Почти год много воюет: то есть периодически убивает людей, проводит ряд боевых операций, весь в делах, сфотографироваться в наградах некогда.

Весной 1917 года тяжело ранен. Несколько месяцев лечится в госпиталях Петербурга.

В ноябре 1917 (по другим данным – на полгода позже) вступает в РСДРП. Весной 1918 года демобилизован. Некоторое время работает слесарем на одном из петроградских заводов. (Всё умеет – хочешь бухгалтер, хочешь корректор, хочешь разведчик, хочешь слесарь.) Оттуда – внимание – переходит в отдел военного контроля при полевом штабе Реввоенсовета (РВС) республики.

Уже летом 1918-го по рекомендации зам. Председателя ЧК и члена Коллегии ВЧК Якова Петерса назначен секретарём управления особого отдела ВЧК и заведующим общим отделом этого управления.

В июне 1919 года ещё один стремительный рывок – двадцатидвухлетний молодой человек становится начальником оперативной группы поезда Председателя РВС, вождя Красной армии, второго, после Ленина, человека в стране – Льва Троцкого.

Поезд Троцкого с исключительной, лихорадочной скоростью перемещался по республике, нежданно появляясь то на Восточном, то на Южном, то на Западном фронтах, рассылая молниеносные приказы, совершая аресты, верша немедленный суд, расстреливая дезертиров и мародёров, агитируя, мобилизуя крестьян в Красную армию, выставляя заградотряды, атакуя, сбрасывая десантные группы, проводя допросы, захватывая в заложники военспецов и принуждая их работать на большевистскую власть, попадая под обстрелы, переживая крушения. Троцкий называл свой поезд “летучий аппарат управления”.

Эйхманис – в эпицентре всего этого; и постоянно на глазах Троцкого.

В сентябре 1920 года, с переносом военных действий Красной армии в Среднюю Азию, Эйхманис назначается в особый отдел Туркестанского фронта на должность начальника активной части, а затем – начальником Казалинского отделения ЧК.

В ноябре 1920 года он – председатель ЧК Семиреченской области. Разрабатывает успешный план по ликвидации казачьего отряда полковника Бойко.

В начале 1921 года мы видим двадцатичетырёхлетнего Эйхманиса уже на должности председателя ЧК всей Туркестанской республики (территория, соразмерная с любой крупной европейской страной).

Он выступает в качестве организатора убийства одного из опаснейших врагов советской власти атамана Александра Дутова. В ночь с 6 на 7 февраля 1921 года в Китае, в местечке Суйдун, в своем кабинете Дутов застрелен в упор. Многочисленная и вышколенная охрана его не спасла.

В том же году, в ночь с 8 на 9 июля, во время катастрофического алма-атинского селя гибнет первая жена Фёдора Эйхманиса.

Он руководит подавлением совместного восстания декхан и солдат 3-й погранбригады в Нарыне.

Возглавляет ликвидацию партизанских подразделений Исраиль-Бека и организует последующее его убийство в собственной ставке.

(Здесь уже просматривается определённый почерк Эйхманиса. Едва ли он – организатор первых заказных политичес-ких убийств не только в стране, но и за её пределами – мог предположить, что тем же, а прямо говоря – его же почерком – напишут много позже и убийство в своём доме товарища Троцкого – когда-то прямого начальника Эйхманиса.)

Следующие, при опосредованном или непосредственном участии Эйхманиса, убийства: руководитель басмаческого движения Джанузаков и один из видных басмаческих командиров Энвер-Паши.

(Идёт война: они бы его тоже убили, и предпринимали попытки. Эйхманиса со временем возненавидели здесь все басмачи, баи и прочие бабаи – этому изобретательному демону приписывали даже тех мертвецов, к убийству которых он руку не приложил.)

Далее Эйхманис, выполняя спецприказ ЦК ВКП(б) перемещается в Бухару, где успешно выполняет секретное задание по выдворению последнего бухарского эмира за Пяндж.

2 июня 1922 года Эйхманиса переводят в Москву: ему предоставлено место начальника 2-го отделения (Средний Восток и Средняя Азия) Секретно-оперативного управления ГПУ при НКВД РСФСР. Ещё раз, на секундочку остановимся и спокойно отметим: двадцатипятилетний человек получает в оперативное наблюдение Средний Восток и Среднюю Азию – масштабы македонские.

В начале 1923 года Эйхманису предлагают должность в аппарате управления СЛОН – первого концентрационного лагеря, созданного Советской республикой на территории бывшего монастыря.

(Именно таким образом и неожиданными зигзагами будет развиваться его насколько чудовищная, настолько же ошеломительная биография.)

Цель новой работы формулируется постепенно: отработка механизма полноценного использования труда заключённых.

Важный момент: работа СЛОН не регламентировалась общегосударственным законодательством. То есть: делайте, как считаете нужным, товарищи. У вас большой опыт самостоятельной работы, например, в советской Азии.

Новый перевод для Эйхманиса не был ссылкой (юг – Москва – север) – напротив, ему доверили организацию очередного сверхважного госэксперимента.

Кроме того, именно в Соловецкий лагерь были теперь свезены все крупнейшие враги советской власти – кому как не Эйхманису в личное ведение могло большевистское руководство препоручить их.

На пароходе “Глеб Бокий” (ещё с Туркестана старший товарищ и новый, после Якова Петерса, покровитель Эйхманиса – не только пароход, но и живой человек, естественно – чекист, куратор СЛОНа) он прибывает на очередной пост.

Теперь любопытные детали.

13 марта 1925 года организуется Соловецкое отделение Архангельского общества краеведения (СОАОК): приказ по Управлению Соловецким лагерем особого назначения. Председатель краеведов, как ни удивительно, Фёдор Эйхманис.

12 мая 1925 года очередным приказом УСЛОНа северо-восточная часть Большого Соловецкого острова объявлена заповедником. На территории заповедника запрещалась вырубка леса, охота, сбор яиц и пуха. Позже по инициативе Эйхманиса был заложен питомник лиственниц и других хвойных, которые были рассажены по всему острову.

(Послушное воображение рисует молодого мужчину – вот у него саженец в руках, вот он держит в ладонях нежнейшего птенца лимонного цвета.)

Соловецкие краеведы (по совместительству – заключённые) и бывший организатор спецпокушений во главе краеведов – с успехом занимаются акклиматизацией ондатры и вопросами рационализации лесопользования.

Эйхманис и его спецы изучают острова архипелага, скиты на Анзере, неолитические лабиринты на Большом Заяцком острове, Фаворскую часовню на острове Большая Муксалма, разыскивают и описывают землянки отшельников.

Весомая цифра: 138 научных учреждений СССР переписываются с краеведами Эйхманиса.

Летом 1926 года к Эйхманису приезжают столичные гости – профессор Шмидт (АН СССР), профессор Руднев (Центральное бюро краеведения), профессор Бенкен (ЛГУ). Профессора, мягко говоря, удивлены результатами работы и настаивают на преобразовании СОАОКа в самостоятельное Соловецкое общество краеведения (СОК).