этот туннель. Гамма берет самый дальний. Примерно через пятьсот метров они закончатся вертикальными шахтами. Там разместите заряды. Встречаемся здесь не позднее двадцати трех двадцати. Если опоздаем, нам отсюда не уйти.

Рахлин посмотрел на Сноу:

— Ты в порядке, дорогуша?

Сноу молча кивнул.

Коммандер ответил ему таким же кивком.

— Пошли. Бичхэм, ты со мной.

Сноу смотрел, как группы скрываются в темноте тоннелей. На скользких стенах плясали тени людей, до слуха долетало чавканье густой грязи. Непривычное переговорное устройство на голове казалось ужасно неудобным. Когда шаги затихли, поглощенные тьмой отводных тоннелей, страх опять стал подбираться к нему.

Донован тем временем исследовал помещение, тщательно присматриваясь к подпорам стен и растрескавшимся от старости кирпичам. Через несколько минут он бесшумно вернулся к сложенной у стены экипировке. В красном мерцающем свете осветительного патрона он походил на привидение.

— Воняет похуже, чем в сортире, — сказал он наконец, опускаясь рядом со Сноу на корточки.

Сноу промолчал — ответ был совершенно очевиден.

— Для штафирки ты плыл неплохо, — продолжал спецназовец, поправляя на себе пояс. Поведение Сноу в тоннелях, видимо, убедило Донована в том, что беседой с ним он не уронит своего достоинства. — Ведь ты — тот парень, который вытащил из Клоаки два тела, да?

— Да, — воинственно ответил Сноу. Он не знал, что известно Доновану о его подвигах.

— Жуткая работа искать мертвецов, — рассмеялся Донован.

«Не более жуткая, чем убивать вьетконговцев или устанавливать взрывчатку под килем какого-нибудь мерзавца», — подумал Сноу, а вслух произнес:

— Мы ищем не только мертвецов. В тот день мы искали сброшенный с моста героин.

— Героин? Вот это да! Думаю, что рыба словила море кайфа.

Сноу попробовал рассмеяться, но даже смех ему показался натужным и неестественным. «Да что с тобой? — подумал он. — Неужели ты не способен быть таким же хладнокровным, как Донован?»

— Держу пари, что Клоака уже лет двести не видела ни одной живой рыбешки, — сказал он.

— Вот тут ты прав, — согласился Донован, вставая. — Не завидую я тебе. По мне лучше просидеть пять суток на губе, чем погружаться в это дерьмо. — Коммандос бросил взгляд на гарпунное ружье и ухмыльнулся: — Тебе, пожалуй, следует обзавестись настоящим оружием на тот случай, если нам придется пойти в тоннель.

Он покопался в одном из мешков и извлек оттуда вначале укороченный автомат, а затем какую-то весьма зловещего вида металлическую трубку, которую привинтил под ствол автомата.

— Из М-16 стрелять приходилось? — спросил Донован.

— Ребята из оперативного отряда позволили нам немного пострелять во время выпускного пикника в академии, — ответил Сноу.

На лице подрывника появилось непередаваемое выражение восторга и изумления:

— Вот это да! На пикнике, значит? Не сомневаюсь, что мамочка приготовила тебе тогда коробочку с сандвичами. — С этими словами он кинул Сноу автомат, запустил руку в мешок и вытянул оттуда несколько сумок с магазинами.

— В каждом магазине по тридцать патронов, — пояснил он. — При автоматической стрельбе опорожняется меньше чем за две секунды. Поэтому не дави долго на крючок. Оружие не самое новое, но зато проверенное и надежное. Вот этот спуск впереди — для ХМ-148, подствольного гранатомета. Вот тебе коробка сорокамиллиметровых гранат. Это на случай, если в тебе вдруг проснется честолюбие.

— Донован, — наконец решился Сноу. — Что значит «головешка»?

На раскрашенной физиономии диверсанта медленно расползлась широченная улыбка.

