Едва поезд тронулся, как Лотта увидела летящую по перрону молодую девушку — посыльную. В руках у нее коробки — две: большая и маленькая. Она смотрела на окна вагонов. Увидев Лотту, девушка крикнула:

— Мадам, вот ваши заказы. Ради бога, возьмите!

Поезд, словно услышав призыв посыльной, дернулся и застыл. Коробки, проплыв еще несколько шагов по воздуху, как бы сами втиснулись в открытое окно.

— Мадам, мы надеемся, что вы останетесь довольны. Мы надеемся, что вы станете нашей постоянной клиенткой. Будьте счастливы, мадам!

И девушка подняла руку в приветственном жесте. В Москве, на вокзале, Лотта оставила Хацревину киевский адрес, пригласила к себе на Чудновского, и они распрощались, не предполагая, что прощаются навсегда.

Связано с вечностью

Вопреки мнению сталинского неправого суда, «Черная книга», рожденная среди страшных разрушений и моря крови, не есть венец всепоглощающей еврейской националистической ненависти. И существо дела здесь не только в том, что она изобилует примерами человеческой любви и жалости. Что такое «Черная книга», каждый определяет сам для себя. Она трудна для прочтения. Она не универсальна. Она требует мужества и многих других качеств, подаренных человеку природой. Не всякий ее одолеет. Не всякому она по плечу. Привязанная страданиями к жестокой эпохе, она давно освободилась от нее и живет в пространстве вне времени. Она теперь лишена в привычном смысле слова авторства. Она имеет одного сурового и ничего не прощающего Автора — людскую Боль! Став общим произведением десятков жертв, «Черная книга» осталась и частным произведением одного немолодого, измотанного трагическими событиями писателя. Без Эренбурга «Черная книга» не появилась бы, хотя ее создавали многие, в том числе и расстрелянные члены Еврейского антифашистского комитета. Одному Василию Гроссману «Черной книги» не поднять — и не потому, что его исторический взгляд на происшедшее менее значителен, чем взгляд Эренбурга. Василий Гроссман стремился к литературе — большой литературе — и стремился к художественным обобщениям, а Эренбург мечтал о документальном эпосе. Разница в подходе очевидна. Если бы возобладала точка зрения Василия Гроссмана, «Черная книга» не сформировалась бы: большая, даже великая литература и большие, даже великие обобщения не позволили бы ей превратиться в документальный народный эпос, в мировое явление, влияющее на глобальные тектонические сдвиги — такие, например, как Нюрнбергский процесс. Она заняла бы почетное место на исторической полке рядом с прекрасным сборником очерков Василия Гроссмана «Народ бессмертен» или какой-нибудь другой книгой в подобном роде.

«Народ бессмертен» — замечательное произведение военной поры, в нем есть эпические черты, но оно уступает — не в обиду будет сказано — «Черной книге» и связано в главном с быстро изменяющейся эпохой, а не с вечностью. «Черная книга» лишена художественных черт. Это — эпос, документальный эпос, связанный с вечностью и ставший вечным. Пусть не сердится ни Василий Гроссман «на небесах, где горя больше нет», ни его поклонники — Эренбург отчетливо понимал, что, воплощая мечту, должен ей придать современные на все времена качества, пророческие, авангардные, вечные: качества народного эпоса — эпоса печали и горя, эпоса сопротивления духовного и вооруженного. А эпос — не сборник очерков. Он целен и выточен из одной колоссальной глыбы. Он угадан в этой глыбе, и уже ничто не расколет эту глыбу, не переместит и не уничтожит.

На вторую букву алфавита

Ну не мог Эренбург оставаться равнодушным к тому, что происходило в Западной Германии, каким бы флером денацификации ни прикрывались юридические процессы, происходящие за железным занавесом. Посудите сами, какое положение создалось в секторе «Б».

