Все это мы собрали предыдущей ночью, лихорадочно гоняя по всему округу Лос-Анджелес: от Топанги до Уоттса мы хватали все, что попадалось под руку. Такой запас для поездки и отрыва не нужен, но едва подкопишь сколько-нибудь серьезную коллекцию химикатов, сразу появляется желание все расширять ее и расширять.

Реально беспокоил меня только эфир. На свете нет ничего беспомощнее, безответственнее и порочнее, чем человек в пропасти эфирного запоя. А я знал, что до этой гнилой дряни мы дорвемся очень и очень скоро. Вероятно, на ближайшей же бензоколонке. Мы уже воздали должное всему остальному, а сейчас… Да, настало время изрядно хлебнуть эфира и следующие сто миль проделать в отвратительном слюнотечении спастического ступора. Единственный способ не потеряться под эфиром – принять на грудь как можно больше амила, не все сразу, а по частям, ровно столько, чтобы сохранять ясную голову на скорости девяносто миль в час через Барстоу.

– Вот так и надо путешествовать, чел! – заметил мой адвокат. Он перегнулся врубить на полную громкость радио и стал подпевать в такт ритм-секции, плаксиво вымучивая слова: -Одна затяжка унесет тебя, дорогой Иисус… Одна затяжка унесет тебя…

Одна затяжка? Дурья твоя башка! Подожди пока не увидишь долбаных летучих мышей. Я едва слышал радио, с шумом привалившись к дверце в обнимку с магнитофоном, игравшим все время «Сочувствие дьяволу». У нас была только одна эта кассета, и мы непрестанно ее гоняли, раз за разом – сумасшедший контрапункт радио. А еще – чтобы не потерять ритм на дороге. Постоянная скорость не дает попусту расходовать бензин, и в тот момент это почему-то казалось важным. Разумеется. В такой поездке надо быть повнимательнее с расходом бензина. Избегай резких ускорений и рывков, от которых кровь стягивается к затылку.

Автостопщика мой адвокат заметил задолго до меня.

– Давай подбросим парнишку, – предложил он, и не успел я возразить, как он остановился, а «оки» уже бежал со всех ног к машине, улыбаясь во весь рот и крича:

– Черт возьми! Я никогда не ездил в тачке с откидным верхом!

– Что, правда? – переспросил я. – Ладно, наверное, ты уже для этого созрел, а?

Мальчишка нетерпеливо кивнул, и мы рванули в облаке пыли.

– Мы твои друзья, – сказал мой адвокат. – Мы не похожи на остальных.

«О боже, – подумал я, – он совсем с катушек съехал».

– Кончай трендеть, – резко оборвал я адвоката. – Не то поставлю тебе пиявки.

Он ухмыльнулся, похоже, въехав. К счастью, шум в тачке был настолько ужасен (рев ветра и радио плюс магнитофон), что парень, развалившийся на заднем сиденье, ни слова не слышал из того, что мы говорили. Или все-таки что-то разбирал?

«Сколько мы еще продержимся?» – думал я. Сколько еще, пока кто-нибудь из нас не начнет бредить и не спустит на мальчика всех собак? Что он тогда подумает? Вот эта безлюдная пустыня была последним известным домом семьи Мэнсона. Возникнут ли у него мрачные ассоциации, когда мой адвокат заорет про летучих мышей и громадных мант, обрушивающихся сверху на машину? Если так… ну просто отрежем парню голову и где-нибудь его закопаем. Само собой отпускать его нельзя. Он тут же настучит на нас каким-нибудь нацикам, местным силам правопорядка в этой глуши, и они бросятся за нами как адские псы.

Бог мой! Я это вслух сказал? Или только подумал? Я что-то говорил? Они меня слышали?

Я опасливо глянул на своего адвоката, но он, казалось, не обращал на меня ни малейшего внимания: смотрел на дорогу, вел нашу «Большую красную акулу» на скорости в сто десять или около того. С заднего сиденья ни звука.

