litbaza книги онлайнСовременная прозаМесяц Аркашон - Андрей Тургенев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 59
Перейти на страницу:

— Сегодня в Аркашоне открывают памятник устрице.

— Давно пора, — одобрил я. — Какой-то конкретной или Устрице-эйдосу?

— Эйдосу. В шесть у фонтана напротив мэрии. Потом прием в мэрии. Мы можем пойти вместе.

Я попытался представить прием в мэрии Аркашона. Отец как-то брал меня в юности на банкет в наш ЦК, но я быстро нажрался в срач и мало что запомнил. А в Париже меня только что звали на прием как раз в мэрию, в связи с пляжным фестивалем, но тут уж я напился заранее и до приема не дошел. Что же, можно еще раз попробовать. Надо полагать, стечется местный бомонд. Устричное лобби в полном комплекте. Городское начальство, бизнесмены и бизнеследи, хотя бы в лице Женщины-кенгуру, педераст-скульптор (натурал не стал бы ваять устрицу), директор устричных плантаций на Острове Устриц (до него полчаса на туристическом мокрошлепе, я не плавал; там бы монумент и воздвигали), настоятель аркашонского Нотр-Дам, хищно перебирающий четки… Ни одного знакомого лица, кроме Женщины-кенгуру. Удивление, изучающие взгляды, двусмысленные улыбки.

— Это, конечно, экспириенс, — сказал я. — Давай сходим. А кем вы меня представите, мадам? Новым деканом философского факультета?

— Совру что-нибудь. Скажу, что ты журналист из Парижа. Пишешь книгу о благородных бизнесменах. Интересуешься судьбой моего мужа.

И ехидно улыбнулась. Было ясно, что цель мероприятия в другом. Бог знает в чем. Да просто фраппировать аркашонскую элиту — уже достойная цель для Женщины-кенгуру.

— Ты наденешь его костюм, — командовала Хозяйка. Она уже превратилась в Хозяйку. Голос тверже, черты лица четче. Даже нагота ее — стала другой. Она сидела на кровати, скрестив ноги. Широко раскрытая валгалла видна в деталях. Но это уже не податливая плоть, готовая отдаваться и отдаваться. Та же кожа, те же волосы и складки, но выглядит все иначе: роскошно-неприступно, как-то военизированно подтянуто. — Выберешь какой.

Мне стало сразу гадковато. Это совсем другая история: идти на прием в мэрию в чужом, на размер или два больше, костюме. В статусе клоуна, которого привели позабавить почтенную публику. Меня задел ее тон: так разговаривают с приговоренными к увольнению слугами. Я хотел возразить, глянул на Женщину и обнаружил в ее глазницах два холодных равнодушных малахита. Она была далеко. Она бы не расслышала моих возражений. Уверенностью-безапелляционностью, царственным контуром неожиданно мимикрировавших под мрамор плеч — она подчиняла меня своей воле.

«В конце концов, — уже думал я, — я ведь и есть покупной клоун. Артист. Вот уж кому нечего стесняться, так это артисту. Выступи, покажи, на что способен. И потом — а ты в чем собирался идти на прием в мэрию? Все равно у тебя нет приличного костюма…»

Короче, я покорно поплелся за нею в гардероб Идеального Самца ревизовать смокинги и фраки. Выбрал себе черную двойку поскромнее. Ну, на фоне этого гардероба поскромнее, а для меня — шикарная просто обертка. Костюм даже не был велик. Или это я так лихо раздвинулся в нем, имитируя осанку Идеального Самца.

В окно несколько раз коротко заглянуло солнце. Хозяйка захотела гулять. Мы выползли в парк Казино. Служители трамбовали тяжелый мокрый песок — реставрировали тропинки. На грязной скамейке сидела грязная собака и ожесточенно молотила себя по уху задней лапой. Унылое зрелище являла открыточная достопримечательность: кораблик, сквозь который прорастили клумбу. Цветы съежились и свалялись, как старая шерсть. Мы немного пошатались по парку, быстро изгваздались, пошли в здание Казино — пить кофе на веранде ресторана. Моя спутница, крепко о чем-то задумавшаяся, рассеянно листала «Новости Аркашона» (в городе две газеты — «Новости» и «Курьер»). Иногда она, читая, по-птичьи сворачивает голову набок: я уже выяснил, что таким макаром Упоительная Самка встречает курсив.

