– Раз с горя поела грибов, целый день было плохо, – грустно улыбнулась Никея. – Потом мне один местный сказал, что это богосветы, и показал съедобные травы – а наутро за услугу хотел отобрать у меня лук.

Богосветы, разраставшиеся на гнилых буках, светились по лесам поздней осенью.

– У нас пища скромная, но послаще травы. – Думаи поставила миску. – Твоя лошадь пала. Сожалею.

– Лучше так, чем превратиться в чудовище.

Думаи помогла ей сесть. Никея поймала ее взгляд. Одно прикосновение, один взгляд в глаза вернули все, что ей хотелось забыть.

– Дорога к этому лагерю нелегкая. – Думаи отняла руки. – Как ты сюда попала?

– Я так устала. И вода кончилась, поэтому я свернула к городу. У самой Гинуры увидела Фуртию – наконец-то, после того как месяцами ловила слухи о ней. К вашему лесу я ехала с гинурцами, случайно встретила старого знакомого дворцовых времен, он теперь служит в охране госпожи Митары. Он рассказал, по каким меткам тебя искать.

– Надо было тебе сперва отдохнуть.

– Я боялась, что меня узнают. – Никея взяла миску, пристроила ее на колене. – Жить в вашем лагере можно, но здесь, конечно, не дворец. Как вы продержались зиму?

– Лес дает пропитание. – Думаи не сводила с Никеи глаз, будто боялась, что та исчезнет. – Ты когда выехала?

– С осенним листопадом. Вас так трудно найти.

– Скажу Митара и Тайоринам, они порадуются.

– Даже мой отец не сумел скрыть гнева на их отступничество. – Ее лицо сковал холод. – Остров горит, а он и не думает помочь ему властью регента. Я оставалась там, пока могла, – чтобы позаботиться о Сузумаи, но, когда узнала правду, не могла больше его видеть.

– Какую правду?

– О нападении на дворец. Это его рук дело.

Думаи дала этой новости впитаться в себя, словно краске – в ткань.

– Моей бабушке грозит опасность?

– Храм под защитой Тукупы Серебряной. Великая императрица пока в безопасности. – Никея послала ей беспокойный взгляд. – Я не знала, Думаи. Должно быть, он и раньше мне не доверял. Не думала, что он зайдет так далеко: подстроить убийство императора…

Новый приступ кашля выбил у нее слезы из глаз. Думаи подала ей платок и фляжку с водой.

– Верю, – сказала она. – Он и арбалет велел уничтожить.

– Да. В нем всегда была жесткость, но он умел убить, не убивая. – Никея сжала бока фляжки. – Я едва не проиграла ему тебя. Он тринадцать лет использовал меня в своих честолюбивых замыслах – ценой моей свободы. Я ему дочь, но не кукла, я слишком долго служила его выгоде.

Она надолго припала к фляге.

– Вы, стало быть, нашли арбалет, – сказала Никея, когда кашель улегся. – В Пуринаду?

– Да.

– Поищи в моей в седельной сумке. Там чертежи, приложенные лакустринцами к оружию. Выкрала из его кабинета. С ними вы сумеете его собрать и построить новые.

– Опасное дело. Спасибо тебе, – тихо сказала Думаи. – Это поможет защитить выживших.

– И надеюсь, докажет твоей матери и союзникам, что я не шпионка.

– Мать знает, что ты спасла мне жизнь. Остальные, вероятно, не питают к тебе теплых чувств.

– Я наверняка сумею их переубедить.

– Это один из твоих талантов, – невольно улыбнулась Думаи.

Никея долго смотрела на нее отблескивающими в свете лампы глазами.

– Сузу. Она в безопасности? – спросила Думаи.

– Отец держит ее взаперти. Дворцовые интриги до нее почти не доходят, и она не мешает регенту править. Больно было ее покидать, но все же с ней осталась вдовствующая императрица.

– А ты, стало быть, решила перебраться к моему двору, – сказала, глядя ей в глаза, Думаи. – Жить в глуши среди нищих и разбойников, идти за лишенной трона королевой… ты уверена, Никея?

– И цветок из дворцового сада иной раз выживает в лесу.

– Лучше тебе не называть никому своего имени. Госпожа Митара знает, но здесь твой клан не пользуется любовью.

– Мне хочется верить, что я не дура. – Никея тронула пальцем свои волосы, едва достававшие теперь до подбородка. – Видишь, как хитро замаскировалась? Похожа на провинциалку?

Думаи не успела удержать руку, которая невольно потянулась отвести ей прядь за ухо и задержалась на миг на щеке.

– Смотри же не снимай маску, – очень тихо попросила она. – В ней ты сможешь остаться со мной рядом.

Никея кивнула, но тут же ее лицо вновь омрачилось заботой.

– Я не только для этого здесь. Есть предложение, как нам отстоять Сейки. А еще я должна сдержать обещание, данное тебе на Севере, – рассказать правду, как я ее знаю, про наши семьи и про то, что их связывает.

Одного взгляда на лицо Никеи хватило, чтобы понять: новые сведения до основания потрясут ее мир.

– Не здесь, – попросила Думаи. – Я знаю место, где можно поговорить спокойно.

Ритюка был уверен, что лес населен призраками не упокоившихся в море мертвецов. Он, как многие здешние жители, в темноте отказывался выходить из лагеря. Думаи его страхов не разделяла, но лесная тишина ночами и вправду казалась чужой, такой пустой и глубокой, что ее не нарушал даже шум ветра. Она, держа перед собой фонарь, шла между великанскими соснами.

Может быть, здесь был и ее отец – ждал, когда она разоблачит убийц.

Канифы среди призраков быть не могло. Он расстался с жизнью слишком далеко от родного острова. Думаи молилась, чтобы его дух, вросший теперь в гору, узнал покой, но случались и минуты слабости, когда ей хотелось, чтобы он снова нашел к ней дорогу.

С ветвей тихо осыпались комья снега, густая хвоя сходилась в сплошную крышу, отсекая небо. Никея тоже взяла фонарь, оделась в чужое платье и слишком большие для ее ног сапоги из оленьей кожи.

– Не нравится мне это, ведь я знать не знала, что у тебя на уме, – сухо заметила она, перебираясь через поваленный ствол. – Я, верно, потеряла нюх на интриги, и немудрено, что мне пришлось покинуть двор.

Ее голос, разбив напряженную тишину, внушил Думаи смелость заговорить:

– Ты раньше принадлежала двору, а я – горе. – Она поискала глазами следующую метку: сплетенные в арку ветки. – Лес нам обеим внове.

– Для сбившихся с пути здесь самое место.

– Я еще только собираюсь сбить тебя с пути. – Думаи протянула ей руку, помогая перешагнуть бревно. – Скоро я научу тебя разбираться в грибах. А ты за то сделаешь из меня лучницу.

– Хоть чему-то полезному научу.

Они взобрались на неровную скалу, пробившую лесной балдахин. Недалеко от подножия сочился из камней горячий ключ, над ним нависала заснеженная ветвь. Под ней Думаи поставила фонарь:

– Здесь нас никто не подслушает.

– И не увидит. – Никея оглянулась на лес. – Совсем ни к чему было так далеко уходить.

– Мне говорили, этот ключ целебный. Ты еще слаба. – Думаи присела у воды. – И ты, помнится, терпеть не можешь холода.

– Какая забота! – улыбнулась Никея. – На этот раз искупаешься со мной?

– Я холод люблю, – слабо улыбнулась Думаи.

– Ты многому научилась. – Никея с озорством в глазах