— У тебя на пизде что-то странное, — сказал Моше. — Налет какой-то, что ли.

Моше далеко не всегда удавалось быть тактичным.

Нана провела пальцем между ног. Потом поднесла его поближе и внимательно изучила. Потом понюхала.

— Это молочница, — сказала она, — просто молочница.

И тут Нане стало стыдно. Она не знала, чего стыдится, но так уж вышло. Ей стало стыдно.

Нана не должна была стыдиться. Не думаю, что в молочнице есть что-то постыдное. А уж девочкам и вовсе нечего стыдиться. Почти у каждой девочки время от времени случаются вагинальные грибковые инфекции. Дрожжевые грибки могут спокойно развиваться во влагалище, не вызывая инфекции. Инфекция случается, когда их вырастает слишком много. А так бывает, когда во влагалище нарушается обычное здоровое равновесие. И мы все знаем, отчего оно нарушается. Его нарушают мальчики.

Поэтому стыдно должно было быть Моше. Что могло нарушить здоровое равновесие влагалища Наны кроме его члена? И Моше это знал. “При частых повторных случаях вагинальной молочницы, — пишут в учебниках, — полезно назначать половому партнеру аналогичное и одновременное лечение, так как он может являться носителем инфекции без проявления ее симптомов, и повторно инфицировать пациентку”. Здесь тактично сказано буквально следующее: “как правило, виноват мальчик”.

Но тем вечером Моше уже не чувствовал угрызений совести. Он, уж простите меня, вовсе не ощущал себя виноватым. Он был счастлив. Тем вечером Моше познал эрос ностальгии. Ему было позволено созерцать великолепие схемы устройства женщины. В упаковке вместе с купленной Наной вагинальной пастой “Кейнстен-уанс” — “рекомендуется применять на ночь, дабы, — “дабы”! ухмыльнулся покоренный старомодным оборотом Моше, — паста оказывала свое целебное действие, пока вы спите” — был буклетик с инструкциями, и Нана, растянувшись со своим пластиковым приспособлением на постели, разрешила Моше зачитывать ей необходимые действия по пунктам.

Схема являла собой идеал. На небесно-голубом фоне, напоминающем задник телестудии, возлежала женщина в разрезе. Ее конечности были обведены грязно-зеленым. На схеме был виден даже холмик ее живота. А еще тьма сквозных линий и дуг со стрелками на концах, скромно, но точно указывающими на Мочевой пузырь, Матку, Влагалище, Анус. Это было вечное, неизменное Тело. Здесь были все нужные Моше сведения.

“Осторожно введите аппликатор во влагалище на максимальную глубину, при которой вы не испытываете неудобств”, - читал Моше. Степенные скобки восхищали его, порождая удовольствие где-то в глубинах организма. — “(Проще всего выполнять эту процедуру лежа на спине, согнув ноги в коленях)”. Нана послушно согнула разведенные ноги в коленях для своего личного гинеколога. “Удерживая аппликатор одной рукой, другой медленно надавливайте на поршень, доводя его до упора; при этом во влагалище вводится нужное количество пасты. Удалите аппликатор. Храните аппликатор в надежном месте, недоступном для детей”.

Словно порнозвезда, Нана нажала на поршень аппликатора. Он ушел внутрь, выдавливая пасту. “После употребления вы можете обнаружить мелоподобные выделения, — глубокомысленно добавил Моше. — Это не означает, что паста не подействовала”.

Почему именно этот момент их романа был для Моше самым главным? Потому что в этот момент Нана, несмотря на молочницу и личную неприкосновенность, хотела получить удовольствие. Тело и его странные функции стесняли ее, и поэтому Нана решила отдаться фантазии. Она решила сама стать фантазией. Всю эту дурацкую процедуру она не отрывала глаз от пачки презервативов с фруктовым вкусом, которые днем купила у Бутса вместе с “Кейнстеном”. Презервативы олицетворяли собой для Наны идею чистоты. На ней было розовое белье из “Топ Шоп”, в старомодную розовую клеточку. Она склонилась над раскинувшимся на кровати Моше. Потом надела ему презерватив. Она обволокла его член вкусом клубники.

