а объединившись потом с этолийцами, могли склонить против Македонии всю Элладу. Поэтому царь охотно выступил в поход и в 223 г. до Р.Х. с большим войском явился в Греции. Клеомен хотел встретить македонцев на склоне Ония, где позиция не позволяла врагу использовать фалангу. Антигон оказался в очень затруднительном положении, но к счастью для него в тылу у Клеомена восстали аргосцы (недовольные тем, что Клеомен не отменил долгов). Клеомен встревожился, как бы враги, овладев Аргосом, не отрезали ему пути назад, а сами беспрепятственно и беспощадно не опустошили Лаконику, и увел свое войско от Коринфа. Антигон немедленно вступил в Коринф и поставил здесь караульный отряд.

Клеомен подступил к Аргосу и почти уже взял город, но, завидев войско Антигона, вынужден был очистить Арголиду. Антигон отправился походом в Аркадию. Он выгнал гарнизоны из тех укреплений, которые были недавно заложены Клеоменом и явился в Эгий на собрание ахейцев. Здесь он дал отчет в собственных действиях, высказался о мерах относительно будущего и вслед за тем был выбран вождем всех союзников. Некоторое время после этого он оставался на зимовке в окрестностях Сикиона и Коринфа, а с наступлением весенней поры (в 222 г. до Р.Х.) повел войско дальше. На третий день пути он прибыл к городу тегейцев, куда навстречу ему вышли также ахейцы. Кругом города Антигон расположил войска и начал осаду. Македонцы во всех отношениях ревностно вели дело, особенно подкопы, так что тегейцы быстро потеряли надежду на спасение и сдались. Обеспечив за собой этот город, Антигон немедленно приступил к дальнейшим предприятиям и поспешно прошел в Лаконику. Когда он приблизился к Клеомену, стоявшему на границе своей земли, то старался тревожить его и дал несколько легких схваток. Но по получению известий от своих соглядатаев, что на помощь Клеомену идет войско из Орхомен, Антигон тотчас снялся со стоянки и поспешно отступил. Орхомен взял он приступом с первого натиска, а затем начал осаду города мантинейцев, расположившись кругом лагерем. Так как македонцы навели ужас и на мантинейцев, то Антигон скоро покорил и этот город. После этого на его сторону перешли Герея и Телфусея. Большая часть союзников оставила лакедемонян.

Клеомен объявил, что освободит всех илотов, которые внесут за себя пять мин выкупа. Таких набралось 6000 человек. На собранные таким образом 500 талантов Клеомен вооружил 2000 гоплитов и в 222 г. до Р.Х. внезапно напал на Мегалополь. Жители его бежали в Мессению. Клеомен предлагал гражданам вернуть их город обратно при условии, что они выйдут из ахейского союза. Но мегалопольцы в этот трудный момент сохранили верность ахейцам и ответили отказом. Когда об этом донесли Клеомену, он в ярости велел разрушить все, что возможно, и отступил обратно в Спарту. Зимой он напал на Арголиду и разорил ее, несмотря на то, что сам Антигон находился в Аргосе.

Но, не смотря на все эти дерзкие предприятия, общий ход войны был неудачен для Клеомена. Лишившись всех союзников, он начал испытывать жестокую нужду в деньгах, так что едва уже способен был платить жалование наемникам и давать содержание гражданам. В этих обстоятельствах он все надежды должен был возложить на удачу в бою и принужден был решиться на генеральное сражение.

Летом 221 г. до Р.Х. Антигон, собрав до 30 тысяч солдат, предпринял новый поход в Лаконику. Клеомен с 20 тысячами поджидал его у Селласии. Осмотрев позицию, Клеомен постарался по возможности укрепить ее. Дорога на Спарту шла между двух холмов – Эвои и Олимпа. Клеомен велел оградить оба холма рвами и валами. На Эвое выстроены были периэки и союзники. Начальником над ними был второй царь Евклид. Сам Клеомен с лакедемонянами и наемниками занял Олимп. На равнине вдоль реки Ойнунта по обе стороны дороги он поставил конницу с небольшим отрядом наемников.

Начав наступление по всему фронту, Антигон сравнительно быстро овладел Эвоей. Вслед за тем ахейская конница стала теснить конницу лакедемонян на равнине. Клеомен оказался перед угрозой окружения и вынужден был срыть передовые укрепления и повести свое войско прямо против неприятеля. Развернулся упорный бой тяжеловооруженных воинов. Антигон, имевший значительный численный перевес, выстроил своих воинов в двойную фалангу, и это дало македонцам желанную победу. Передают, что наемников погибло очень много, а спартанцы пали почти все – из 6000 уцелело лишь 200.

Добравшись до города Спарты, Клеомен дал совет гражданам, которые вышли ему навстречу, открыть ворота Антигону. Затем он пошел к себе домой. Когда молодая рабыня, с которой он жил после смерти жены, подошла и хотела за ним поухаживать, он отказался от воды. Не снимая панциря, пишет Плутарх, он некоторое время размышлял о том, что делать дальше, а затем вместе с друзьями отправился дальше – в Гифий. Там они сели на корабли, заранее приготовленные на этот случай, и вышли в море.

Антигон без боя вступил в Спарту. Гордый город, более ста лет противостоявший Македонии, был наконец повержен. Впрочем, царь обошелся с побеждёнными очень мягко: он отменил все реформы Клеомена, восстановил прежний государственный строй и принудил лакедемонян вступить в Эллинский союз, возрожденный им за два года до этого. Во всем остальном лакедемоняне сохранили прежнюю свободу и порядки. Самым важным итогом Клеоменовой войны стало то, что союз, основанный Антигоном, объединил в своем составе большинство греческих государств (за пределами его, правда, остались Афины и этолийцы).

6) Смерть Антигона и Клеомена

Через несколько дней после своей победы Антигон двинулся с войском из города, потому что получил известие о вторжении иллирийцев в Македонию и о разорении страны. Поспешив в Македонию, он захватил врагов еще в своих пределах, дал им правильное сражение и одержал победу, но во время битвы он надрывался в громких криках, отчего у него пошла горлом кровь (царь был болен чахоткой) и он умер.

Между тем Клеомен приплыл в Африку, и царские посланцы доставили его в Александрию. При первом свидании Птолемей III встретил его любезно, но сдержанно, как всякого другого. Когда же, пишет Плутарх, Клеомен дал убедительные доказательства своего ума, обнаружил себя человеком рассудительным, способным в повседневном общении соединить спартанскую простоту с благородной учтивостью и, ни в сем не роняя высокого своего достоинства, не склоняясь перед судьбой, очень скоро стал внушать большее доверие к себе, чем угодливо поддакивающие льстецы. – Птолемей от души раскаялся, что бросил его в беде и отдал в жертву Антигону, стяжавшему своей победой и громкую славу и грозное могущество. Почестями и лаской стараясь ободрить Клеомена, Птолемей обещал снабдить его деньгами и судами и отправить