вот к ним поступает «звонок». Все данные сходятся, фотографии один в один совпадают с единственным видео. Плюс показания приборов, программ слежения за поведением человека. Только никто не учёл состояние моего «организма». Промашка вышла. Как бонус, в знак уважения к заслугам моей семьи и моим гражданским позициям, меня просили принять к сведению, что лица, оповестившие соответствующие органы, оказались моими конкурентами. Теперь их ждёт определённые взыскания и ущемление их интересов при сотрудничестве с ФБР и полицией.

Чтобы остановить честного Джентльмена от выдачи мне всех «явок и паролей», я опустил капюшон. Должного эффекта мне добиться не удалось. Эмоции старший ФБР-овец умел скрывать, его выдали расширившиеся зрачки. Потянув ему руку, я мило улыбнулся и выразил своё понимание. Упомянул вскользь, что проводил работу с несколькими из пострадавших от «деяний» Яблочного Джека.

Когда он ушёл, мне принесли бутылку крепкого. За стойкой стоял дневной Бармен. Тед исчез, не попрощавшись. Ну раз он так решил, кто будет спорить?

Распивая виски в полном одиночестве, я вспоминал странную подругу Балерины. Она появилась у нас дня через три после той ночи. Весь ужас от последней встречи состоял в том, что Подруга завидовала погибшей Балерине. Она причитала о тяжёлом труде балерины, низком спросе в «глубинке» на «настоящее искусство». Что к её годам уже не выбиться в Примы, а значит, надо думать о замужестве, детях. Мечтать не о большой сцене и овациях, а о дешёвом зале, где можно портить жизнь маленьким девочкам, бредящих балетом, в вечернее время делая деньги на престарелых дамах, желающих научиться «танцам». Беспросветность, источаемая Подругой, захлестнула и меня. Мне уже на полном серьёзе казалось, что фотография на первой полосе захудалой газеты с твоим изображением улыбающегося лица, где разрез ножа на шее больше улыбки на губах, служит самым замечательным завершением карьеры. Мои руки и лицо в натуральной красе не произвели ни малейшего впечатления. На мой немой вопрос «в чём дело?», старая балерина под обещанную бутылку крепкого рассказала о «трудовых буднях» балерин.

В общем, я пил сейчас не один. В моей голове прокручивался монолог старой балерины, в моменты, когда она прерывалась на «вздрогнем» (так говорят настоящие русские балерины), я сейчас пил вместе с ней. Битое стекло в пуанты, слабительное в питьё на премьере, подкуп партнёров, чтобы «нечаянно» уронили и многое другое — будни балерин, претендующих на место Примы.

Тогда я в первый раз в моей жизни не смог помочь хоть чем-то человеку. И сейчас мне нужна была помощь самому, так как с каждым новым глотком во мне росла уверенность, что это только цветочки.

Ягодка появилась в виде полной бутылки виски на моём столе. Тед придвинул стул и сел напротив меня.

— Дженнифер исчезла. — Тед нервничал, краснел, наливая по полной рюмке.

— Как? — мой пьяный язык не поспевал за моментально трезвеющим мозгом.

— Никто не видел её последние три дня. В квартире пусто, на работе она не отпрашивалась. ФБР молчит. — Тед выпил залпом, упёрся взглядом в мои глаза. — Тебе предстоит сделать выбор. Время твоего друга истекает.

— Стоп. — мысли в моей голове создавали такую воронку смерча, что весь Мир начинал кружиться. — При чём здесь Сид?

— А ты думаешь, из-за твоей славной персоны заварилась вся эта каша? Считаешь Тёмных слабыми игроками? Или что Светлые дадут тебе карт-бланш? — Глаза Теда стрельнули по моей полной рюмке.

— Требую объяснений, — хлопнув рюмашку, я выдохнул более тихо, — хоть от кого-нибудь.

— Ну что же. Ты уже не мальчик, играть в одни лишь «хотелки» время прошло. — Теперь узнай новое правило взрослой жизни — слово «Должен». — Виски налит и выпит (без закуски, что странно для Теда-трезвенника). — Тёмные упустили тебя и двадцать восемь инициаций на этой земле, что очень их разозлило. Светлые упустили Ночь (или он на стороне другого Игрока, это Они нам пояснять не будут), и согласились на двадцать восемь мучеников, пусть и низшего ранга. Их карта в «рукаве» — Ты. Уже чувствуешь, как плавиться твоя личность?

Я требовательно стукнул рюмкой по столу, мотая головой в знак того, что у меня недостаточно информации.

— Хорошо. — рюмки наполнены, а в голове не становится спокойней — Солнышко ещё не выглянуло. — Тёмные и Светлые наняли Охотника из Организации для устранения твоего Друга. Интерес Тёмных — убрать Ночь до указанного Времени, чтобы получить хоть две «фигуры» в этой партии. Светлым нужно не позволить передать Тебя и Ночь в руки других Игроков, а значит, ты должен принять «правильное» решение. Организация в любом случае в выигрыше, при любом раскладе они получают дух Ночи, плюс оплату от других сторон (если поторопятся, то Тёмные им заплатят больше).

— А мы на какой стороне? — Тут в моей голове появилась точка опоры, соломинка, за которую следовало хвататься. — На чьей стороне играешь ты, Тед?

— Я играю на твоей стороне, Мальчик. — Тед посмотрел в мои глаза, подвинул свою полную рюмку к моей, добавил к ним бутылку. — Ты не сможешь выпить одновременно из двух рюмок и бутылки. Поэтому тебе предстоит сделать выбор.

В общем, я попытался. Облил себя и разлил содержимое бутылки на стол. Хотелось злиться, смеяться, плакать — хоть что-то чувствовать.

— Как я могу стать Тёмным?

— Устрани Ночь до окончания его миссии.

— Светлым?

— Отдай друга на «Суд Божий».

— А если не тем и не другим? Сдать его ФБР?

— Если раньше срока, то поможешь Тёмным, а после уже будет зависеть, в какие руки попадёт его Дух.

— Какой из вариантов возвращает мне Дженнифер?

Тед молча разлил остатки виски по рюмкам, тяжело вздохнул.

— Сам, как думаешь?

— Светлые мне не дадут жить жизнью простого человека. Тёмные на время разрешат с ней поиграться. А по человеческим меркам от меня мало что зависит. — С каждым сделанным выводом я мрачнел всё больше. — Каково же правильное решение?

— Спроси своего друга. По-моему, он знает ответ.

— Что ж, будем ждать вечера. А время быстрее пролетает за выпивкой. Только последний вопрос: на чьей стороне Организация и как её найти?

— У неё свои интересы и она их отстаивает очень жёстко, невзирая на стороны. — Тед поднялся из-за стола, забрал пустые бутылки, собираясь уходить.

— Ты не ответил на вопрос. — я попытался схватить его за руку.

— А как ты нашёл остальных? — Тед посмотрел на меня сверху, как взрослый смотрит на разыгравшегося в песочнице малыша. — Они пришли к тебе сами.

Давно я столько не пил. Внутри меня что-то клокотало, хлюпало, болело. У людей это называлось сердцем. Оно должно быть очень большим, чтобы вместить в себя