Тут же вырастает и еще один слой в семеме, зависящий от взаимотношения слов в живой речи, однако надстраивающийся над тем смысловым минимумом, без которого невозможна фраза. Так, смысл слов варьируется в зависимости от способа расположения их в предложении, от стихотворного размера, рифмы и пр<очих> внешних приемов, употребляемых с целями выразительности. Это есть пойема слова, пойематический слой в семеме (59).

В человеческом слове она (т.е. физическая энергема. – В.П.) создает физическую оболочку слова, значащую далеко не только то, что она есть сама по себе. Тут она именно оболочка и покров всех таинственных глубин слова (178).

1. Полагание и созерцание. Эйдос видится мыслью, осязается умом, созерцается интеллектуально; логос – не видится мыслью, но полагается ею (136); вместо созерцания определенных границ, я могу их полагать, и при этом – полагать неизменно и неустанно, сплошь, переходя, таким образом, в некое интеллигентное становление (118).

2. Что значит конструировать полагание данного смысла вообще? Это значит локализовать его в сфере инобытия «иного», отличить от «иного» (146); меон есть «иное» полагания, «иное» смысла… В понятии меона нет отрицания как факта, ибо отрицание само по себе есть факт обратного полагания (72); число, полагаясь и утверждаясь, т.е. отличаясь от своего меона и отождествляясь с ним, превращается в сущее, в нечто (160). Сущее есть определенное полагание, полагание определенного смысла (72). Если нет полагания, то нет еще и никакого смысла; а если есть полагание смысла, то тем самым есть уже очерчивание идеального лика сущности. Так непрерывно живет эйдос, и сочетаются в нем разнородные, все новые и новые моменты в одну слитно-раздельную и напряженно-смысловую единичность полагаемого смысла… Как только изваяние положено, утверждено как сущее, тотчас же оно вступает в теснейшее взаимоотношение с «иным». Полагаемый эйдос уже не просто остается статической картиной смысла, но начинает изменяться (в пределах, конечно, первоначального эйдоса) (140). Как раньше говорилось о положенности внутри эйдоса, так теперь – о полагании цельного эйдоса со всеми его категориями (145).

3. Полагать себя. В мышлении мыслящее всецело полагает себя самого, являющегося по этому самому также и мыслимым; в чистом мышлении мыслящее вечно и полагает себя как мыслимое и потому тоже как вечное (100). Сущность сама из себя полагает свое иное, т.е. сама противополагается себе внутри себя же и вне себя (165). Сущность сама свободно полагает для себя свободную в себе «иную» сущность… Сущность полагает ответственность за себя в том, что полагает «иную» сущность в качестве ответственной за себя же (т.е. за «иную» сущность) (166). Сенсуальная энергема, лежащая в основании субъекта восприятия, есть эйдос, определенным образом полагающий себя как себя. Целиком и абсолютно он себя не полагает, ибо это не перво-имя и не первозданное имя. Эйдос сенсуального объекта полагает только тот момент сущности, который представляет ее неразличимую слитость с нею же самою плюс различение всего иного, что ее обусловливает в этой ее неразличимой самослитости (97).

4. Полагание в эйдосе и логосе. В диалектике одновременно осуществляются – смысл, полагание смысла и выявление новых, более дробных моментов, алогически-становящихся моментов в полагаемом смысле (140 – 141); в диалектике эйдоса соединены в нераздельную единичность сущее и полагание сущего, смысл и полагание смысла, или смысл и его само-тождественное различие (145); в логосе абсолютной меонизации пришлось разделить смысл и его положенность (156). Логос сам по себе диалектичен, но когда он полагает один из моментов триады, это не значит еще, что он полагает и все прочие; для логоса, в логосе совершенно разделены смысл и полагание смысла (142); разбивая и расчленяя эйдос, логос получает абстракцию смысла и абстракцию положенного смысла, в то время как в диалектике, в эйдосе, уже самое отграничение есть осмысление, и полагание есть раздельность, т.е. смысл; в диалектике смысл может быть только сущим смыслом, только полаганием смысла (144); смысл рассматривался не только как сущий смысл, но и как идеально положенный смысл, или, точнее, как подвижной покой сущего (156); раз случилось полагание, то тем самым, по диалектике эйдоса, утвердилась и непрерывная, алогическая изменчивость эйдоса и бесконечное появление все новых и новых подробностей положенного смысла (147). Смысл в логосе, в «понятии», мыслится вполне дискретным в сравнении со своим полаганием, а так как в диалектике полагание есть условие получения нового элемента в эйдосе, то смысл в логосе оказывается дискретным и в сравнении с другими смыслами (142). Как только дано полагание, т.е. сущее, тогда же и одновременно, сразу, без раздельности во времени, полагаются все три основных момента диалектической структуры эйдоса на фоне четвертого; как только дается полагание какого-нибудь другого, более частного, элемента в эйдосе, так полагаются вместе с ним и все три момента, на фоне четвертого, и т.д. При этом все эти полагания сплошно и непрерывно связаны одно с другим. Это – раздельность на фоне абсолютной непрерывности (141). Полагание смысла, связанное с меональным окружением, ведет к непрерывной длительности смысла; он вечно временен или временным образом вечен… Логос, фиксируя обновление, видит отдельные моменты обновления прерывными и дискретными. Эйдетическому взору ясно, что это обновление – в результате положения смысла. Логосу ясно только то, что каждая новая подробность смысла существенно связана с полаганием смысла. Приходится внешне связывать полагание смысла и выявление подробностей смысла в результате полагания; чтобы в логосе осмыслить подробности и частные моменты живой изменчивости смысла, приходится в логосе конструировать полагание данного смысла вообще (145).

5. Дальнейшее диалектическое полагание символа приведет, в конце концов, к физической вещи, где мы получим – уже физические – потенцию, энергию и форму вещи (161).

6. В познании как таковом отнюдь не содержится обязательно этого момента – полагания для себя своей собственной предметности; последняя может быть и найдена уже готовой; сущность, познавая себя, находит себя, т.е. все свои границы, уже положенными, уже предопределенными (119).

7. Суждение есть не что иное, как полагание смысла, утверждение его как сущего (143). «Суждение» традиционной логики, с точки зрения цельного эйдоса, есть эйдос, рассмотренный с точки зрения подвижного покоя, или смысла как положенного смысла (143); указание на то, через какие пункты пробегает ум, осязающий эйдетическую цельность предмета, без соединения этих пунктов в такую