— А, там была тема, посвященная истории женской моды, — поморщилась Лана.

Губы у нее были просто замечательные, созданные для минета. Хану понравилось наблюдать, как она обхватывала ими член полчаса назад. Но этим плюсы Ланы и ограничивались. Блестящая модель на деле оказалась тупенькой и озабоченной исключительно своей внешностью и тем, как ее удачнее инвестировать.

Хотя, возможно, другим Лана и могла показаться довольно умной особой. Хан же видел только неплохую актерскую игру. Интересно, девочка правда решила, что он может стать ее спонсором?

— Тебе не понравилась тема? Корсет смотрелся просто восхитительно.

Ну да, с ним у Ланы даже появилась грудь. В реальной жизни модель оказалась плоской как доска.

— От него у меня болели ребра и было трудно дышать.

— Моя мама занималась винтажными вещами. Я кое-что почерпнул от нее. Корсет выглядел старинным.

— Не знаю, — пожала плечами Лана. — Выглядел он вполне пристойно, не обтрепанно.

Хан стиснул зубы, сдерживая раздражение. Видимо, модель искренне считала, что винтажные вещи должны смотреться потрепанно.

— Не выкупила его себе? Смотрелась ты в нем крайне соблазнительно.

— Больно надо! Донашивать за кем-то. Хотя нашелся идиот.

Хан ни жестом, ни взглядом не выдал заинтересованности.

— Идиот?

— Ну или идиотка, — пожала плечами Лана. — У нас с этим корсетом целый фотосет был запланирован. Заметил, что в нем я только на обложке? Прикинь, выкупил его кто-то. Видать, кто-то из верхушки. Или из спонсоров.

— Почему ты так решила? — зевнул Хан.

— По многим причинам. Я тебе могу сказать, что никто не может выкупить вещь, пока не закончены съемки. А тут бац! И на следующий день уже новый корсет, а этот исчез. Но я только рада, новый-то более удобный был, не такой жесткий.

Она еще что-то щебетала, обдавая горячим дыханием кожу на его животе. Хан слушал рассеянно, лишь кивая время от времени. Мозг же напряженно строил догадки.

Глупенькая мисс Бекер явно ни при чем. И ее внезапный взлет в модельной карьере и впрямь удача плюс богатый покровитель. Про которого Хану уже прислали информацию.

Ситуация осложнялась. Кто-то узнал «вещь Бафомета» и выкупил ее. Кто-то, явно обладающий большими средствами и связями. В первую очередь надо проверить женщин, которые два месяца назад имели отношение к выпуску того номера журнала.

Хан на мгновение ощутил прилив расположения к Лане. Пусть глупая и расчетливая, но зато не «одержимая». И, дай Господь, никогда ею не станет.

— Я вызову тебе такси, — ласковым тоном произнес он, стоило Лане замолчать. — Мне вставать завтра очень рано. Будет жаль тебя будить.

На самом деле он никогда не оставлял таких вот подружек на всю ночь. Рядом с мужчиной может спать или законная жена, или любимая женщина. А такие «Ланы» — это всего лишь разрядка для организма.

Стены здесь пахли плесенью и сыростью. Последняя словно въелась во все окружавшие предметы. Даже в пыточной чувствовался ее привкус.

А еще сырость ассоциировалась теперь с бесконечной болью. Острой — во время пыток, тупой и мучительной — после того, как ее швыряли обратно в камеру.

Но сегодня боль была другой. Рождаясь внизу живота, она постепенно охватывала все тело, заставляла выгибаться дугой и кричать. Цепляться руками за каменный пол, на котором валялись уже почерневшие остатки соломы.

Ребенок решил родиться на месяц раньше срока. И шел очень тяжело. Измученное пытками и сексуальным насилием тело словно не желало отпускать его во внешний мир.

Сколько времени шли роды, она не знала. В тюрьме время словно теряло свою значимость. Здесь были часы, когда приносили еду или когда слышались голоса стражников, сменяющихся с поста.

Никто ей не помогал. Разве что стражник заглянул пару раз, приказал орать потише, а потом привел кого-то. Сквозь пелену слез она заметила темное одеяние. Один из инквизиторов. Она помнила, что их было двое. Кто пришел в тюрьму? Тот, кто отличался большей жестокостью, или же второй?

— Сдохнет, думаю, — послышался голос стражника.

Тут очередная волна боли заставила согнуться и закричать в голос. Внутри словно что-то рвалось.

— На все Его воля. — Второй голос звучал строго и ясно. — Позови лекаря.

— Какая разница, когда сдохнет? Сейчас или на костре.

— Ты противишься моему указу? Мы стараемся излечить души, даже тех, кто продался Дьяволу. А дитя всегда невинное, пусть даже зачала его ведьма.

Сквозь скручивающую боль она услышала тяжелые шаги: стражник ушел за лекарем. А тот, кто подвергал ее пыткам, присел рядом…

Я проснулась и осознала две вещи: меня трясет за плечо бабуля, а из горла рвется вопль.

Поперхнулась и закашлялась: горло пересохло, ужасно саднило. Кое-как придя в себя, посмотрела на бабулю.

— Ты орала, словно тебя режут, — сообщила она.

— Я рожала, — выдавила из себя кое-как, — в тюрьме. Ээ-э-э… я была ведьмой.

Родственница, похожая в длинной белой футболке на привидение, покачала головой:

— Ева, срочно поделай клизмы. Тебе холестерин на мозг давит.

Я со стоном упала обратно на подушку. Боже, как приятно очнуться от кошмара и понять, что это лишь сон. Да — неприятный, да — отвратительный, но сон. Порождение подсознания и все такое. А в реале никто меня не пытает, не насилует, и я вроде не рожаю.

Все же не удержалась и скосила взгляд на живот. Ночник, расположенный на стене, давал мало света, но его было достаточно, чтобы понять: я не беременна.

— Я не буду делать клизмы. Который час, кстати?

— Шесть утра. Ева, давно тебе снятся кошмары?

— Второй раз в жизни, — сообщила я. — Думаю, это все из-за стресса. Мама в больнице, эти чертовы папарацци, полиция. Я же скромный фрилансер, а тут такая шумиха.

— Ну или тебе просто не хватает настоящего мужчины.

— Бабуля!

— Что? Между прочим, жизненным опытом доказано: наличие сильного и верного мужчины под боком положительно сказывается на психике.

— На чьей? — буркнула я, невольно представив рядом с собой Хана. Видение почему-то подмигнуло и сделало крайне пошлый жест. Ужас! Двойной ужас, что мысленно я ему ответила и захихикала.

— На обеих психиках, — бабуля всегда оставляла последнее слово за собой. — Все, кошмар прошел? Я могу идти досыпать? Или все же кли…

— Иди досыпай, — поспешила перебить ее. — Я тоже посплю.