И Нана стала маленькой девочкой. Моше был ее клубничным петушком на палочке.

Это было романтично. Ладно, ладно, этот момент их романа был романтичен. В конце концов, вся романтика — это монтаж.

Не думайте, что я осуждаю Моше. Вовсе нет. Я его не сужу. Я уверен, что большинство мальчиков заражали своих девочек молочницей. Большинство мальчиков были переносчиками как минимум одного венерического заболевания. Это может случиться с каждым из нас. К примеру, так было с председателем Мао.

Возможно, вас это удивит. “Председатель Мао? — подумаете вы. — Великий коммунистический лидер и знаменитый философ? Автор бессмертных произведений “Из искры может разгореться пожар” и “Заботиться о народном благосостоянии, уделять внимание методам работы”? Не может быть, — скажете вы, — только не Мао Цзэдун”. Но это правда. Я не выдумываю. Вы можете найти доказательства в мемуарах личного врача Мао, доктора Жисуи Ли.

В этой книге доктор Ли описывает сексуальные предпочтения Мао. Мао предпочитал частые сексуальные отношения с как можно большим количеством девушек, но не доводил дело до семяизвержения. Не подумайте, что он был чокнутым невротиком. Нет, корни предпочтений Мао восходили к благородному учению даосизма. “Даосский рецепт долголетия, — пишет доктор Ли, — требует у мужчины дополнять свое угасающее ян, мужскую сущность, источник силы, мощи и долголетия, инь шуй, или воды инь, то есть вагинальные выделения юных девушек. Поскольку ян считается опорой мужского здоровья и силы, нельзя относиться к нему расточительно.

Поэтому во время полового акта мужчина обычно не эякулирует, питаясь вместо этого силой вагинальных выделений своих партнерш. Чем больше энергии инь шуй он сможет вобрать в себя, тем более укрепляется его мужское начало. Таким образом, необходимы частые совокупления”.

Мы видим, что Мао не просто трахался. Он вел хорошо продуманную половую жизнь. Но — такова судьба — болезнь может задеть любого, даже того, чья жизнь чиста. Одна из девушек Мао подцепила Trichomonas vaginalis. Она моментально передала ее Мао, а тот — остальным своим партнершам.

Подобно молочнице, Trichomonas vaginalis весьма неприятно проявляет себя у девочек, но мальчики ничего не замечают. Поэтому мальчиков трудно заставить лечиться. К сожалению, мальчики обладают непомерной гордыней. Они ни за что не признаются в заболевании, которого не ощущают. Поскольку разносчиком инфекции был Мао, остановить эпидемию можно было, только излечив его самого. Но убедить его в том, что он является переносчиком венерической болезни, которая никак не проявляется, было почти невозможно. “Председатель Мао, — пишет доктор Ли, — поднял меня на смех. “У меня ничего не болит, — сказал он, — так что все это чепуха”. С чего это вы так расшумелись?” Я предложил ему по крайней мере тщательно вымыться. Мао никогда не мылся целиком. По вечерам его растирали горячими полотенцами. Его половые органы никогда не видели воды и мыла. Мао отказался мыться. “Я очищаюсь внутри моих женщин”, - сказал он”.

Возможно, ответ Мао покажется вам надменным. В нем есть что-то безумное. Но посмотрите на его реакцию иначе. Может, он был просто смущен. Все его отговорки очень просто объяснить естественным чувством стыда. Признаться своему личному врачу в том, что ты являешься переносчиком венерической болезни, непросто. Это было непросто даже для Моше, куда менее публичной персоне, чем Мао. Возможно, эта история лишь еще раз демонстрирует необходимость тактичного подхода при обсуждении таких интимных тем. “Меня тошнило, — пишет далее доктор Ли, — от потворства Мао своим сексуальным желаниям, от его даоистских заблуждений, от того, как он развращал наивных и невинных девушек; мне приходилось заставлять себя все это вынести”.