Впереди деревья расступались. Мин поспешила присоединиться к Ранду с Найнив, остановившимся на вершине пологого склона гребня. Отсюда, сверху, был виден лес, простиравшийся дальше вниз подобно морю зеленого и коричневого. Бор заканчивался на берегах маленького горного озера, расположившегося в треугольной низине.

На самой вершине холма, высоко над водой располагалось впечатляющее белокаменное сооружение. Высокое и прямоугольное, оно было составлено из нескольких башен, расположенных ярусами одна над другой так, что каждая новая была чуть тоньше предшествующей. Это придавало замку изысканный вид – вид крепости, но крепости роскошной.

– Он прекрасен, – сказала она, затаив дыхание.

– Его построили в другое время, – сказал Ранд. – В то время люди еще считали, что величественность строения придает ему силу.

Расстояние до дворца было не настолько велико, чтобы Мин не могла различить фигурки мужчин, ходивших в карауле на зубчатых стенах, алебарды на их плечах, нагрудники кирас, отражавшие свет заходящего солнца. В ворота въезжала припозднившаяся группа охотников с привязанной к вьючной лошади превосходной оленьей тушей; неподалеку несколько рабочих рубили поваленное дерево, вероятно, на дрова. Две служанки в белом несли вверх от озера корзины на коромыслах, в окнах по всей длине замка мелькали огни. Это было живое и процветающее поместье, и не раскинувшееся по территории, а заключенное в одном огромном здании.

– Как думаешь, Рамшалан нашел дорогу? – спросила Найнив, скрестив на груди руки и явно стараясь скрыть потрясение.

– Даже такой дурень, как он, не сможет не заметить этого, – ответил Ранд, прищурив глаза. Он так и носил статуэтку в кармане. Мин захотелось, чтобы он оставил ее там, за вратами. Она чувствовала неловкость, видя, как он прикасается к ней. Ласкает ее.

– Значит, ты отправил Рамшалана на смерть, – подытожила Найнив. – Чего ты этим добьешься?

– Она его не убьет, – сказал Ранд.

– Как ты можешь быть так уверен в этом?

– Это не в ее стиле, – ответил Ранд. – Особенно, если она может использовать его против меня.

– Ты же не думаешь, что она поверит в то, что ты наплел ему, – сказала Мин. – О том, что он послан проверить преданность доманийских лордов?

Ранд медленно покачал головой.

– Нет. Я надеюсь, что она поверит хоть чему-то из этой небылицы, но не жду этого. Ты же помнишь, что я говорил о ней, Мин: она гораздо коварнее меня. И, боюсь, она знает меня гораздо лучше, чем я ее. Она подчинит Рамшалана и вытянет из него весь наш разговор. А потом придумает, как использовать мои слова против меня.

– И как? – поинтересовалась Мин.

– Не знаю. А хотел бы. Она придумает что-нибудь заумное, затем наложит на Рамшалана едва различимое Принуждение, чтобы я не смог его заметить. У меня будет выбор: держать Рамшалана поблизости и следить за его действиями или отослать прочь. Конечно же, она обдумает и этот вариант, и все, что бы я ни сделал, подтолкнет к исполнению другие ее планы.

– Ты говоришь так, словно не можешь победить, – возразила Найнив, нахмурившись. Казалось, она совсем не замечала холода, как, в сущности, и Ранд. Чем бы ни был этот фокус с нечувствительностью к холоду и жаре, Мин он никогда не удавался. Они уверяли ее, что никакого отношения к Силе он не имеет, но если так, то почему он удавался только Ранду и Айз Седай? Кстати, айильцев холод тоже не беспокоил, ну да они не в счет. Их, кажется, никогда не волновало то, что заботит обычных людей, хотя многие случайные, пустяковые вещи могли их сильно задеть.

– Говоришь, мы не можем победить? – спросил Ранд. – А мы разве это собираемся сделать? Победить?

Найнив приподняла бровь.

– Ты больше не отвечаешь на вопросы?

Ранд обернулся, глядя на Найнив. Мин, стоявшая по другую сторону от него, не могла видеть выражения его лица, зато увидела, как побледнела Найнив. Сама виновата. Неужели не чувствовала, что Ранд на грани? Возможно, и озноб Мин вызван не только холодом. Она подошла к нему, но он не обнял ее, как раньше. Когда он, наконец, отвернулся от Найнив, Айз Седай слегка обмякла, словно у нее из-под ног выбили опору.

Ранд какое-то время молчал, и так, в тишине, они ждали на гребне холма, пока солнце продолжало свой путь к линии горизонта. Тени удлинились – словно пальцы, тянущиеся прочь от солнца. Внизу, у крепостных стен, группа конюхов вывела на прогулку лошадей. В окнах замка зажигалось все больше огней. Сколько же там у Грендаль людей? Десятки, если не сотни.

Неожиданно донесшийся из кустарника треск, сопровождаемый проклятиями, привлек внимание Мин. Она даже подпрыгнула – так внезапно оборвался шум.

Спустя несколько мгновений появилась небольшая группа айильцев, ведущих растрепанного Рамшалана – его нарядный костюм был весь облеплен иголками и кое-где разорван сучьями. Он отряхнулся и шагнул было к Ранду.

Девы удержали его на месте. Он взглянул на них, вызывающе вскинув голову.

– Милорд Дракон?

– Он заражен? – спросил Ранд у Найнив.

– Чем? – поинтересовалась она.

– Прикосновением Грендаль.

Найнив подошла к Рамшалану, присмотрелась к нему на мгновение, сердито зашипела и сообщила:

– Да. Ранд, на нем сильное Принуждение. Там целое море плетений. Не так сложно, как было с подмастерьем свечника, или, может, просто поменьше.

– Милорд Дракон, – сказал Рамшалан, – что происходит? Леди в том замке была весьма дружелюбна – она наш союзник, милорд. Вам нечего бояться её! Очень благородная, должен я вам сказать.

– Правда? – тихо спросил Ранд. Спускались сумерки, за далекими горами садилось солнце. Кроме его тусклых лучей, единственным источником света были остававшиеся открытыми врата у них за спиной. Из них лился свет ламп, словно приглашая обратно в тепло, подальше от этого места, обители теней и холода.

Голос Ранда звучал слишком твердо. Хуже, чем Мин доводилось слышать когда-либо раньше.

– Ранд, – сказала она, тронув его за руку. – Давай вернемся.

– Мне нужно кое-что сделать, – сказал он, не глядя на неё.

– Подумай еще немного, – попросила Мин. – Или спроси у кого-нибудь совета. Мы могли бы обратиться к Кадсуане, или…

– Кадсуане держала меня в сундуке, Мин, – очень тихо сказал он. Его лицо скрывала тень, но когда он повернулся к ней, в глазах отразился свет из открытых врат. Оранжевый и красный. В голосе прозвучали гневные нотки. «Мне не следовало упоминать Кадсуане», – поняла она. Имя этой женщины было одним из немногого, что всё еще вызывало у него эмоции.

– В сундуке, Мин, – прошептал Ранд. – Хотя у сундука Кадсуане стены были невидимые, он сковывал меня так же, как и любой другой. Ее язык бил больнее любой розги, которая когда-либо прикасалась к моей коже. Теперь я это понял.

Ранд отшатнулся от прикосновения Мин.