И она показала следующую часть съемки. В ней Анжелина взяла вино, предназначавшееся Ажару, и Барбара Хейверс подмигнула итальянскому инспектору.

– Прямо как в «Гамлете», а, приятель? Мура пытался не дать ей выпить, но она подумала, что он беспокоится из-за ее беременности. Ну и что ему оставалось делать? Думаю, что он мог прыгнуть через стол и выбить стакан у нее из руки. Однако все произошло слишком быстро. Она проглотила это вино единым духом. А что потом? Ведь именно это вы хотите спросить, а? Я полагаю, Мура мог вызвать у нее рвоту или мог отдать себя в ее руки и во всем признаться, но ведь он никогда не был уверен в ней на все сто процентов, правда? Ни один из ее мужчин не мог этим похвастаться. Анжелина любила их, а потом бросала, а иногда их у нее было по три штуки в одно и то же время. Это было ее сущностью. Именно это, я думаю, и отличало ее от сестры-двойняшки, а бог видит, они хотели отличаться друг от друга с самого рождения. Но давайте представим, что он решается и во всем ей признаётся – прости, дорогая, но ты только что проглотила стакан, полный смертельной заразы, – и что потом? Как она после этого будет на него смотреть?

Практически ничего из сказанного Сальваторе не понял. Поэтому он был счастлив, когда Оттавия появилась со штатным переводчиком questura, многоязычной женщиной с невероятным бюстом, которая демонстрировала декольте таких размеров – боже, никак не меньше восьми дюймов, – что Сальваторе мгновенно забыл, как ее зовут. Потом он вспомнил: Джудитта Кто-то. Она спросила, чем может помочь.

Они с Барбарой долго говорили между собой. После такого же длинного перевода Сальваторе задал только два вопроса. Оба были критическими для расследования, если только можно расследовать случаи, основанные на таких эфемерных предположениях. Он хотел знать, как и почему.

Барбара Хейверс начала с «почему»:

– Почему Лоренцо решил убить Ажара? Очень хороший вопрос, Сальваторе. Ведь, в конце концов, это он увел у Ажара женщину, а не наоборот. Анжелина жила с ним в Италии вдалеке от Лондона. Она забеременела от Муры. Вскоре они планировали пожениться. Так в чем причина?.. Но кто мог быть до конца уверенным в англичанке? Она путалась с Эстебаном Кастро еще в то время, когда жила с Ажаром. И бросила их обоих ради Лоренцо Муры. Однако любой мог заметить, что между ней и Ажаром все еще существует связь на духовном уровне, и, кроме того, у них был общий ребенок, Хадия. И один раз появившись на сцене, Ажар остался бы на ней навсегда. Анжелина могла решить вернуться к нему. Кто вообще мог предсказать, что она собирается сделать в следующий момент?

– Но убийство Ажара ничего не меняло в положении самого Муры, – заметил Сальваторе.

Барбара выслушала перевод, а затем сказала:

– Конечно, но он так не думал. Он не думал над ситуацией с точки зрения «Если Это не Ажар, то с Кем Еще Она Может от Меня Сбежать?». Он просто хотел, чтобы Ажар исчез, и достигал этого так, как считал наиболее правильным: зарази его, и пусть он умрет, а там хоть трава не расти. Сальваторе, ревнующие люди не могут мыслить логически. Они просто хотят, чтобы объект их ревности исчез. Или разорился. Или все, что угодно. А что Лоренцо видел перед собой? Возвращение отвергнутого любовника, возвращение отца Хадии в ее жизнь, возвращение отца Хадии в жизнь Анжелины.

– Мужчины сталкиваются с подобными ситуациями постоянно.

– Да, но эти мужчины не попали в ловушку к Анжелине.

