Женщины вытаращили глаза, и одна из них, брюнетка, вскинула изящную руку в успокаивающем жесте, но то, что эта особа вообще здесь находилась и могла как-то отреагировать на вопрос, совсем не успокоило Микки. Она отшатнулась назад и поползла по кровати, пока не уперлась спиной в изголовье.

- Госпожа! Мы живые! Тебе нечего бояться!

Голос женщины звучал негромко и мелодично, и Микки узнала его: именно эта женщина напевала колыбельную без слов.

- Мы здесь, чтобы приветствовать тебя и служить тебе, жрица!

Вторая женщина, с пышной гривой пшеничных волос, согласно кивнула.

- Да, жрица. Мы очень даже живые.

Подтянув к груди одеяло, Микки попыталась совладать с дрожащим голосом.

- А г-где я?

- Ты дома, жрица, - ласково улыбнулась брюнетка.

- И где находится этот «дом», если поточнее? - спросила Микки, едва шевеля губами, как будто слишком быстро съела большую порцию сладкого попкорна и у нее все слиплось во рту.

- Ты в своем Царстве роз, - заверила ее блондинка.

- Ну, я дошла до точки, - простонала Микки. - Я наконец-то полностью, окончательно и бесповоротно свихнулась.

Она закрыла лицо ладонями.

В то же мгновение обе женщины бросились к ней и принялись гладить по плечам и волосам. Микки отшатнулась от них.

- Не трогайте меня! - взвизгнула она. - От вас только хуже становится! Черт побери, я ведь чувствую, как вы меня трогаете, хотя я должна спать, и это должен быть сон, и…

Микки умолкла, оборвав бессмысленное бормотание. Тяжело дыша, она покачала головой, глядя на женщин.

- Нет. Оставайтесь. Вы лишний раз доказываете мне, насколько я ненормальна.

Женщины отступили на полшага.

Брюнетка, по-видимому старшая, быстро сказала:

- Позволь уверить тебя, жрица, ты полностью в своем уме. Тебе ничего не чудится, и мы вовсе не плод расстроенного воображения.

Она улыбнулась немножко неуверенно, однако мягко, ласково.

- Я понимаю, тебе все это должно казаться очень странным…

Она оглянулась на подругу, и та улыбнулась в ответ.

- Но ты действительно находишься в Царстве роз, а мы - твои служанки.

Блондинка кивнула, и ее волосы всколыхнулись.

У Микки задергался правый глаз.

- Может, я хлебнула лишку? - пробормотала она, пытаясь вспомнить, сколько она выпила до того, как ушла с идиотского свидания. Три… а может, четыре бокала прекрасного кьянти? Ох, боже…

- Мы были бы счастливы принести тебе вина, жрица, - прощебетала блондинка.

- Ох, да помолчите вы, дайте подумать! - огрызнулась Микки. - И перестаньте называть меня жрицей. Это не мое имя и не моя должность.

Тут она задумчиво прикрыла глаза. Что она такое бормочет, как слабоумная? Не ее должность? Быть психом - это уже достаточно плохо. Быть глупым психом - это уж и вовсе унизительно.

Но служанки, похоже, не обратили внимания на ее идиотское высказывание. Они были заняты, обмениваясь изумленными взглядами.

- Но, - неуверенно заговорила брюнетка, - ты должна быть нашей жрицей. Ты разбудила Стража.

Микки застонала в отчаянии.

- Кем я действительно должна быть прямо сейчас, так это сумасшедшей!

Женщины заговорили между собой, не обращая внимания на ее слова.

- Она прекрасна, - сказала блондинка.- И она получила должное посвящение и помазание.

Брюнетка чуть прищурилась, глядя на Микки.

- Но она не так молода, как были другие избранные жрицы.

Ее подруга молча кивнула, слегка наморщив лоб.

- А может, это и к лучшему, - Ее голос упал до шепота, и Микки пришлось напрячься, чтобы уловить дальнейшее. - Ты ведь знаешь, как плохо кончила последняя из них.

- Тише! - шикнула на нее брюнетка.

Блондинка побледнела и крепко сжала губы.

- Ты ведь девица, верно? - спросила брюнетка ле3 малейшей тени сомнения в голосе.

- Вот что! - Микки спустила ноги с кровати и встала так стремительно, что женщины почти отпрыгнули назад. - Придется признать, что у меня случилось нарушение связи с реальностью, но не хватало еще, чтобы мои галлюцинации рассуждали о моем возрасте и совали нос в мои сексуальные дела.

Микки взмахнула рукой в сторону женщин.

- Уходите. Я предпочитаю сходить с ума в одиночестве.

- Мы не хотели оскорбить тебя, жрица, - сказала брюнетка, раскаиваясь.

Блондинка опять кивнула - очень энергично.

- Вы меня не оскорбили. Меня оскорбляет мой ум, а точнее, его отсутствие. - (Женщины заморгали, как куклы.) - Ох, просто оставьте меня одну ненадолго. Мне нужно о многом подумать.

- Только позови, если тебе чего-то захочется, - сказала брюнетка. - Конечно, жрица, мы вернемся, когда сядет солнце, чтобы подготовить тебя к ночному ритуалу богини. Мы все надеемся, что на этот раз…

Микки резко вскинула руку, прерывая поток слов.

- Нет! Прямо сейчас - ничего больше! Цитируя то, что я однажды услышала на очередном идиотском свидании, «моя башка слишком переполнена, чтобы думать о чем-то еще». Просто уйдите отсюда.

И, увидев, как изменились лица женщин, Микки добавила:

- Пожалуйста.

Конечно, они были созданиями ее ума, но, как наверняка напомнила бы ей мать, у нее совершенно не было причин задевать их чувства и быть невежливой. Они ведь не виноваты в ее ненормальности.

Женщины неохотно направились к выходу из спальни. Микки ожидала, что они пройдут сквозь стену, как и полагалось бы продуктам воспаленного воображения, но блондинка открыла большую резную дверь, которая секунду спустя мягко захлопнулась за спинами служанок. Галлюцинации и те вели себя не как положено.

- Сумасшедшая, - решительно сообщила себе Микки. - Ты абсолютно сумасшедшая.

У нее вдруг ослабели колени, и Микки снова села на кровать. Пышная перина вспенилась вокруг нее, как облако шелка ручного прядения. Не в силах понять происходящее, Микки провела рукой по постели.

- Невероятно, - пробормотала она. Постельное белье было роскошным и невообразимо красивым, куда богаче, нежели то, что продавалось в «Голубом дельфине», бутике на площади Ютика-сквер, - Микки частенько рассматривала его. Ключевое слово здесь - «рассматривала». Она никогда не могла позволить себе купить подобные постельные принадлежности. А теперь ее окружали ткани, рядом с которыми вещи из «Голубого дельфина» выглядели как дешевые рыночные тряпки.

Что ж, по крайней мере, ее бред достаточно дорогой.

Но вообще-то слово «дорогой» казалось слабоватым для этой спальни. Скорее она была РОСКОШНОЙ. И каждая буква в этом слове была заглавной.