— Думаю, если я объясню, вреда не будет. Головешка — это тот невезучий тип, которому во время операции приходится волочить на себе магниевые заряды.

— Магниевые заряды? — переспросил Сноу.

— Световые шашки из магния. По уставу мы обязаны иметь шашки во всех ночных операциях. Даже в тех, что проводятся тайно, наподобие этой. Идиотское положение, но тем не менее оно существует. Шашки дают ультраяркую вспышку. Поворачиваешь головку, чтобы активизировать детонатор, бросаешь на безопасное расстояние и получаешь при ударе вспышку в полмиллиона свечей. Но они не очень устойчивы, если ты понимаешь, что я хочу сказать. И достаточно одной пули в сумку — пусть даже калибра 0,22 и… Бах! Одним словом, головешка. Если понимаешь, что я хочу сказать. — Он еще раз фыркнул и вновь отправился изучать камеру.

Сноу повернулся, стараясь устроиться так, чтобы сумка была как можно дальше от тела. Несколько минут в камере царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием осветительного патрона. Затем Сноу услышал смешок Донована:

— Нет, ты только погляди! Какой-то псих слонялся здесь босиком.

Сноу отложил автомат и подошел к Доновану. По грязи тянулась цепочка следов. Причем следов свежих: грязь по краям была еще влажной.

— Святый Боже! — воскликнул Донован. — Ну и лапа. Да у него размер ноги, наверное, не меньше четырнадцатого, а полнота три Е. — Он снова рассмеялся.

Сноу смотрел на отпечаток ноги, и ощущение опасности становилось все сильнее. Когда смех Донована затих, до Сноу донесся отдаленный гул.

— Что это? — спросил он.

— Что «что»? — переспросил Донован. Он встал на одно колено, чтобы поправить сапог.

— По-моему, для взрывов время еще не настало, — сказал Сноу.

— Я ничего не слышал.

— А я слышал. — Сноу вдруг почувствовал, как бешено заколотилось в груди сердце.

Донован прислушался. В тоннелях стояла тишина.

— Остынь, приятель, у тебя начинаются глюки.

— Думаю, что надо связаться с командиром патруля, — сказал Сноу.

— Ну да, чтобы пожелать ему здоровья и получить под зад? Ты забыл приказ о соблюдении тишины? До места операции отсюда рукой подать. Они вернутся через десять минут, и мы свалим из этого сортира. — Он с отвращением плюнул в грязь.

Патрон ярко вспыхнул последний раз, и камера погрузилась во тьму.

— Вот дьявол, — пробормотал Донован. — Сноу, подай-ка мне еще один из мешка рядом с твоими ногами.

Вновь послышался рокот, постепенно переходящий в стаккато автоматных очередей. Казалось, что звук пробивается через древние стены, то усиливаясь, то затихая, словно отдаленный шторм.

Сноу услышал в темноте, как вскочил на ноги Донован.

— Группа Альфа, командир, вы меня слышите? — прошипел он в переговорное устройство.

В ответ донесся лишь треск помех.

В тоннеле прогремел раскат грома, пол в камере задрожал.

— Это граната, — сказал Донован и заорал в микрофон: — Альфа, Бета! Отвечайте.

Пол снова содрогнулся.

— Сноу, готовь оружие! — крикнул Донован. За приказом последовал щелчок хорошо смазанного затвора.

— Вас слышу, — послышался сквозь треск голос Рахлина. — Связь с Гаммой потеряна. Оставайтесь на приеме.

— Вас понял, — ответил Донован.

Последовало несколько мгновений напряженной тишины, после чего снова раздался голос коммандера:

— Дельта! Гамма, судя по всему, столкнулась с трудностями при установке зарядов. Воспользуйтесь дополнительными. Мы свои установили и хотим проверить, как дела у Беты.

— Вас понял. Выполняем. — Зажегся фонарик, и Донован посмотрел на Сноу: — Мы