Органы советской власти вели активную борьбу с религиозными течениями. В этом участвовал и репрессивный аппарат. Так, 11 марта 1921 г. Дзержинский подписал циркуляр, направленный всем губЧК, в котором говорилось, что в силу декрета от 14 декабря 1920 г. об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям, который отменил декрет от 4 января 1919 г., Московский объединенный совет религиозных общин и групп лишен прав, предоставлявшихся ему до декабря 1920 г.

Согласно основному Декрету о свободе совести от 23 января 1918 г. религиозные общества какого бы то ни было культа лишены прав юридического лица. Следовательно, впредь какие бы то ни было религиозные объединения должно рассматривать как отдельные группы верующих, собирающиеся исключительно в целях культа, а отнюдь не как объединения, присваивающие себе экономические, финансовые, судебные и вообще государственные функции. «Посему. — писал Дзержинский, — сделайте выемку в бывших канцеляриях провинциальных отделений Московского объединенного совета всех бланков, канцелярских удостоверений, печатей, равно и документов, носящих характер уставов, циркуляров, протоколов всяческих съездов и принципиальных директив, не относящихся непосредственно к делам культа. Также сделайте выемку всех документов, изобличающих бывший Московский объединенный совет в дальнейшей деятельности, противоречащей указанным декретам. При применении этого циркуляра соблюдать следующие соображения. Циркуляр имеет целью борьбу с обществами, под флагом религии открыто ведущими агитацию, способствующую разложению Красной армии, против исполнения продовольственных разверсток и трудовых повинностей. К общинам, не приносящим вред пролетариату, должно проявлять отношения самые осторожные, стараясь не раздражать религиозные объединения, не руководимые каким-либо контрреволюционным центром, каковым оказался Московский объединенный совет. При проведении циркуляра строго воздерживайтесь от каких-либо мероприятий, могущих возбудить нарекания на агентов нашей власти в смысле разрушаемости хозяйственной деятельности и стеснений чисто культовой свободы. Изъятый материал перешлите срочно нарочным в Секретный отдел ВЧК»[1418].

Борьба со служителями церкви усилилась с началом изъятия церковных ценностей и инспирированного большевиками раскола церкви. Противники власти помимо обычной агитации против изъятия ценностей и прямого сопротивления последнему, готовили почву для единого фронта борьбы с атеизмом[1419].

Чекисты проводили в жизнь решения политического руководства по изоляции и разгрому даже тех общественных организаций, которые выступали за конструктивное сотрудничество с коммунистами. После Гражданской войны даже за рубежом с изменением положения эмиграции все больше становилось людей, которые выступали за примирение и сотрудничество с Советской Россией. К ним относилась часть интеллигенции. Уже в конце 1921 г. появилось новое политическое течение «сменовеховство», названное по сборнику статей «Смене вех». Авторы сборника, переосмысливая события недавнего прошлого, пришли к однозначному выводу: «Россия переживает не переворот, не бунт, не смуту, а именно великую революцию со всеми характерными ее особенностями»[1420].

Но при этом, выполняя решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 мая 1926 г., ОГПУ запретило создание организации «Новая Россия», конфисковав ее имущество, поскольку это «главная экономическая база и самый удобный путь для выработки и распространения новых идеологий». Главлиту было предложено не допускать впредь публичных лекций и выступлений сменовеховцев, как «ничем не прикрытой пропаганды чуждой нам идеологии». Чекисты провели обыски у восьми лидеров устряловско-лежневской группы и по результатам обысков начли следствие. Лидерами группы помимо известного писателя М.А. Булгакова сотрудники ОГПУ считали профессора 1 — го МГУ, научного сотрудника Коммунистической академии Ю.В. Ключникова: литератора, юрист-консультанта академии общества «Тепло и сила» Ю.Н. Потехина;, научного работника академии наук В.Г Тан-Богораза, профессора Ленинградского университета В.Г Адрианова; профессора ЛГУ А.М.Редько; литератора А.В. Бобрищева-Пушкина; литератора М.В.Устрялова[1421].

Работа чекистов была выполнением решений высших партийных и советских органов. Большевики создали цензурно-контрольные органы — первоначально политотдел Госиздата РСФСР (20 мая 1919 г.) позднее Главлит (6 июня 1922 г.), комитет по контролю за репертуаром — Главрепертком (9 февраля 1923 г.). Эти организации работали в тесном контакте со спецслужбами, а вернее под двойным руководством ЦК РКП(б) и ВЧК-ОГПУ.

По положению о Главлите все произведения печати, как периодической, так и непериодической (газеты, журналы, книги, брошюры, листовки, воззвания, афиши, плакаты, карты, музыкальные ноты и др.), предназначенные к изданию, при его поступлении в типографию для напечатания, должны иметь разрешительную визу. Сотрудники политконтроля были обязаны осуществлять контроль и просмотр ввозимых из-за границы и вывозимых за границу печатных произведений, рукописей, кинолент, грампластинок, марок, шрифтов и др.

Об объеме работы подразделений политконтроля некоторое представление дают данные отчета Крымского ГПУ с 15 декабря 1921 г. по 1 января 1922 г.: перлюстрировано 92 221 письмо, просмотрено 37 376 писем и 25 117 телеграмм[1422].

Органы политического контроля осуществляют надзор и контроль над всеми видами зрелищ согласно п.6, постановления СНК от 9 февраля 1923 г. Еще в марте 1922 г. из ГПУ на места поступило распоряжение о том, что «все пьесы: отрывки и куплеты впредь не могут быть допущены к представлению или демонстрации без предварительной визы цензора военно-политического центра ГПУ»[1423].

С 30 июня 1924 г. объектами контроля стали театры, цирки, кинотеатры, эстрада, клубы, кинопроизводство, прокат, театральномузыкальные студии, музеи, выставки. При выполнении постановления СНК работа чекистов в этой области состояла из официального контроля, осуществляемого ведомственными порядком, и осведомления. Ведомственный контроль и осведомление тесно увязывались с особенностями обслуживаемых объектов[1424].

Каждое открываемое и работающее предприятие должно было иметь удостоверение соответствующих органов исполкома и быть зарегистрированным в местных органах политического контроля. Органы ПК не имели права препятствовать постановке произведений, демонстрации кинокартин, разрешенных Главным комитетом и его органами на местах, и также не отменять запреты, наложенные на постановки и кинофильмы. Нарушителей установленных правил они могли привлекать к административно-судебной ответственности через соответствующие административные и судебные органы[1425].