— Разве в уставе вашего клуба не записано, что любой член может провести с собой одного человека, гарантируя его благонадежность? — Он прошептал фамилию, указав на коридор, ведущий в спортзал. — Сейчас он играет в теннис. Можете поинтересоваться.

— Не жаль палить своего человека? — усмехнулся Шеф.

— Он не мой, если мы понимаем под этим словом одно и то же. Просто человек мне кое-чем обязан. Всегда полезно оказывать мелкие услуги, не находите?

Вместо ответа Шеф указал на кресла. Противник оказался достойным, а человек — интересным.

— Итак, что привело члена совета фонда «Новая политика» в СБП? — Шеф попытался еще раз захватить инициативу.

— Дело государственной важности, как я просил передать вашего посыльного, — ответил Салин.

— Для этого у меня есть приемные часы.

— Даже для дела о государственном перевороте и угрозе ГКЧП-3?

— Слушаю. — Шеф чуть подался вперед, чтобы было удобнее вскочить из низкого кресла.

Салин, напротив, устроился удобнее, закинул ногу на ногу, всем видом показав, что расположился надолго.

— Вы не читали Тома Клэнси? Талантливый беллетрист, спорить не стану, но автор названий книг — просто гениальный. Только послушайте, «Игры патриотов». Гениально! Дальше можно не читать. Сразу ясно, что речь пойдет о личностях с некой девиацией в психике и морали, единственным безусловно положительным качеством которых является любовь к родине. Правда, и ее они несколько превратно толкуют. С эдаким, знаете ли, садомазохистским уклоном. Или, например, «Прямая и явная угроза». Гениально, просто гениально. Коротко, емко и недвусмысленно.

— Послушайте, Виктор Николаевич, вы мне казались серьезным человеком. Не кажется, что сейчас не место и не время для литературных диспутов?

— А я вас разминал, Александр Васильевич, — усмехнулся Салин. — Чтобы вы без лишних эмоций восприняли мой рассказ об играх неких патриотов, приведших к прямой и явной угрозе безопасности государства. Готовы слушать?

— Да, — кивнул Шеф.

— Начну с того, что мне стало известно об угрозе крупного теракта в столице. Сложность в том, что информацию об этом некая группа патриотов скрыла. Но все тайное становится явным. Иногда это происходит весьма не вовремя. В вашей осведомленности я не сомневаюсь, вы уже в курсе, что группа других патриотов четвертый час заседает в офисе «ЛогоВАЗа», пытаясь ответить на удар, который по их деловой репутации нанес, арест в Белом доме двух молодых людей. Я знаю, что акцию осуществила группа патриотов, назовем ее номер один. Группа номер два решила бросить в бой генерала-патриота, только что назначенного председателем Совета безопасности. Через полчаса по четвертому каналу ТВ в эфир дадут экстренный выпуск новостей. Группу патриотов за номером один обвинят в государственном перевороте. Генерал, которого втиснут в репортаж, в кремлевских кулуарах еще не обтесался, прост и груб, как армейский сапог. Такой может легко наломать дров. — Салин выдержал паузу. — Особенно если ему подбросят информацию о трех фугасах под Москвой.

Шеф машинально промокнул лоб болтавшимся на шее полотенцем. Сознательно промолчал, заставляя собеседника продолжить.

— Признаюсь, я не удержался и заглянул в зал, — неожиданно сменил тему Салин. — Рассчитывал увидеть моложавого вице-премьера, гоняющего по корту. У меня сложилось впечатление, что СБП работает топорно, каюсь, ошибался. Его здесь нет, что делает вам честь. Такое пересечение во времени и пространстве двух патриотов выдало бы вас с головой.

— И вы имеете смелость обвинять…

— Имею, — оборвал его Салин. — Смелость, основанную на проверенной информации. Может, прогуляемся по Покровскому бульвару? Или вам больше нравится район Курчатовского института?

Двух адресов закладки фугасов оказалось достаточно, чтобы Шеф собрался, как перед броском.

— Вы очень смелый человек, если не боитесь ходить по ночам с такой информацией в голове, Виктор Николаевич, — медленно произнес он.

— Я очень осторожный, — усмехнулся в ответ Салин. — Сюда бы я не пришел, не будучи на сто процентов уверенным, что выйду обратно. Информацию я отдал на хранение в банк, где засела еще одна группа патриотов. У них на вас давно зуб. Нехорошо пинать лежащих на снегу людей, Александр Васильевич. Кстати, четвертый канал принадлежит банку, это вам не ОРТ, звонком дело не решить. Остановить репортаж вы сможете, только взяв штурмом Останкино. Только попытайтесь, и информация о реальном заговоре будет моментально доведена до благородного собрания в «ЛогоВАЗе». Уверен, от страха за свои шкуры, они все-таки решатся выдать ордер на ваш арест.

— О каком заговоре вы все время толкуете? — недоуменно пожал плечами Шеф.

— Я не безумец, Александр Васильевич. И о государственной безопасности осведомлен достаточно, можете мне верить на слово. Информация о фугасах не пойдет в эфир. Это подняло такую волну паники и хаоса, что ее не собьет даже вторжение «голубых касок» ООН. Я гарантирую, что эта информация никогда не будет предана гласности. — Салин снял очки. — Но вместо нее я запущу информацию о «Русском легионе». Разбитые на «пятерки» группы диверсантов — чем не ударный отряд для переворота? Заговор с целью захвата власти, как в учебнике.

— Думаете, сработает? — прищурился Шеф.

— Уверен. — Салин на секунду прикоснулся пальцами к переносью, отдернул руку. — Вы не находите, что вам пора выслушать условия, Александр Васильевич?

Шеф откинулся в кресле, крепкие пальцы терзали полотенце.

— Я обещал, что наш разговор займет пять минут, — нарушил паузу Салин. — И собираюсь сдержать слово. Итак, мне понятны ваши мотивы. Вы оказались невольным заложником личной преданности определенному человеку и вашего понимания патриотизма. Но поверьте, это бес вам нашептал, что родина нуждается в вашей любви… А теперь подведем черту. Позвольте поздравить вас с отставкой. Которой вы, уверен, не станете противиться. И не посмеете даже заикнуться о фугасах. Ликвидируйте угрозу и тихо уйдите в тень. Иначе я выволоку вас под прожектора телекамер и повешу вам на шею «Русский легион».

— Лично вы?

— Александр Васильевич, вы же имеете претензии считать себя политиком! — Салин поморщился. — Так и ведите себя как политик, а не заплечных дел мастер. Неужели вы не понимаете, что подобные требования всегда исходят от достаточно мощной группы, способной провоцировать принятие нужных решений.

— Группы патриотов? — усмехнулся Шеф.

— Несомненно, — ответил Салин. Бросил взгляд на часы. — Моё время вышло. Официальный разговор считаю законченным, теперь позвольте личное. Не скажу, что вы мне симпатичны, но наблюдать за вашей карьерой мне было интересно. Вас ждут трудные времена. Позвольте совет старого политика. Идите в Думу, это ваш страховой полис. Как говорят, с Дона выдачи нет. И не транжирьте компромат, который вы держите в голове, — это ваш единственный капитал. Профукаете — вас уничтожат. Это все. — Салин приготовился встать. — Кстати, а почему вы не спрашиваете, откуда у меня информация?