— Помнишь, я говорила тебе про тайфун, который может напасть на Аркашон? — спрашивает из-за газеты Женщина-страус.

— Антициклон, ты говорила, или циклон, — уточняю я. — И что? Разве он уже не напал? Вернее, еще не напал?

— Это был не он. Это просто дождь. А тайфун — его зовут Марта — потерялся где-то в океане. Синоптики за ним рыщут, но пока безрезультатно. Может быть, еще вернется.

Ну, вернется так вернется. Только в эту секунду я наконец ощутил, что значит оказаться на свежем воздухе после сотни часов заточения. Все эти часы я провел словно в вате. Ни запаха, ни звука, ни ветерка извне. И полчаса в парке я продолжал оставаться в вате. Все заложено: уши, нос, поры кожи. И только сейчас отовсюду вылетели невидимые пробки, и я ощутил ветер на щеке, услышал шелест листьев и шин за оградой, детский плач у башни, аромат прелой листвы. Попросил двойной скотч. Скотч принесли. Я сделал большой глоток. Посмотрел на Женщину. Я не уловил, когда с ней произошла перемена. Теперь она сидит, сжимая в руках газету, и смотрит вдаль пустым, невидящим взором.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

— Нет, — быстро говорит Женщина. — Мигрень. Жутко болит голова… Нужна таблетка.

Женщина оглянулась. На веранде официанта не было. Я помахал рукой в сторону стеклянной двери. Меня не заметили. Я пошел к бару клянчить таблетку. Когда вернулся, газета со стола испарилась.

— Мы никуда не идем, — сухо сообщает Женщина уже дома, в холле первого этажа. Без объяснений, извинений и сожалений. Начальница. В холле стоит странное чучело: передняя половина зайца и передняя половина лисы, сшитые на манер тяни-толкая.

— Но вечер еще далеко, — мягко говорю я. — Ты выпей еще таблетку, поспи немного… Голова пройдет.

— Нет, — говорит Заказчица, глядя сквозь меня малахитовыми глазами. — Голова не пройдет. Я сейчас съем снотворное и лягу спать надолго.

И, не прощаясь, двинулась вверх по лестнице.

— Хорошо, я один пойду…

Не особенно мне хотелось идти туда одному. Но я должен был возражать. Бороться. Ладно, меня наняли клоуном. Но не бессловесной же неодушевленной вещью!

Женщина-механизм остановилась. Не поворачивая корпуса, царственно повернула голову, которая, как мне показалось, вовсе у нее не болит. В «Чужих» есть баба, посреди сюжета вдруг начинающая испускать из глаз лазерные лучи.

— Тебя не приглашали. Кто ты такой?

— Скажу, что я журналист из Парижа, пишу о твоем муже…

— Кстати о муже, — перебила она. — Ты здесь сколько дней?

— Две недели примерно, — растерялся я.

— Две недели. Можно было до Парижа пешком дойти… И где результат? Каковы же твои успехи? Ты научился его походке? Освоил его жесты? Перенял его привычки? Что ты делал здесь две недели?

Слова как из холодильника. Сейчас, не дай Бог, еще начнет время в деньги переводить.

— Я бы на твоем месте, — продолжала Женщина-механизм, — всерьез занялась делом. Ты намерен выполнять задание? Или нам расторгнуть контракт?

Я бы сказал «расторгнуть». Реакция непродуманная, но естественная. Слово уже выкатывалось из неба на язык, но в этот момент Женщина-кенгуру издала слабый стон, схватилась руками за виски, пошатнулась и быстро пошла наверх. Кричать в спину ей я не стал.

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 59
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?