В хорошем разведчике всегда есть что-то неуловимое.

Владимир Кафанов

В ходе поиска выхода в вербовочном плане на сотрудников военного атташе Германии по заданию капитана, а потом майора госбезопасности Рясного Николай Иванович Кузнецов познакомился с горничной военно-морского атташе фрегаттен-капитана (капитана 2-го ранга. — Прим. авт.) Норберта Вальтера фон Баумбаха. Его жена с детьми, упаковав увесистые чемоданы, отбыла в отпуск в Германию. Он же тем временем ударился в гулянки. Любитель прекрасного пола расслаблялся по полной в ресторанах и на квартирах своих и «наших» дам. Органы госбезопасности его как разведчика-агентуриста «опекали» плотно, поэтому знали обо всех его похождениях и местах пребывания.

А тем временем Николаю Кузнецову — «Колонисту» было поручено взять на себя горничную Баумбаха. И он довольно быстро влюбил ее в себя. Встречи, цветы, конфеты, походы в кино, театры, парки укрепляли ее доверительное отношение к соплеменнику Рудольфу Шмидту, в роли которого выступал наш разведчик. Однажды, когда они отправились в кинотеатр, Рясной и сотрудник оперативно-технического отдела Пушков проникли в апартаменты фон Баумбаха, вскрыли его сейф, сфотографировали совершенно секретные документы и поставили «жучки» — средства слухового контроля. Это произошло весной 1940 года в условиях сложнейшей оперативно-технической операции, готовившейся несколько дней.

Вот один из документов того периода.

«Из донесения НКГБ.

Тов. Берии.

НКГБ СССР сообщает, что 23 марта с.г. записан следующий разговор между германским военно-морским атташе Баумбахом и полковником Кребсом.

Баумбах, обращаясь к вошедшему в кабинет Кребсу: — Здравствуйте! Как поживаете?

Кребс: — Спасибо! Хорошо… Я принес вам показать мое сообщение в Берлин о советской авиационной промышленности. Я просто переработал материал Ашенбреннера.

Баумбах: — Очень интересно. Прежде всего я хотел вам сказать, что я получил из Берлина указание собирать как можно больше сведений. Ведь никто не знает, каков будет исход войны. Теперь я буду все время находиться в разъездах.

Кребс: — Возможно, я тоже буду ездить…

Баумбах: — Командование требует, чтобы я как можно больше сообщал о морском флоте. Это, конечно, правильно.

Кребс: — Исход войны должен решить воздушный флот…»

Лаврентий Павлович Берия, естественно, об этом донесении сообщил И.В. Сталину. Нашему военному командованию стало ясно, что основной удар в вероятной войне по СССР будет нанесен силами ВВС Третьего рейха. Так оно и случилось 22 июня 1941 года. Ведь даже в песне об этом упоминалась:

Двадцать второго июня,

Ровно в четыре часа,

Киев бомбили, нам объявили,

Что началася война…

В первый день войны дальнебомбардировочная авиация люфтваффе прошлась не только по всему фронту, но и на сотни километров вглубь нашей страны. Долетели пилоты Геринга и до Москвы. Первый авианалет на Первопрестольную произошел 21 июля 1941 года, но это был явно разведывательный рейд. Массированная бомбардировка столицы началась на следующий день, ровно через месяц после начала Великой Отечественной войны. В ней приняло участие более двухсот немецких самолетов. Совинформбюро сообщило об уничтоженных в ходе первой атаки двадцати двух бомбардировщиках, однако взятые в плен немецкие летуны оценивали свои потери в рамках шести-семи машин.

Однако давайте вернемся в весну 1941-го.

Оперативникам, вооруженным агентурой среди немецких граждан, удалось перехватить очень ценную шифровку, которую направил 24 апреля 1941 года капитан 1-го ранга Баумбах в Центр. Вот ее текст:

«№ 34122/110 от 24 апреля 1941 г.

Для военно-морского флота.

1. Циркулирующие здесь слухи говорят о якобы существующей опасности германо-советской войны, чему способствуют сообщения проезжающих через Германию.

2. По сведениям советника итальянского посольства, британский посол называет 22 июня как дату начала войны.

3. Другие называют 20 мая.

4. Я пытаюсь противодействовать слухам, явно нелепым».

К великому сожалению, эти слухи не были нелепыми. Как говорится, в любой правде есть вымысел и в любом вымысле есть правда. Тому, кто исповедует эту истину, — не быть обманутым. Фашистская Германия уже была беременна войной, которой она разродилась 22 июня 1941 года.

А вот еще один документ. В середине мая немцы уже открыто обсуждали вопрос о военном вторжении в СССР. В одном из оперативных документов с беседой Кестринга, Баумбаха и помощника ВАТ Шабута читаем:

«Шабут: — К Нарве мы должны подойти быстро. Это должен еще, правда, решить Берлин. Для нас важно то, что русские нечасто меняют свое месторасположение. Они два-три года остаются на одном месте. И поэтому можно сказать — мы побьем Россию…

Кестринг: — Наступать — вот единственно правильная вещь. Конечно, русские против войны. Я думаю, что все же они боятся…

Баумбах: — У меня создалось впечатление, что русские пока спокойны.

Кестринг: — То дело, о котором мы говорили, должно оставаться в абсолютной тайне. Природные богатства! Это будут наши естественные завоевания, о которых мы заявили во всеуслышание в международных кругах.

Баумбах: — Я все же хочу сказать, что политически они сильны.

Кестринг: — Это ничего не значит. Мы сумеем договориться с Англией и Америкой, а также использовать французов и норвежцев. Я убежден, что в этом деле мы выйдем победителями — прокатимся по этому Союзу. Мы будем вести войну до тех пор, пока, по крайней мере, не захватим Украину…»

Сегодня Запад вместе с США — главным глашатаем продолжения войны до последнего украинца — уже психологически и пропагандистски захватили Украину, напичкали ее оружием и боеприпасами для продолжения кровавой бойни вооруженных сил Украины и России. Их цель — истребить как можно больше славян, исповедующих православие.

* * *

С началом агрессии против СССР все сотрудники аппарата военно-морского атташе в Москве получили назначения на должности руководителей разведывательных подразделений (абверкоманд). Сам же Баумбах в июне 1941 года стал шефом 3-го (разведывательного) отдела абвера — Штаба руководства войной на море.

А теперь о трагической ошибке разведчика ВМС Германии капитана 1-го ранга фон Баумбаха, который в своих донесениях из Москвы не раз докладывал о слабостях советского ВМФ. Они были ошибочны.

В один из дней 1939 года в Германии, на судостроительном заводе в Киле, зазвучали бравурные марши — спускали на воду тяжелый