Сапфира прибавила скорости, направляясь прямо к массивным воротам цитадели. Под собой Эрагон слышал крики ужаса и изумления, но не обращал на это внимания. Муртаг и Торн — вот единственное, чего он сейчас опасался, а не каких-то там солдат.

Не складывая крыльев, Сапфира продолжала лететь к воротам, словно намереваясь их протаранить, и когда уже казалось, что она сейчас в них врежется, она резко свернула в сторону и взмыла вверх, выгибая спину и стараясь замедлить взлет. Затем она почти остановилась и медленно поплыла в воздухе, постепенно снижаясь, чтобы эльфы смогли благополучно ступить на землю.

Как только им это удалось, они перерезали веревки и разбежались в стороны, а Сапфира приземлилась прямо на площадь перед воротами, здорово тряхнув при этом Эрагона с Эльвой, которые удержались в седле только благодаря крепежным ремням. Эрагон помог девочке слезть со спины драконихи, и они следом за эльфами побежали к воротам.

Двери, ведущие в цитадель, были огромные, двустворчатые, где-то в вышине сходились в одной точке под гигантской аркой. Сделаны они были, похоже, из прочной стали, проклепанной сотнями, если не тысячами, остроконечных заклепок, каждая размером с голову Эрагона. Впечатление это производило весьма внушительное; более негостеприимного входа невозможно было вообразить.

Держа копье в одной руке, Арья подбежала к боковой дверце, находившейся слева от ворот и почти незаметной. Ее прямоугольный контур был обозначен лишь тонкой темной линией, и на фоне этого прямоугольника виднелась более светлая горизонтальная металлическая полоска шириной, наверное, пальца в три. Дверца была совсем узкая, туда едва мог проскользнуть один человек.

Как только Арья приблизилась к дверце, полоска провалилась внутрь примерно на полдюйма, а затем с ржавым скрежетом скользнула вбок. В образовавшейся щели появились круглые, как у совы, глаза, и кто-то тенорком спросил:

— Ну, чего тебе надо? Ты кто такая? Говори скорей или проваливай!

Арья не медлила ни секунды. Она метнула Даутхдаэрт прямо в щель, за дверью что-то забулькало, и раздался стук упавшего на пол тела.

Вытащив копье и стряхнув с зазубренного наконечника кровь и клочья плоти, Арья взялась за древко копья обеими руками, приложила его конец к правому краю металлической пластины и сказала: «Верма!»

Эрагон знал, что это слово означает «жар», и поскорей зажмурился, потому что в ту же секунду свирепое синее пламя взметнулось над копьем. Даже на расстоянии нескольких шагов чувствовался его страшный жар.

Лицо Арьи исказилось от напряжения, когда она, приложила наконечник копья к металлической пластине и, медленно его вращая, вскрывала дверь. Искры и капли расплавленного металла так и летели из-под острого лезвия, с шипением, точно жир со сковородки, падая на каменные плиты двора. Эрагон и все остальные даже немного отступили назад.

Пока Арья работала, Эрагон постоянно поглядывал в том направлении, куда скрылись Торн и двойник Сапфиры. Видеть их он не мог, но слышал рычание и грохот разбиваемых ими каменных плит.

Эльва как-то бессильно осела, привалившись к нему, и он увидел, что девочка дрожит, а лицо у нее покрыто крупными каплями пота, как если бы у нее был сильный жар. Опустившись возле нее на колени, Эрагон предложил ей:

— Хочешь, я тебя понесу?

Она помотала головой.

— Мне сразу станет лучше, как только мы войдем туда и будем подальше от… этого. — Она мотнула подбородком в сторону сражающихся.

На краю площади Эрагон заметил довольно большое скопление людей, не похожих на солдат — скорее всего, это были обычные горожане, которые с любопытством смотрели, как Арья вскрывает дверь.

«Пугни их, пусть уберутся подальше», — попросил он Сапфиру. Та кивнула, огляделась и испустила негромкий, но грозный рык; любопытствующие, разумеется, тут же бросились врассыпную.

Наконец фонтан искр и раскаленного добела металла иссяк; Арья несколько раз пнула дверцу ногой, и та в итоге упала внутрь, накрыв собой тело мертвого привратника. Секундой позже запах горящей шерсти и кожи наполнил площадь.

По-прежнему не выпуская из рук копье Даутхдаэрт, Арья шагнула в темный дверной проем, и Эрагон затаил дыхание. Каких бы стражей Гальбаторикс ни поставил вокруг своей цитадели, Даутхдаэрт должен был позволить храброй эльфийке беспрепятственно пройти внутрь; ведь позволил же он ей открыть эту дверцу. Однако полностью быть уверенными в этом было нельзя; всегда существовала возможность такого заклятия, которое даже Даутхдаэрту окажется не под силу.

Но ничего страшного не произошло, и Эрагон вздохнул с облегчением.

Как только Арья вошла в цитадель, к ней сразу бросился, выставляя пики, целый отряд из двадцати солдат. Эрагон выхватил Брисингр и подбежал к дверце, но перешагнуть через порог и броситься к Арье все еще не решался.

Орудуя копьем с той же ловкостью, с какой она орудовала мечом, Арья проложила себе путь среди нападающих, моментально разбросав их в стороны, и Эрагон сердито спросил у Эльвы, стоявшей с ним рядом у дверного проема:

— Почему же ты ее не предупредила?

— Потому что они ей ничего не сделают.

И это оказалось чистой правдой: ни один из воинов не сумел нанести Арье ни одного удара. Последние двое попытались удрать, но Арья бросилась вдогонку и уложила обоих еще до того, как они успели добежать до противоположной стены весьма просторного вестибюля, своими размерами превосходившего, пожалуй, даже главный вестибюль Тронжхайма.

Арья оттащила тела солдат в сторону, освобождая подход к дверце, затем подошла к ней сама и выставила конец копья наружу, чтобы Эрагон мог за него ухватиться и тоже пройти внутрь.

Но стоило ей самой выпустить копье, как она сразу напряглась, словно ожидая удара. Впрочем, на нее, похоже, никакие чары не действовали, хотя все здесь явно было прямо-таки опутано магией.

— Ты что-нибудь чувствуешь? — громко спросил Эрагон, и ему тут же ответило гулкое эхо.

Арья покачала головой и сказала:

— Если не подходить близко к самим воротам, все будет нормально.

Эрагон передал копье Блёдхгарму; тот взял его, прошел в дверцу, и они с Арьей принялись осматривать помещения, находившиеся по обе стороны от ворот. Потом они попытались открыть ворота с помощью потайного механизма — с такой задачей вряд ли справилось бы и куда большее число людей, но у эльфов дело явно шло на лад.

Вскоре в воздухе послышался звон цепей, и гигантские створки начали медленно отворяться.

Когда проход оказался достаточно широким, чтобы в него смогла пройти Сапфира, Эрагон крикнул: «Стоп!», и створки остановились и замерли.

Блёдхгарм вышел из караульного помещения, находившегося справа от ворот, и, стараясь держаться как можно дальше от порога, передал Даутхдаэрт следующему эльфу.

Вскоре все эльфы один за другим проникли в цитадель, и снаружи остались только Эрагон, Эльва и Сапфира. Вдруг из северной части города донесся ужасающий рев, и на мгновение весь Урубаен разом затих.