Сальваторе задумался. Что ж, это возможно. Однако оставался нерешенным самый большой вопрос – откуда взялась сама кишечная палочка? Если все, что говорит сержант, правда, то как Лоренцо умудрился получить эту кишечную палочку? И не просто кишечную палочку, а ее смертельный штамм…

Старший инспектор заговорил об этом с англичанкой. Хейверс выслушала Джудитту, но ничего посоветовать не смогла. Они – вместе с Джудиттой – сидели в полном молчании, размышляя над этим вопросом. И в этот момент в кабинете Сальваторе появился Джорджио Симионе.

Ло Бьянко взглянул на него, ничего не понимая. Он помнил, что дал ему какое-то задание, но не мог вспомнить какое, даже тогда, когда Джорджио с надеждой произнес:

– «ДАРБА», Ispettore.

Сальваторе спросил: «Come?» – и повторил слово. Когда Джорджио сказал: «ДАРБА Италия», – Ло Бьянко наконец вспомнил.

– Она находится здесь, в Лукке, – сказал Джорджио. – По дороге в Монтекатини.

Сначала надо было закончить с Митчеллом Корсико. Он оказал Барбаре колоссальную услугу, когда помог достать полный, неотредактированный вариант телевизионных новостей через своих друзей – итальянских журналистов. За это Митч потребует расплаты, и потребует также что-то вкусное и интересное для того итальянца, который помог им с пленкой. Мера за меру и все такое. Поэтому Барбара должна была чем-то с ним поделиться, и это должна была быть стоящая информация.

Когда сержант услышала от переводчика, что Сальваторе собирался нанести неожиданный визит в «ДАРБА Италия», она решила поехать с ним. Но присутствие при сем Корсико было невозможно. Она и Сальваторе нуждались во времени, чтобы проверить свою информацию. И они были совершенно не заинтересованы, чтобы она стала достоянием прессы.

Барбара оставила Митчелла в кафе через улицу от questura, рядом с железнодорожной станцией; последнее, что ей хотелось, это чтобы Сальваторе Ло Бьянко обратил свое внимание на эту английскую версию Одинокого Рейнджера, только без маски. Из-за большого расстояния и толп туристов на улице она была уверена, что сможет выйти из questura незаметно для Корсико. Но если он об этом узнает, то ей придется расплачиваться по-взрослому. Хейверс пришлось прибегнуть к полуправде. Пока Сальваторе ходил за машиной, она позвонила журналисту:

– Кажется, мы вычислили возможный источник кишечной палочки. Сейчас собираемся туда съездить, – сказала она ему.

– Ну-ка, подожди минутку! У нас с тобой соглашение. И я не позволю тебе…

– Митч, ты получишь свою историю, и получишь ее самым первым. Но если ты появишься сейчас и начнешь качать права, Сальваторе захочет узнать, кто ты такой. И, поверь мне, объяснить все это ему будет крайне затруднительно. Сейчас он мне доверяет, и нам необходимо сохранить это доверие. Если он узнает, что я сливаю инфу прессе, нам конец.

– Ах, теперь это уже Сальваторе… Что, черт возьми, происходит?

– Слушай, да прекрати ты, ради бога! Он просто коллега. Мы едем в место, которое называется «ДАРБА Италия», и это все, что я знаю в данный момент. Это место здесь, в Лукке, и я думаю, что именно там Лоренцо Мура получил свою кишечную палочку.

– Но если это в Лукке, то там же ее мог получить и профессор, – заметил Корсико. – Он был здесь в апреле, разыскивая дочку. Все, что ему нужно было сделать, это заглянуть туда и заплатить.

– Просто прекрасно. Ты что, хочешь убедить меня в том, что Ажар – человек, который, кстати, не знает ни слова по-итальянски, – приперся в «ДАРБА Италия» с пачкой евро в руках и сказал: «Сколько стоит колба с вашей самой смертоносной бактерией? И мне нужна культура, которую я не выращиваю в своей лаборатории, так что стрептококк не предлагать». Ну, а потом-то что, Митч? Один из их продавцов, отбивая чечетку, отправился в хранилище – помещение отдела контроля качества, может быть, – и принес немножко бактерий так, что этого никто не заметил? Не будь идиотом. За такими вещами следят. Эта же штука может убить все население города, черт возьми.