Вынем затворы у оружия и сложим его. Я обращусь с краткой прощальной речью к своим солдатам. Главное, что я хочу им сказать, я уже написал. (Достает листок бумаги.)

Ш а й б а н н е. Не требуйте от меня немедленного ответа.

Ш а й б а н. Дорогая Анна, если русские выступят из Габорхазы, у нас останется не более двух часов.

Ш а й б а н н е. Я должна подумать. Подождите хотя бы до полудня.

Ш а й б а н. Но это же невозможно, поймите.

Ш а й б а н н е. Ну тогда… Я вернусь к одиннадцати.

Ш а й б а н. Но прошу вас, больше никаких отсрочек.

М о ж а р (вскидывает «автомат»). Стой! Кто идет?

Явление двадцать второе

Входит  Ф о р и ш с повязкой на голове.

Ф о р и ш. Добрый день! Не стреляйте!

Шайбанне садится.

Явление двадцать третье

Воньо с Дюкичем выходят на середину сцены.

В о н ь о. Это было не так, словацкий солдат пришел не со стороны кладбища.

Ф о р и ш. Верно. Он даже наткнулся тогда на стол.

Д ю к и ч. Не будем спорить. Продолжай.

Ф о р и ш (поднимает руки). Я заблудился.

Д ю к и ч. Один?

Ф о р и ш (не зная, с кем имеет дело). Я из четвертой дивизии словацкой армии. Меня зовут Франтишек Детваи. Я — ефрейтор. Я не знал… что еще застану здесь венгерскую часть. В лесу какой-то человек сказал мне, что все венгерские солдаты уже перешли границу.

В о н ь о. У тебя есть воинское удостоверение?

Ф о р и ш. Есть, только оно на словацком языке…

В о н ь о. Давай-ка сюда.

Фориш стоит неподвижно, с поднятыми руками.

Явление двадцать четвертое

Алмери выходит на середину сцены, за ним идет Редецки.

А л м е р и. Ну, так как же? Где твое удостоверение?

Ф о р и ш. Простите, я думал…

А л м е р и. Ты повстанец? (Подходит ближе.) Можешь говорить. Мы не собираемся переходить границу, отказались выполнить приказ.

Ф о р и ш (протягивает удостоверение). Не дадите ли закурить?

В о н ь о (заглядывает в удостоверение, которое держит Алмери). Ну конечно. На нем красная звезда.

Дюкич протягивает Форишу сигарету.

Ф о р и ш. А немцы здесь еще есть?

Д ю к и ч. Есть. Но сейчас задаем вопросы мы, а не ты.

Ф о р и ш. Нас разбили.

А л м е р и. Немцы?

Фориш пристально смотрит на прапорщика.

Не бойся.

Ф о р и ш. Мы перешли на сторону повстанцев. Всей ротой. Но прежде чем мы добрались до гор, немцы неожиданно напали на нас. В открытом поле — ни окопов, ни укрытий…

Явление двадцать пятое

Входит  Б о д а к и  с сигаретой в зубах, смотрит на пришедшего.

Д ю к и ч. Когда это произошло?

Ф о р и ш. Четыре дня назад. Тридцатого марта.

Д ю к и ч. В восстании принимают участие значительные силы?

Ф о р и ш. У Дуная нас было не так уж много. Зато в горах сражаются целые бригады. Говорят, численность некоторых из них достигает четырех тысяч человек. Там кроме наших и русские, и украинцы, и поляки, и мадьяры.

В о н ь о. Слушай-ка, ты, не привирай. И венгерские партизаны воюют?

Ф о р и ш. К нашей роте тоже присоединились восемнадцать венгров. Два отделения.

А л м е р и. Рядовые?

Ф о р и ш. Да. Их командиром был один капрал.

Б о д а к и. Был?

Ф о р и ш. Да, они погибли.

А л м е р и. Все?

Ф о р и ш (кивает). Мы оборонялись, пока могли. Но потом немцы бросили против нас танки. На поле осталось кровавое месиво… Я уцелел чудом. И еще один мой товарищ, его ранили в горло. Я дотащил его на спине до самого Дуная, но он уже был мертв.

А л м е р и. Жаль мне тебя, парень. Но ты заслуживаешь и уважения.

Ф о р и ш. Да, пришлось натерпеться страху, до сих пор не могу успокоиться.

А л м е р и. Но вы по крайней мере попытались дать бой.

В о н ь о. Не много ума нужно, чтобы попасть в мясорубку!

А л м е р и. Ум, фельдфебель, без чести ничего не стоит.

Б о д а к и. Господин прапорщик прав. А что нужно нам в нашем положении? Идиотская беспомощность!

Р е д е ц к и. Береженого бог бережет.

Б о д а к и. Что делает бог?

Р е д е ц к и. Береженого и бог бережет, сказано в Библии.

Б о д а к и. Не читал, я уже с восьми лет пас коров. Знаю только одно: кто хочет погибнуть, пусть доверит свою судьбу беспомощным идиотам.

В о н ь о. Ну, ну, разговорчики!

Б о д а к и. Помалкивайте вы, пособник палача! Думаете, я не знаю, почему вы боитесь русских? Под Бердичевом за поденную плату вы расстреливали пленных партизан. За десяток убитых — бутылка рома!

В о н ь о. Мне приказывали.

Б о д а к и. Мне тоже. Но я предпочел пытки и отказался убивать партизан!

В о н ь о (Дюкичу). Позвольте, неужто и об этом надо говорить?

Д ю к и ч. А почему бы и нет? Дело прошлое, с тех пор мы все думаем по-иному.

П е т р а н е к. Все ли?

В о н ь о (Бодаки, хватаясь за кобуру). Убирайся, не то пристрелю!

Б о д а к и. Меня? Смотри, гнусный шакал, как бы я тебе зубы не вышиб! Ты мародерствовал! Для тебя война была прибыльной — стоило нам где-нибудь остановиться, ты тут же отсылал домой награбленное.

В о н ь о. Ты тоже крал!

Б о д а к и. Брал, когда жрать было нечего ни мне, ни моим солдатам. Но барахла не брал и не отсылал!

Ш а й б а н. И вам не совестно? В присутствии постороннего? Я не потерплю грызни в роте!

Б о д а к и (протягивает Форишу флягу). Пей, братец, это приведет тебя в чувство!

Р е д е ц к и. Может, нам обсудить, как быть дальше? Мои люди…

Б о д а к и. Что ты хочешь от своих связистов? Они только и умеют что сматывать провода. Поговорим о другом. Вот господин прапорщик верно сказал: эти по крайней мере дали бой немецким фашистам. Нам тоже следовало бы попытаться! Ведь мы давно знаем, что с русскими нам воевать не из-за чего.

Ф о р и ш. Надо было объединиться с русскими и сообща пойти против немцев. Русские — люди хорошие, добросердечные.

Б о д а к и. Тебе легко, ты можешь с ними объясниться.

Р е д е ц к и. Теперь поздно об этом говорить. У нас не было вождя, которому народ верил бы и пошел за ним.

М о ж а р. А немец тогда сожрал бы нас со всеми потрохами.

Б о д а к и. Подавился бы! И даже если бы мы погибли, то не зря. А так пропадаем ни за что ни про что. Какой в этом смысл?