Печально знаменитый в СССР Герберт Бакке, носивший чин СС-группенфюрера, родился в благословенном Батуме, под шум живительных проливных дождей. Во время войны превратился в продуктового бога. Разгромил сельское хозяйство России, перекачав сотни тысяч тонн хлеба, масла и молока в Германию. Арестовали Бакке вместе с правительством адмирала Деница во Фленсбурге. Ушел от возмездия, повесившись в тюрьме в 1947 году. Мучительные голодные смерти на оккупированной территории и в концлагерях — на его совести. Из-за него мы — дистрофики и покидаем этот мир раньше, чем определил Бог.

Генерал танковых войск Герман Балк воевал, и небезуспешно, на Курской дуге и в районе Смоленска, взял с ходу Житомир. Отличился под Львовом, в Арденнах и Австрии. В 1947 году освобожден американцами. Через год вновь арестован и приговорен к 6 месяцам тюрьмы!

Судьба СС-гауптштурмфюрера Клауса Барби — у всех на слуху. С гордостью носил прозвище «Лионский мясник». Убил руководителя французского Сопротивления Жана Мулена. По-видимому, причастен к расправе со знаменитым французским историком Марком Блоком. Только в 1983 году левое правительство Боливии выдало Барби правительству Франции. Почему в свое время не был организован международный поиск палачей типа Эйхмана и Барби? Охота за нацистами стала чуть ли не частным делом отдельных людей, организаций и стран. Как тут оставаться равнодушным?

Второй из лучших асов мировой войны — майор Эрих Герхард Баркхорн, сбивший 301 самолет в основном на Восточном фронте, — вступил на службу военно-воздушных сил бундесвера в 1955 году. Его фамилия наверняка была хорошо знакома Эренбургу, читавшему зарубежные издания.

Личный пилот фюрера Ганс Баур по приговору военного трибунала войск МВД Московского округа получил в 1950 году 25 лет заключения в лагерях. Через пять лет его передали в числе неамнистированных преступников властям ФРГ и тут же освободили.

СС-обергруппенфюрер и генерал полиции Эрих фон дер Бах-Залевски до 1950 года находился в заключении. Помог передать ампулу яда Герингу. В 1951 году приговорен к 15 годам общественных работ. Вскоре вышел на свободу, но в 1958 году вновь был задержан и в 1962 году германским судом (!) приговорен к пожизненному заключению. Умер в 1971 году, но не в тюрьме. Бах-Залевски возглавлял список самых жестоких эсэсовских убийц.

СС-бригаденфюрер и генерал войск СС Гельмут Герман Беккер свирепствовал на Восточном фронте. Командовал полком «Теодор Эйке» и 3-й танковой дивизией СС «Мертвая голова». Теодор Эйке был одним из самых главных палачей нацизма и создателем системы концлагерей. До 1952 года все-таки жил. По приговору военного трибунала Донского военного округа расстрелян. Наконец схлопотал свое!

Крупный разведчик генерал-лейтенант Франц Арнольд Эккарт фон Бентивеньи, пройдя через Бутырки и Владимирскую тюрьму с 25-летним сроком за плечами — грехи-то тяжкие! — получил свободу в 1955 году.

Возможно, наиболее опасный сукин сын в СС — Готлиб Бергер, носивший чин СС-обергруппенфюрера, причастный к созданию книжки «Недочеловек», приговорен в Нюрнберге в 1949 году за массовые убийства евреев к 25 годам тюрьмы. Уже через два года добился сокращения срока до 10 лет, а в конце того же 1951 года выбрался на свободу. Затем Бергер сотрудничал в неофашистском журнале «Национ Ойропа». И журнал, и деятельность Готлиба Бергера не могли ускользнуть от внимания Эренбурга. Разумеется, как бы он ни относился к Сталину, Хрущеву, подмораживающейся оттепели, а затем и к брежневской попытке затормозить движение страны и хоть как-то восстановить имя и исторические деяния вождя, бергерам и прочим разгуливающим на воле нацистам надо было что-то противопоставить.