Всё нормально. Только фотографии, обычный плюшевый мишка, вот и всё. Никаких жертв и трагедий, кроме воображаемых. Всё хорошо, все счастливы.

Правда к Стасу, после этого фото сета, послушно исполняя любую прихоть, она стала испытывать какую-то особенную жалость, чувство вины, настигало её, приливами искренней нежности. — Мой маленький, мой хороший мальчик…гладила она по коротко стриженной голове, и крепкому мускулистому телу, засыпая ласковыми поцелуями. — Мой маленький мальчик, как же я тебя обожаю…»— как мантру, она повторяла эти фразы, засыпая с ним рядом, думая о другом.

Стремительные перемены происходили в личности Стаса под влиянием Златы. Если сначала отношений он не имел собственной точки зрения, не стремился отстаивать свою правоту, предпочитая соглашаться со всеми убеждениями Златы, он вел себя как послушный мальчик, с покладистым мягким характером, теперь же он становился другим, в нем развивался бунтарский дух, с множествами противоречий. Он уже не хотел соглашаться с ней, а при каждой возможности спорил, иногда доводя обычный разговор до ругани и скандала. Что то поменялось в нем.

— Никто тебя не будет любить так как я, запомни это- угрожающе строго говорил он ей.

— Какие глупости. Ты ничего не знаешь о любви- отвечала она. Тебе только кажется, что ты меня любишь, я это вижу. Точно так же ты будешь любить, любую другую. — И она была права.

Их отношения становились более отдаленными, они встречались всё реже, он приезжал к ней поздно вечером, как будто в этом есть какая-то обязанность или договоренность, но ничего такого не было. Простая привычка, периодически видеться друг с другом.

Это так неприятно, но женщина чувствует перемены в мужчине, когда в постели с ней, он вдруг начинает вести себя как-то иначе.

— Ты что, спишь с другой?

— Откуда ты знаешь. — Он такой наивный, что даже не постарался скрыть он неё свои похождения, и с присущим ему бесхитростным откровением признался, что кроме неё встречается еще с другой девушкой.

— И ты так спокойно, мне об этом говоришь? — удивлялась она. Её это злило, в то же время, она даже испытала облегчение, что он не влюблен на самом деле, как она говорила ему, и между ними именно не привязанность была взаимной.

— Покажи её фотографии. Как её зовут?

— Лена. И он покрыл в планшете её страницу в социальной сети, чтобы показать ей. С такой откровенностью, как лучшему другу.

— Ну, нет. Она слишком страшная. Она не подходит тебе. Что ты в ней нашел. — рассматривая фотографии девушки, явно не высокого уровня, это считывалось, по манере одеваться, по поведению, которое на фотографиях читались как открытая книга. Коренастая фигурка, короткие ножки, сбитая, слегка полноватая, она не понравилась ей, в ней не было присущей женственности и элегантности, наоборот. Пацанка, с соседнего двора, в принципе, такая же как и он. Злата ошибалась, именно такая девушка подходила для Стаса. Это она сама была для него не подходящей партией, и все это понимали, она как с другого мира, с другой планеты, была не понятна ему, как чужая, всё время ограничивая его привычки, вылепливая из него того, кем он никогда не станет.

— Всё. Мы больше не увидимся с тобой. Это последний раз. Одевайся и иди к ней. Ты мне противен. Забудь обо мне. Не появляйся больше. — Она почувствовала, как ненависть наполняет её с каждой минутой, чем больше она думает о том, как он точно так же, ласков и нежен в другой постели. Она выставила его очень быстро, закрыв за ним дверь. И еще долго не могла заснуть.

Всхлипывая от обиды, заливая слезами подушку. Ей было больно, от того, что она не значит ничего, её можно заменить на любую другую, и не сожалея даже. Ей было больно, от ощущения собственной ничтожности, очередной раз. Измены убивают только одной причиной, немым укором, лишая человека собственной значимости в глазах другого, а это невыносимо тяжело. Каждый человек подсознательно хочет быть особенным, ценным, важным, для другого человека, он выстраивает собственный образ, бережно создавая представление о себе, которое разбивается на мелкие части, как ударом тяжелого молотка по тонкому стеклу. Самозащита, от внешнего мира, рушится, как тонкая скорлупа, самооценка и самоуважение, всё падает и человек ощущает себя униженным, ничтожным.

Боже мой, что она наделала? — в эту минуту, она поняла, что такие же чувства обиды и боли, принесли её фотографии, которые она выкладывала, чтобы вызвать ревность у Максима. Она, наверное, точно так же уничтожила его, и теперь почувствовала сама боль, в своем сердце. На мгновение она прозрела, и поняла, что он никогда не простит ей, этой чудовищной выходки. Будет ненавидеть её, как она ненавидит Стаса, в эту минуту. С ней поступили зеркально, чтобы она почувствовала себя на том же месте, ощутила сама себя в той же самой яме, которую она вырыла для другого, но теперь сама упала на глубокое дно, и поняла, как больно бывает человеку, когда его ранят прямо в сердце.

Где- то есть всеобщая справедливость в этом мире. Точно есть. Она в этом не сомневалась и раньше, очередной раз, почувствовав где-то близко присутствие Бога, жестоко осуждающего её безрассудные поступки.

Постепенно она забыла про Стаса и снова погрузилась мысленно в привычные образы, которые выдавало её сознание связанные с Максимом, её не что не отвлекало надолго от мыслей о нем. Она открыла страницу социальной сети, спешно удаляя фотографии последних месяцев, на которых она была со Стасом, все до одной. И это было естественным шагом, после признание в измене, их взаимоотношения дальше не могли продолжаться, а значит и всё, что происходило между ними, следовало уничтожить.

Как бы она хотела думать, что Максим не открывал её страницы и ничего не знает. Возможно, так и было, у него множество дел и забот, он, наверное, давно о ней не думает и не интересуется. Тем более он не станет просматривать её страницу. Зачем? Если всё удалить теперь, как будто ничего не было, так можно будет напомнить о самой себе, через какое-то время, как ни в чем не бывало. Ведь после их последней встречи прошло немного времени, несколько месяцев, полгода всего. Не мог же он забыть о ней совсем, навсегда. Нет, так не бывает. И она снова строила планы, связанные с ним, они появлялись сами, ей ничего не оставалось, как быть немым зрителем своего мысленного представления, разыгранным для неё кем-то свыше.

Ночь была бессонной, она так и не смогла успокоить потоки своих мыслей, чтобы тихо заснуть. Ей