Может, надо поболтать с мальчишкой? Может, если я объясню ситуацию, он слегка расслабится?

Ну конечно! Повернувшись на сиденье, я одарил его широкой приятной улыбкой… восхищаясь формой его черепа.

– Между прочим, – сказал я, – есть одна штука, которую ты, вероятно, поймешь.

Он уставился на меня не мигая. Заскрежетал зубами?

– Ты меня слышишь? – заорал я. Он кивнул.

– Это хорошо. Я ведь хочу, чтобы ты знал: мы на пути в Лас-Вегас, ищем Американскую мечту. – Я улыбнулся. – Вот почему мы взяли напрокат эту тачку. Только так можно" сделать все путем. Сечешь?

Парень снова кивнул, но взгляд у него был затравленный.

– Я хочу, чтобы ты понял первопричину, – продолжал я. -Ведь это очень опасное предприятие. Можно так вляпаться, что костей не соберешь… Черт, я совсем забыл про пиво. Хочешь?

Он мотнул головой.

– А эфирчику? – не унимался я. -Чего?

– Да так, к слову пришлось. Давай я тебе суть объясню. Понимаешь, еще сутки назад мы сидели в Поло-Лондж при отеле «Беверли-Хиллс», во внутреннем дворике, конечно, просто сидели под пальмой, как вдруг карлик в гостиничной униформе подбежал ко мне с розовым телефоном и сказал: «Вы, наверное, этого звонка все это время ждали, сэр?» – рассмеявшись, я открыл банку пива и, забрызгав пеной все заднее сиденье, продолжил: – И ты знаешь? Он был прав! Я ожидал этого звонка, но понятия не имел, от кого он. Ты слушаешь?

На лице паренька застыла маска откровенного страха и растерянности.

Но я наобум гнул свое:

– Я хочу, чтобы ты понял. Тот тип за рулем – мой адвокат! Не какой-то там псих, которого я подобрал на бульваре Сан-сет. Хрена лысого, да ты взгляни на него! Он не похож на нас, верно? А все потому, что он иностранец. Я думаю, скорее всего, самоанец. Но это ведь неважно, так? Имеешь что-нибудь против самоанцев?

– Черт, да нет же! – выпалил он.

– Так я и думал, – заявил я. – Потому что, несмотря на его происхождение, этот человек чрезвычайно для меня ценен. – Тут я посмотрел на моего адвоката, который явно пребывал в ином мире.

Я с силой бухнул кулаком по спинке водительского сиденья.

– Это важно, черт побери! Это истинная правда! Машину тошнотворно занесло, затем она выровнялась.

– Убери руки с моей шеи, мать твою! – взвизгнул адвокат, выворачивая руль.

Парень сзади, кажется, был готов попытаться сделать ноги и выпрыгнуть из машины прямо на ходу.

Атмосфера становилась все гнуснее, но почему? Я был озадачен, расстроен. Неужели в этой тачке нет и намека на человеческое общение? Или же мы опустились до уровня бессловесных скотов?

А ведь моя история была правдивой. Я был в этом уверен. И мне казалось, чтобы наша поездка обрела хоть какой-то смысл, надо с этой правдой до всех достучаться. Мы действительно сидели в Поло-Лондж, много часов сидели и пили коктейли «Сингапурский слинг», догоняясь мескалем и заливая все пивом. И когда раздался звонок, я был готов.

Коротышка, помнится, буквально подкрался к нашему столику и протянул мне розовый телефон. Я не произнес ни слова, только слушал. Затем повесил трубку и повернулся к моему адвокату.

– Звонили из штаб-квартиры, – сказал я. – Хотят, чтобы я немедленно ехал в Лас-Вегас и встретился там с португальским фотографом по имени Ласерда. Он введет меня в курс дела. Мне надо только зарегистрироваться в отеле, а он сам со мной свяжется.