Хотя над ними довлел нерешенный вопрос о том, что же Че будет делать дальше, для Эрнесто и Алейды это были счастливые дни. Она вспоминает их с особой нежностью. «Мы впервые были только вдвоем». Это уединение походило на медовый месяц, которого у них никогда не было.

В конце февраля Алейда вернулась на Кубу. Она сожалела, что, побывав в Африке, так ничего и не увидела, в первую очередь знаменитых парков «сафари». «Потом я узнала, что пропустила, — говорит она, — когда посмотрела фильм с Ивом Монтаном и Кендис Берген».

IV

К тому времени, как Алейда уехала, Ариэлю наконец удалось уговорить Че отказаться от намерения ехать прямо в Южную Америку. Он убедил его отправиться в Прагу. Там Че был бы в большей безопасности и мог подождать, пока на Кубе решат, куда ему уехать.[42]

До отъезда Че из Танзании его навестил Фернандес Мелл. Он наконец нашел пропавших соотечественников, спас брошенных конголезцев и теперь сворачивал деятельность кубинцев в Кигоме. Че показал другу отрывки из своих воспоминаний, в которых критично о нем отзывался, и сказал: «Видишь, как я тебя хаю?» Фернандес Мелл парировал, что, критикуя его, Гевара нападает сам на себя, так как он лишь исполнял приказы Че.

То, что произошло в Конго, отдалило их друг от друга. Они по-прежнему были друзьями, но думали теперь по-разному. «Оскарито» много размышлял о концепции «континентальной партизанской войны» и стал сомневаться в разумности такого подхода, по крайней мере для Африки. Также он считал, что, упрямо стремясь реализовать эту концепцию, Че сильно заблуждается.

Фернандес Мелл знал, что Че, возможно, отправится в Южную Америку, и в конце концов — как он всегда собирался — вернется на родину, в Аргентину. До событий в Конго между ними существовала негласная договоренность, что Мелл последует за ним туда, но теперь эта тема больше не поднималась. Мелл не расспрашивал Че о его планах и не изъявлял желания в них участвовать. Их обоюдное молчание ясно давало понять: пути двух друзей разошлись. Через несколько дней Фернандес Мелл вернулся в Гавану, взяв с собой рукопись «Эпизодов революционной войны», чтобы передать ее Фиделю. Больше они с Че уже никогда не встретятся.

V

Когда Че вместе с Папи приехал в Чехословакию, Помбо и Тума ждали их в конспиративном доме — большом, величественном особняке в пригороде Праги, скрытом от посторонних глаз за густыми зарослями можжевельника.

Вскоре после победы Фиделя в 1959 г. между кубинской и чехословацкой разведками было установлено соглашение, по которому чехи предоставили кубинцам ряд конспиративных зданий в Праге для использования по их усмотрению.

По воспоминаниям Помбо, после приезда Че они спокойно жили в особняке, «убивали время» и оттачивали партизанские умения, занимаясь стрельбой. Зима кончилась, наступила весна. На несколько недель к Че снова приехала Алейда, под очередным вымышленным именем. Регулярно наведывался Улисес Эстрада, он привозил из Гаваны сообщения от Фиделя и Пиньейро и забирал донесения Че.

И Ариэль, и Помбо утверждают, что поначалу Фидель всячески пытался убедить Че вернуться на Кубу, но тщетно. Те, кто был приближен к Че, знали, что дело тут не только в гордости. Гевара прекрасно понимал, что в отношениях с СССР он стал для Фиделя политическим препятствием, а ведь, в конце концов, финансировали Кубу именно Советы. Че был полезнее Фиделю за границей, где он мог проводить революционную политику Кубы при тайной поддержке Кастро.

Вскоре после отъезда Че с Кубы Фидель в своей речи, приуроченной к празднованию Первого мая 1965 г., подверг резкой критике концепцию «мирного сосуществования». Эту воинственную позицию он занимает и по сей день. В январе 1966 г. состоялась первая Конференция трех континентов. Хотя официально она проводилась Организацией солидарности народов Азии и Африки, однако инициатива ее проведения принадлежала Кубе. На конференцию приехали сотни делегатов из более чем восьмидесяти латиноамериканских, азиатских и африканских государств, представителей разнородных «движений национального освобождения», участвовали в ней также СССР и Китай. И здесь Фидель снова заставил столкнуться две социалистические сверхдержавы. Он нанес удар Москве, протащив резолюцию о выражении поддержки партизанским силам, сражающимся в Венесуэле, Гватемале, Колумбии и Перу, и одновременно ущипнул китайцев, упомянув о «недопонимании», имеющем место между Гаваной и Пекином относительно решения Китая сократить поставки риса на Кубу, в которых та крайне нуждалась.

Фидель также преследовал и другие цели: постараться распространить слухи о якобы произошедшем между ним и Че расколе и создать своему аргентинскому товарищу возможность выйти на новое поле боя. Фидель объявил 1966 год «Годом солидарности» и поклялся в верности общему делу партизанской борьбы против империализма во всем мире. Это, как вы понимаете, было на руку Че. И действительно, уступив наконец настойчивому желанию Гевары продолжать «вооруженную борьбу», Фидель дал Пиньейро указание подыскать для Че новое место назначения.

А выбор сделать было нелегко. Несмотря на высокую активность революционных движений в Латинской Америке, в начале 1966 г. в целом картина была крайне неясной и изменчивой. В Боливии, Перу и Колумбии появились прокитайские коммунистические объединения, а новые партизанские группировки постоянно возникали то тут, то там. Одновременно с подъемом партизанских движений увеличилась и активность американских военных и ЦРУ.