Правды уже не узнать.

Мелькнула безумная мысль и Врени аж зажмурилась, представляя, как, выбравшись из города, обойдёт его стены, вглядываясь покойникам в лица. Брр. Нет, не стоит и думать. Мёртвых не вернуть, а с живым её сведёт судьба. Да и что там… Старший брат был посвящённым. Если его убили, его душа давно освободилась от оков мира и сейчас там, где никто не сможет причинить ему вреда. Это ей, прикованной к миру, плохо и грустно, она осталась без совета и наставления. А ему хорошо. Значит, и ей нечего унывать. Оставалась самая малость — выбраться из обречённого города.

Врени прикинула. Самым простым и надёжным был перелаз через стену на окраине, как раз возле кабака, где собирались проклятые. Дойти так, чтобы не попасться патрулям, было не слишком трудно.

* * *

У перелаза Врени ждало новое разочарование. Его охраняли. И добро бы стражники, цирюльница бы только порадовалась. Не за себя — за город. За людей, которые в нём остались. Но дело было хуже некуда. Перелаз охраняла местная шушера. Эти рожи она тоже видела, хоть по именам и не помнила. Ничего хорошего от встречи с ними ждать не приходилось.

— Гляди, кто к нам пожаловал! — обрадовался один из них, с бритой башкой, одетый в дырявую бархатную куртку. Этого, кажись, звали Зяблик, Враг его знает, за что.

И он её — помнил.

— Нос-то, гляди, уже зажил, — усмехнулась цирюльница. Дело было плохо. Уйти невозможно, они бросятся как только она повернётся спиной. Идти вперёд тоже никак. Поневоле пожалеешь, что одна. Кричи — не кричи, на помощь прийти некому. — Чего тут забыли-то?

— Ха! — сплюнул второй, одноглазый, подходя ближе. — Про это место полгорода знает, кто попроще. Пятеро уже решили из города свалить по-тихому. Вон теперь… отдыхают.

— По ту сторону, чтобы не воняли, — подхватил Зяблик.

Врени засмеялась. Вот крысы!

— Хорошее дело, — сказала она. — Доходное, небось?

— Ты зубы не заговаривай, — посоветовал одноглазый, подходя ещё ближе. — Сама говори, зачем пожаловала?

— А вы не понимаете? — прикинулась дурочкой Врени. — Мне на ту сторону надо.

— Через ворота давай, — грубо ответил третий, с рыжей бородой и овчиной на плечах вместо плаща. — Нечего тебе тут шастать.

— Через ворота пусть дурочки ходят, — отозвалась цирюльница. — Так меня и выпустили.

— Видать наследить успела? — спросил Зяблик. Врени неопределённо хмыкнула. Скажешь «да» — донесут, скажешь «нет» — прирежут. Впрочем, её в любом случае прирежут. Стали бы они болтать, реши они её отпустить.

— Вы б лучше на пути не стояли, — посоветовала она. — За мной по пятам такие люди идут, мало не покажется, если догонят. Ни мне, ни вам.

— Ты и Ржаному Пню те же песни пела, — оборвал её Зяблик. Врени мысленно выругалась. Зяблик, конечно, слабак, только вот дураком он не был. А Ржаной Пень трепло. Не ожидала от него.

— Ржаной Пень сам не уберёгся, — жёстко ответила она. — Дураком не надо было быть.

— И с тобой не связываться, — подытожил Зяблик.

— Валить её надо скорее, — предложил одноглазый. — Мало ли кого она приведёт.

Врени попятилась. Она очень не любила драться, особенно одна и против троих. Подонки расхохотались. Зяблик подошёл поближе и картинно замахнулся. Дурак. Через мгновение он выл, заслоняя окровавленное лицо: цирюльница перечеркнула его бритвой. Теперь Врени ждала следующего, приготовив ланцет в левой руке, но они подходить не спешили, напротив, сделали полшага назад и потянули откуда-то дубинки, при виде которых у Врени зачесались рёбра.

Плохо дело.

У неё всего-то и шансов было, что проскользнуть между нападавшими и задать стрекача. А эти так держались…

Уверены, что Большеногая никуда не денется.

Она оглянулась вполоборота, чтобы не пропустить внезапный рывок нападавших. Сердце её упало. Сзади, помахивая дубинками и оттесняя её в угол стены, подходили ещё двое. Это была верная смерть, а ещё долгая и мучительная. Ублюдки. Врени сплюнула и выругалась.

Эти не раскроются. Такой дурак тут только Зяблик был, он ведь не убийца, даже не разбойник, просто воришка и болтун. Куда она с ланцетом да бритвой против дубинок?

Что-то басовито загудело, послышался резкий щелчок воздуха — и тупой удар раздался где-то за спиной первого громилы. Тут же — за спиной второго. Оба плашмя повалились в грязь, у каждого между лопаток торчало по стреле, тут же рухнул третий, получив стрелу в грудь. Остался только рыжебородый, который бросился бежать, и всё ещё воющий Зяблик. Ещё две стрелы одна за другой нашли свои цели.

Врени сглотнула, оглядывая пять трупов в грязи и не веря, что всё ещё жива. Перед ней стоял Иргай со своим сложным луком. Врени тоскливо оглянулась на перелаз.

— Стреляй, — тихо сказала она, не очень-то и надеясь, что её услышат. Она всё прочитала по его лицу, да и… Мальчишка понял, что она пыталась сбежать. Бросить их перед войной. Что она — не с ними. Он с самого начала её подозревал и выслеживал. И вот — догнал. Убедился. Давно, интересно, следом шёл?

Слова тут были не нужны. Вот она, а вот перелаз за спиной, куда она так и не попала. И лицо нагнавшего её мальчишки. Он не дрогнет и не передумает. Он и не сомневается, он этого просто не умеет — сомневаться.

Иргай услышал.

— Принеси стрелы, — приказал он. Врени повиновалась, не спрашивая, что он задумал. Из одноглазого стрелу пришлось вырезать. Врени обтёрла руки от крови одноглазого и Зяблика об одежду кого-то из убитых и подошла к наёмнику. Из-за спины Иргая выглядывала Дака с кривым ножом в руках. Глаза девушки горели как у кошки.

— Зачем ушла? — упрекнула она цирюльницу. — Мы думали, тебя убили.

Врени невесело усмехнулась.

Шансы ещё были. Если повезёт. Если покажется безобидной. Если Иргай подпустит её ближе. Если отвлечётся. Если, если, если…

Врени посмотрела на Даку, у которой невесомая вуаль слетела с головы и сейчас держалась на плече, приколотая бронзовой застёжкой с вечерними изумрудами. Посмотрела и поняла, почему Ржаной Пень, хоть и шкура продажная, но всё-таки был хорошим убийцей, а она, Врени — плохая. У него бы не дрогнула рука пробиться к свободе по трупам недавних товарищей. А Врени просто не могла.

— Что в руках прячешь, отдай, — приказал Иргай.

— Свяжешь? — спросила цирюльница.

— Так пойдёшь, — отозвался наёмник, отбирая стрелы. — Не беги. Убью. Дёрнешься…

— Я поняла, — отмахнулась Врени.

— Впереди иди, — приказал Иргай.

Врени снова покосилась на Даку. Юноша проследил за её взглядом и увиденное ему чем-то не понравилось. Он что-то резко сказал и нож из рук Даки исчез, хотя цирюльница так и не видела, куда девушка его спрятала.

— Погоди, — сказала Врени, внезапно спохватившись. Ей-то точно конец, а вот людям в Сеторе помирать, может, и не пора ещё. — Там, видишь?