– А дети ваши между собой дружат? – все-таки не давал ей покоя этот вопрос, – не дерутся?

– Конечно, нет, – Катя наконец немного расслабилась и даже засмеялась, – старшая обожает младшую. И наоборот. У них же разница четырнадцать лет, какие могут быть драки. Хотя они обе с непростыми характерами. Упрямые, ужас!

– А вы что делаете? – Юля поспешила сменить тему, слишком уж увлеченно Катя говорила о своих детях, и это было неприятно. – В смысле работы.

– Я главный редактор небольшого издательства, – увлеченность моментально пропала, – вот уже двенадцать лет. Но даже не знаю. Хочется чего-то нового. Я вот два года назад написала книгу…

Катя неожиданно для себя самой разговорилась и стала откровенничать с незнакомым ребенком о своем детстве. Юлька делала вид, что слушает, а на самом деле ей все это было уже не интересно. Подумаешь, мать не очень ласковой была, зато никуда не делась! Гораздо хуже, когда ее совсем рядом нет. Юля беспокоилась о другом – думала, не собирается ли эта Катя уволиться. Седьмым чувством почуяла, что к этому все идет. Но тогда у них в семье будет меньше денег и вряд ли они станут тратиться на чужого ребенка. Да и в целом без зарплаты жить плохо. Когда ее мама оставалась без работы, они могли несколько дней подряд голодать. Хорошо хоть, отец работал на колбасном заводе, иногда приходил и их подкармливал. Тогда они объедались от пуза сосисками и колбасой, а потом снова голодали. Юлька прекрасно помнила те времена и понимала, что так жить нельзя.

– …я считаю, если есть возможность, надо помогать детям, – продолжала Катя, сама не понимая, как умудрилась перейти к этой сложной теме, – а иначе непонятно, как выкарабкиваться тем, у кого нет родных.

– Но у меня-то есть, – Юлька неодобрительно усмехнулась, – до фига и больше. А я в детдоме.

– Я не знаю, почему так получилось, – Катя задумалась, пытаясь формулировать мысль и при этом никого не обидеть, – видимо, они были не готовы тебя принять.

– А можно вопрос? – Девочка резко сменила тему и посмотрела испытующе из-под густо накрашенных ресниц. – Почему вы пришли именно ко мне?

– Так получилось, – Катя развела руками и улыбнулась, – захотелось тебе помочь. Ты говорила на видео очень мудрые слова. Я, наверное, навсегда их запомню: «Сейчас в моей жизни очень трудный период, но я знаю, что он для чего-то мне дан. Его нужно прожить, чтобы потом все изменилось и стало лучше». Это очень глубокая и правильная мысль. Не каждый взрослый способен так рассуждать.

– Да? – Юлька смутилась и на мгновение стала той, кем была на видео – растерянным неприкаянным ребенком.

– Конечно, – Катя не успела как следует подумать, не совладала с собой: ей хотелось поддержать девочку сию же минуту, – ты поедешь через выходные к нам в гости? Я как раз документы в опеке за две недели успею оформить.

– Конечно, поеду!

Юлька заметно оживилась: значит, Катю ее рассказы про тюрьмы и плохую учебу не напугали? Это что-то! Даже если удастся только один раз к ним сходить, будет классно. Подарят что-нибудь, пожрать можно будет нормально, не безвкусный суп из столовки, который она видеть уже не может. В кино сводят, еще на что-нибудь получится раскрутить. Надо ковать железо, пока горячо!

В приподнятом настроении Юля не заметила, что Катя изо всех сил скрывает смятение, тут же охватившее ее. Она не посоветовалась с мужем и старшей дочерью, не поставила их в известность заранее. Только показала им видеозапись Юли. Надо было и их взять с собой знакомиться – дождаться, когда поехать смогут все! И уж тем более обсудить такое важное решение с семьей, прежде чем приглашать чужого ребенка с кучей опасных родственников к себе домой. Вдруг они смогут как-то им навредить? Ладно, они с Владом взрослые люди, но Настя и Маша…

Дрожа словно от холода, Катя взяла у Юли номер телефона.

– Ну, пока! – бросила девочка беззаботно, почему-то перейдя на «ты»: – Значит, ты мне позвонишь?

Катя не нашлась что возразить и оставила это «ты» как есть.

– Я постараюсь…

До обещанных Юле выходных осталось всего несколько дней. А Катя все еще не могла разобраться в себе. Сможет она полюбить чужого ребенка? По силам ей и ее семье такое испытание? Она не знала.

Фильм «Блеф, или С новым годом» на глаза попался случайно – в раздумьях листала ленту в соцсети и наткнулась на посты режиссера Ольги Синяевой. Документальная картина вышла в 2013 году, до этого несколько лет съемочная группа ездила по домам ребенка и детским домам. Она наблюдала и фиксировала то, что никогда раньше не достигало глаз и ушей широкой публики. С первых минут картины в Катю словно вживили образ семнадцатилетнего подростка с режущим взглядом, наполненным ненавистью. Она отшатнулась – так лицо парня напомнило ей Макса из Юлиного детского дома. Парень с экрана вырос в учреждении. Государство с младенчества содержало его, а попутно обеспечивало рабочими местами громадное количество людей – в каждом детском доме сотрудников больше, чем воспитанников. Но в чем результат их труда? В нежизнеспособных выпускниках, без вины виноватых. «Я хотел нормально жить, а не дали, – подросток говорил, а губы по-детски дрожали, срывался голос, – за что мы виноваты здесь? За то, что мы дети? Ладно, мы, нам по семнадцать, мы понимаем. А они?» Приют, коррекционный детский дом, регулярное «лечение» в психиатрической больнице. Здоровые от рождения дети, которых за плохое поведение или озорство клали в клиники и кормили лекарствами, получали диагнозы. К подростковому возрасту они становились неуправляемыми. Воровство, алкоголь, постоянные приводы в полицию.

Фильм замер на рассказе директора коррекционного детского дома о том, что они вынуждены класть детей в больницу – иначе невозможно справиться с ними. Ребенок в системе должен быть управляемым и удобным, и его будут «подравнивать» до тех пор, пока он не займет отведенное ему в шеренге место. А если он часто плачет, впадает в истерики? Если он, того хуже, бросается на людей? Агрессию в учреждении объясняют не естественной реакцией ребенка на ненормальную жизнь в искусственной среде, а детской болезнью… Катя нажала на паузу, рука ее замерла над мышкой.

Больше она была не в силах смотреть. Но и отключиться не могла. Начала искать в Интернете статьи о фильме. Оказывается, у картины было свое продолжение в жизни – всех малышей, которые появлялись в ней, усыновили. Для маленьких детей нашлись новые родители. Но что стало с подростками?

Катя уже столкнулась с тем, что даже в профильных сообществах усыновителей в социальных сетях люди, которые, казалось бы, должны понимать весь ужас положения детей в детском доме, говорили: «Зачем подростку семья? Он уже взрослый». Большинство мечтали усыновить младенца, несмотря на то что малыш – это всегда полная непредсказуемость, а с усыновленным, так же как и с кровным ребенком, можно приобрести все, что угодно. И ДЦП, который диагностируется только к году, и аутизм, который проявляется гораздо позже, годам к трем. И море других заболеваний, еще менее понятных и очевидных. Выборка всегда случайна и непредсказуема – в любой семье, с достатком или без, со статусом или нет, может родиться ребенок с особенностями. Генетики говорят, один на двести новорожденных – это тяжелая генетическая патология. Поэтому есть только два пути – либо просто принять младенца, своего рожденного или усыновленного, либо превратиться в адепта «child-free».