— Зачем вам в Лотарин? — настороженно спросил плешивый.

Что особенно неприятно, оставшиеся двое, которые пока предпочитали помалкивать, подошли со стороны леса, так что и в лес-то не убежать.

— Не велено болтать, — почти честно ответил Куно, который порядком струхнул, но хорохорился. Все четверо волшебников слабо светились, только вот свет был какой-то неправильный. Тусклый, что ли? Поблекший, сероватый. А те, которые отрезали от леса, ещё и прятали что-то под длинными белыми плащами. Плащи, впрочем, тоже были какие-то поблекшие.

— В Лотарин, говорите… — повторил высокий.

Плешивый шагнул вперёд и, прежде чем Магда поняла, что он задумал, рванул в стороны плащ на её груди.

— Ведьма! — обличающе ткнул он в сорочку женщины.

Молчаливые маги обнажили мечи. Куно вытаращил глаза. Магда не удержалась от усмешки. Так могла бы держать клинок она. Непривычной рукой, которую неприятно оттягивает тяжесть оружия. Видно, надеялись одним видом напугать. Сын трактирщицы кивнул на них. Ведьма пожала плечами. Что делать, было непонятно. Куно, сколько она знала, мечом тоже не шибко владел. Зато маги могут раскалить меч у человека в руках.

— Вы пойдёте с нами, — сказал плешивый тем неприязненным тоном, который всегда просыпался у белых волшебников при общении с ведьмами.

— Не надо, — поморщился высокий. — Пусть убираются откуда приехали.

— Нет, они нам пригодятся, — настаивал плешивый. — Может, проклятый захватчик согласится обменять жену на эту ведьму.

— Лонгин холоден и равнодушен, — покачал головой высокий, — ему нет дела до исполнителей. Он даже на девочку отказался менять нашу сестру Виринею.

— Если бы ты лучше следил за проклятым ведьминым отродьем, мы могли бы поторговаться, — раздражённо ответил плешивый.

— Если бы, — отмахнулся высокий. — Ладно, почему бы не попробовать?.. Ведьма, если ты не будешь колдовать, тебе ничего не грозит…

Магда истерически расхохоталась, скинула с себя плащ и осталась в одной сорочке. Это был один из немногих подарков барона, который ей по-настоящему нравился — рубашка из мягкого тонкого полотна, сквозь которое просвечивало её тело. Потом выдернула гребень и волосы рассыпались по плечам.

Маги с отвращением отвернулись, как будто увидели не молодую, всё ещё красивую женщину, а исчадье Преисподней. Ну да, именно поэтому с ведьмами приходили сражаться волшебницы. Мужчинам, видите ли, неприлично, да и страшно, вдруг колдунья зачарует, соблазнит и украдёт душу?.. Скоро они, конечно, опомнятся. Куно, напротив, остолбенело смотрел на ведьму. Магда рванула завязки, стягивающие широкий ворот. Сорочка упала к её ногам. Лопатки защипало ещё сильнее, потом словно могучая сила влилась в ведьму из вечернего воздуха и Магда взмыла в воздух. Волшебники в самом деле опомнились и ведьме пришлось уворачиваться от раскалённых добела магических огней, которые они запустили ей вслед.

Эрна быстро потеряла счёт времени. Днём она пряталась в маленькой башенке на верху Белой башни, в которой было порядка не больше, чем в сарае её мамы, и куда никто никогда не заглядывал. Она вовсе не бездельничала, она была очень занята важным делом. Девочка плела и вязала верёвку. Эрна не торопилась. Дядя Виль учил, что никогда не надо спешить и суетиться. Всё надо обдумать, подготовить, выждать время и сделать как следует. Вот она и готовилась. Верёвка должна была быть длинной и крепкой. Падать тут высоко, а разбиваться в лепёшку девочке совсем не хотелось. Она не боялась смерти. Виль как-то заверил её, что такие маленькие дети, если умрут, снова родятся у своей мамы. Так что смерть — это не страшно, только заново всему учиться придётся. Эрна тогда уже знала, кто её папа, и ещё не знала, какой он плохой человек, но ей захотелось сказать Вилю приятное и она сказала, что хотела бы родиться его дочерью. Может, мама тогда бы меньше ругалась, что Виль хочет её учить. Прозревший тогда внимательно её выслушал и оценил слова ученицы по достоинству, но ответил, что это невозможно.

— Маглейн моя сестра, — серьёзно пояснил Виль. — Придётся тебе поискать другого папашу.

— У вас же разные папа с мамой, — недоверчиво уставилась на него девочка.

— Разные, — невесело усмехнулся Виль. — Твоя мамаша в рыцарском замке росла, ручки тяжёлой работой не пачкала, а я в худшей хижине в деревне, с детства отцу помогал, горбатился.

— Вот видишь! — торжествующе заявила девочка. — Мама не твоя сестра!

— Сестра, сестра, — засмеялся Виль. — Постороннюю бабу давно б прирезал за её шуточки, а твоя мамаша, смотри, живёхонька.

Эрна притихла, не понимая, шутит дядя или говорит всерьёз. Наверное, хорошо, что он отказался. Девочка смутно представляла, что мама не захочет, чтобы Виль стал папой её нового ребёнка. Даже если Виль обещает, что у них родится не какая-то чужая малявка, а снова Эрна. Потом девочке пришла в голову новая мысль.

— А ты думаешь, если я умру, я смогу от папы родиться?

— Это вряд ли, — покачал головой батрак. — Мамаша твоя папашу твоего и близко не подпустит. Да и я б его лучше прикончил, если здесь появится.

На этот раз Виль вроде не шутил и девочка испугалась за папу.

— Это почему ещё? — с вызовом спросила она.

— Да потому что такое дерьмо, как твой папаша, с добром не всплывает, — сплюнул учитель.

— Неправда! — обиделась Эрна.

— Ничего, вырастешь — поймёшь, да поздно будет, — посулил Виль.

От этого воспоминания у Эрны противно защипало в носу и она вся сморщилась. Ну уж нет! Она плакать не будет!

Виринея папу не убила. Что-то такое сказала возвышенное, о том, что на глазах дочери не будет, и отпустила. Сказала, если он не сдастся суду и его не накажут, через неделю ослепнет. Эрна бы лучше убила. Дядя Виль оказался прав. Папа предал маму снова, предал и свою дочь, которую нарочно обманул, чтобы продать подороже, а что его товарищи хотели с мамой сделать, так лучше вообще не думать. Всё равно они мертвы. Жалко того оборотня. Виринея ему очень больно сделала. Может, он тоже умрёт. Интересно, когда и где он родится? И кем, рыцарем или оборотнем?

— А если я умру, а родит меня не мама? — спросила она Виля через несколько дней после первого разговора о смерти.

— Будет у тебя другая мамаша, — отозвался Виль. Они тогда как раз порыбачили и теперь учитель сворачивал удочки.

— А ты меня найдёшь?

— Обязательно, — посулил Виль.

— А ты точно меня узнаешь?

— Да куда я денусь?

— А ты маме скажешь?

— Которой?

Эрна задумалась.