- Вот тебе и подвиг! И нечего скакать, враги сами к нам пришли.

- Да уж. Но вы, скажите Лауре, что это я опомнился первым. Я показал, где кому стоять!

- А я придумал рубить деревья. Не забывай, браток!

Лахт Мис подходит к клетке:

- Благодарю за помощь, господа. Атака отражена благодаря вашим усилиям.

- Спасибо, сударь. Вы тоже ничего. Закатники дрались, как звери.

Закатники продолжают драться – только не здесь, а на дороге, на западном въезде. Грохотом накатывает новая атака, поют мечи, стонут доспехи, Персты мечут блики на кроны деревьев.

- Идем туда, поможем Льду, - предлагает Джоакин.

- Лучше два подвига, чем один, - соглашается Мартин и спрыгивает с крыши повозки.

Джоакин тоже соскакивает на землю. Говорит Лахту Мису:

- Принимайте оборону на здешнем участке. Мы идем на помощь Льду и Хорису.

Закатник кивает. Мартин делает такое лицо, будто собрался пошутить. Глаза хитрые, самодовольные, он заранее уверен в качестве шутки. Раскрывает рот и говорит…

- Каайрыыы!

Джо хлопает глазами. Целый вдох не может понять: в чем шутка, что же тут смешного? Да и голос какой-то странный.

- Каааай…

Кричит кто-то другой, не Мартин. За спиной Джоакина, на стене из телег. Кричит – и срывается на хрип. Джо оглядывается. Джо видит.

Из леса выныривают черные плащи. Они не орут, в отличье от медведей, не гремят щитами. Возникают, рождаясь из черноты, и молча бросаются в атаку. Проскакивают сквозь дыры в стене фургонов, зажигают искры мечей.

- К бою! Сомкнуть щиты!..

Это кричит Лахт Мис, и закатники исполняют, но слишком медленно. В сравнении с кайрами они вялы, как сонные мухи. Тени появляются тут и там. Влетают между закатников. Буквально протекают сквозь строй.

- Мартин, за мной! – кричит Джоакин и мчится назад, к телеге с клеткой.

Хватается за прутья, чтоб залезть. Внезапным движением Иона втыкает в его руку огрызок кости. Пальцы разжимаются, Джо падает с телеги. Лежит на спине, в голове гудит. Опрокинутое небо с луной, перевернутые деревья в красных бликах. Перкинс ведет огонь Перстом Вильгельма. Перевернутые фургоны с фигурками солдат. Черные тени. Льются сюда, внутрь лагеря. Тьма!

Джоакин перекатывается на живот, наводит Перст. Один из кайров на бегу вскидывает арбалет, звенит тетива, болт режет землю у самого носа. Кайры все ближе, мечи полыхают в руках. Не успеть ничего: ни встать, ни пострелять. Три вдоха – и они тут. Джоакин катится вбок, назад, под телегу. Вонзается в дерево болт, ломает спицу в колесе. Джо ползет, как змея. Пролазит под осью, дальше, вглубь, к середине днища. Слышит топот. Кайры бегут к телеге.

Выпростав руку, он ложится на живот и мечет плеть. Одну, вторую, третью. По ногам – ничего кроме ног он не видит. Вражеские кости хрустят, падают тела, крики боли разрывают воздух. Другие приседают, бьют из арбалетов в просвет под телегой. Джоакин зарывается в землю, вминается в колею. Над головой жужжит.

- Факела! Выкурить его!

Мерзкий северный говор, будь проклята Агата. Кайры хватают поленья из ближайшего костра, мечут прямо в Джоакина. Он катится в сторону, замечает арбалет, ныряет лицом в грязь. Истошный крик заставляет взглянуть: арбалетчик превратился в факел.

- Смерть вам, хе-хе!

Мартин мечет огонь с крыши над клеткой. Успел-таки залезть, молодец! Кайры тушуются под обстрелом, прячутся за шатры. Мартин бьет по палаткам, зажигая их, как свечи.

Джо привстает на локтях, чтобы тоже открыть огонь – и спину обжигает болью. Болт вспахивает борозду между лопаток. Откуда, как?.. Перекатившись, он смотрит назад и холодеет от страха. Кайры подходят к телеге со всех сторон, обжимают черным кольцом. Значит, оборона пробита всюду! Ни Перкинс, ни Голд, ни Лахт Мис – никто не устоял?!

Он слышит клич: «Ради Павшей!». Закатники атакуют кайров – последняя попытка. Как и прежде, Джоакин видит только ноги. Они пляшут под звон железа. Дзинь – дзинь – шаг вперед. Дзинь – дзинь – шаг вбок. Когда воин гибнет, ноги замирают на миг, затем подгибаются, роняя наземь тело. Тогда Джоакин видит, кто умер. Закатник. Закатник. Еще закатник.

Он пытается стрелять, но арбалеты не дают шелохнуться. Джо лежит в колее, привстанет – следует выстрел. Мартин сверху мечет пламя, кричит от боли, прекращает стрельбу.

- Милорд, вы живы?!

- Ранен. Не могу встать, гады бьют со всех сторон!

Падает еще один закатник. И еще. Блестит железная рука – это Лахт Мис. Пытается ползти к телеге. Северный меч входит сверху ему в спину. Тело Миса искажается судорогой, каждый мускул на миг встает бугром… Клинок вылетает из раны. Черные сапоги обступают телегу.

Это все. Бой в центре лагеря проигран. Джо лежит, зарывшись в колею, Мартин налип на крышу. Ни тот, ни другой не могут встать – оба под прицелом десятка арбалетов. Кайры подходят со всех сторон. Один нагибается, берет алебарду у мертвого солдата, шагает к телеге. Засунет алебарду под днище и заколет Джоакина. Остался вдох или два…

Он изворачивается, будто червь. Не поднимаясь выше колеи, слегка сгибает руку. Под этим углом не попасть во врага, но ось телеги ложится в прицел.

- Держитесь, милорд! – Жидкая грязь булькает у рта. – Держитесь!

Алебарда суется под телегу – и в этот миг выстрел Перста вышибает колесо. Телега падает углом на древко, ломает. Джо меняет прицел, стреляет вторично. Другое колесо разлетается щепой. Телега становится наперекосяк, левым краем упав на землю. Мартин орет, как черт, но удерживается на крыше. А Джоакин теперь лежит в пещере: наклонное днище телеги прикрывает его сзади. Никто не выстрелит в спину. Он поднимается на локте и рубит наотмашь. Шшшик! Шшшик! Шшшик!

Падают калеки, ползут, волоча обломки ног. Кайры мечутся врассыпную. Стреляют, гвоздят землю вокруг Джо. Сверху полыхает огонь – Мартин работает Перстом Вильгельма. Вдвоем отбиваются, как могут. Мартин покрывает один сектор, Джоакин – другой. Мартину легче, он видит все, а Джоакин – только ноги. Видит сапог – хлещет Перстом. Сапог – выстрел. Сапог – выстрел. Мир сужается до щели под тележным днищем. Армия врага – до сапогов, видимых в щель. Шшшик! Шшшик!

Сапоги кончаются. Неужели перебил всех?.. Он не смеет надеяться, и правильно: уложил меньше десятка, прочие укрылись. Из своей щели Джо видит лишь лоскут земли, кайры сошли с него – и стали недосягаемы.

- Милорд, я их не вижу!

- Я тоже! Ты