паствой, восстал в Александрии хищный волк в овечьей одежде — Арий еретик, который среди пшеницы начал сеять плевелы проклятого бесовского учения, хулил Божество Иисуса Христа и такой хулой вредил Церкви Божией. Добрый пастырь часто этому волку заграждал уста и приостанавливал его, наказывая и запрещая, чтобы он не нарушал доброго исповедания святой Троицы, непорочно переданного Церкви Христовой. Но когда Арий оставался таким же неисправимым и его злоба не хотела покориться правде, тогда святой Петр проклял хулителя и отлучил от Церкви, как негодный член. И мстительный Арий, будучи изгнан из стада Христова, скрывался, как тьма от света, ибо всякий делающий зло, как сказано, ненавидит свет и не приходит к свету, чтобы не открылись лукавые дела его (Ин.  3:20); и не осмеливается беззаконник прийти к этому бдительному пастырю, которого никакой лестью и хитросплетенными словами не мог прельстить.

Число же верующих во Христа в Александрии все более и более возрастало и увеличивалось, несмотря на жестокое время; ибо никакие пытки не могли воспрепятствовать и загородить путь ко Христу тем, которые желали спасения; многие не только своих имений, но даже жизни не щадили и спешили к святому Петру, чтобы получить крещение, оставив идольское служение.

Нечестивый царь Максимиан, владеющий восточными странами и пребывающий в Никомидии, узнав о том, что многие через наставления святого Петра стали обращаться от идолопоклонства ко Христу, послал трибуна с воинами взять святого и связанного привести к нему699. Посланные, придя в Александрию, нашли святого Петра в храме совершающим память всем святым со множеством верных, взяли его и заковали в тяжелые оковы. Тогда произошло большое волнение среди народа, многие плакали о святом Петре, другие восклицали: «Зачем берете пастыря от нас?» И собралась вся Александрия, желавшая душу свою положить за своего учителя, и кричал весь народ на царя и его посланных. Трибун, видя сильное волнение и возмущение народа, приказал беречь святого в темнице, бывшей близ храма, и написал царю обо всем случившемся. Царь, прочитав написанное, сильно разгневался и письменно повелел отсечь учителю христианскому Петру голову и всех сопротивляющихся казнить мечом. Трибун, получив послание царя, постарался исполнить приказание его и пытался привести Петра на усечение, но толпа народа, которая день и ночь находилась у темницы, не позволяла вывести на смерть своего отца. Тут было бесчисленное множество мужей, жен, старых и юных, иноков и инокинь, которые, будучи привязаны любовью к архиерею Божиему, не отходили от темницы. Когда они увидали вооруженных воинов, идущих к темнице, чтобы вывести Петра, все единодушно воскликнули: «Сначала нас всех избейте, если имеете приказание от вашего царя, а потом уж возьмете и отца нашего; не отступим от нашего пастыря и не допустим, чтобы пострадал учитель и врач душ наших».

Трибун, услышав это и видя множество народа, не желал учинить большого кровопролития, но чтобы исполнить приказание царя, старался тайно обезглавить Петра.

Когда все это происходило, Арий, узнав, что архиепископ, отлучивший его от святой соборной Апостольской церкви, сидит в оковах в темнице и должен быть убитым за Христа, явился к нему со льстивым и лицемерным покаянием, надеясь после него взойти на кафедру и быть Александрийским архиепископом. Он пришел, как бы прося прощения и каясь в своем грехе еретичества, и умолил некоторых пресвитеров, а больше всех Ахиллу и Александра, просить за него Петра, чтобы он простил ему согрешения и принял бы в церковное общение. Бог, знающий все человеческие сердечные помыслы, ведал и лукавое сердце Ария, и вот явившись ночью блаженному Петру, открыл ему все лукавство проклятого еретика и повелел не принимать его в церковь. Утром много благоверных, честных граждан, во главе с пресвитерами Ахиллой и Александром, явившись в темницу, стали просить святого архиепископа, припав к его ногам, чтобы он простил Ария и разрешил бы его от клятвы. Блаженный Петр, плача и вздыхая, ответил им: «Возлюбленные, не знаете, о ком просите, — просите о том, кто терзает церковь Христову. Вы знаете, что я люблю своих овец и не желал бы, чтобы какая-нибудь из них погибла. Больше всего я молю Бога, чтобы Он всем подал прощение грехов и спасение; только Ария я отвергаю, ибо он самим Богом отвержен, и от святой Церкви отлучен не столько моим судом, сколько Божиим, так как он не перед человеком, но перед Богом согрешил, хуля тайну Святой Троицы, на Которую херувимы и серафимы не могут смотреть и только непрестанно воспевают: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, силы же небесные глаголют: исполни небо и земля славы Твоей700. Бесстыдный еретик своей хулой осмеливается делать разделение между Отцом и Сыном и Святым Духом; как можно ему простить, когда на него все созданное гневается за своего Создателя? Итак, да будет проклят Арий и в нынешнем веке и будущем».

Когда блаженный Петр сказал это, все просившие за Ария пали к ногам его и уже не осмеливались более беспокоить его. Он же, отведя в сторону пресвитеров Ахиллу и Александра, сказал им: «Я — человек грешный, но знаю, что Господь Бог призывает меня к мученическому венцу, и прежде чем умру, объявлю вам, столпам церкви, тайну Божью, которую открыл мне Господь в эту ночь. Ты, честный Ахилла, после меня на архиепископский престол взойдешь, а после тебя достойный пресвитер Александр. Что же касается до Ария, то не думайте, что я несправедлив к нему и жесток по отношению к согрешающим, ибо грех, сделанный по немощи, хотя был бы и наибольшим, меньше злобы Ария. Согрешающим по немощи можно простить; того же проклятого, о котором вы просите, как я могу простить, когда душа его переполнена обманом и хулой? Ибо от сердца его течет река хуления на Всемогущего Сына Божия; он называет созданием Того, Кто Сам Создатель всего видимого и невидимого и Которого пророки, апостолы и евангелисты проповедовали. Как вы можете заставить меня снизойти к вашей просьбе и простить Ария, когда он моего наказания и вразумления не послушал? А если я и проклял его, то не сам, а по соизволению Христа Бога моего, Который явился мне в эту ночь. Когда я обычно молился, вдруг великий свет озарил темницу, и я увидел Господа моего Иисуса Христа — в образе двенадцатилетнего юноши, имеющего лицо ярче солнца, так что я не мог смотреть на неописанную славу лица Его. Он был одет в белый хитон, разодранный сверху донизу; придерживая его на груди обеими руками, Он закрывал Свою наготу. Когда все