— Да. Наверное ты прав. Я так и сделаю.

Ник

Это просто жесть какая-то! Совсем не так я рассчитывал рассказать Агнии об откровенной сцене. В ее глазах было столько боли, она буквально обезумела. Такой психованной я видел ее впервые.

Стас все еще думает, вставлять эту сценку в фильм или нет, и я не хотел по попусту волновать жену. Когда речь заходит об Анжи моя вспыльчивая жена становиться просто демоном в юбке.

Я понимаю, видеть такое неприятно. Не знаю как я бы повел себя, увидев Агнию имитирующую секс. Да черт. Мы практически им и занимались. И все мои фантазии обрели реальные очертания. Да, я завелся, как бы сильно себя не сдерживал. Но это просто физиология. Когда об тебя трется голая девица с шикарным телом, трудно реагировать по-другому. Но эту черту я никогда не переступлю. Я не буду изменять жене в реальности. Не разрушу нашу семью.

Зайдя в вагончик, увидел пакет из моего любимого ресторана. Моя девочка, мой Огонёк, позаботилась обо мне. Нужно срочно ехать домой и вымаливать прощение.

Я успеваю переодеться и схватить ключи, когда в дверь раздается стук. И заходит Анжи с пакетом.

— Ник, я хотела поздравить тебя и меня с этой непростой съемкой. В моей карьере впервые пришлось играть настолько откровенную сцену. И я рада, что у нас все получилось.

— Прости. Мне нужно срочно к жене.

— Хорошо. Я понимаю. Удачи тебе. И если потребуется моя помощь, обращайся без разговоров. Боюсь только Агния не будет меня слушать. У нее предвзятое отношение ко мне.

— Прости, я правда тороплюсь, — нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу и киваю на вход. Бегу к машине, по дороге набираю Серегу.

— Довез?

— Да. Только что. Ты прости, Ник. Это я провел Агнию на площадку.

— Ты идиот?

— Неудобно было её оставлять на улице. Я оставил ее в твоем вагончике, попросил никуда не выходить. А она не послушалась.

— Ясно. Я разберусь.

Пока ехал, попал в пробку. Две машины впереди столкнулись, а сзади меня подперло еще с десяток. И не выедешь.

Домой я приехал только через два часа. Пешком быстрее было бы.

— Агния! — бросаю ключи на прихожую, не разуваясь бегу по комнатам. Но везде пусто. На кровати разбросанные вещи и настежь открыты створки шкафа. Нахватает ее чемодана.

Бегу в комнату сына, там та же самая ерунда. Первая мысль, бьет обухом по голове: она ушла от меня. Я даже падаю на кровати, а в груди растёт дыра. Она и сына забрала?

Ая собрала не все вещи и это обнадёживает. Придя в себя, хватаю телефон и набираю жену, потирая ноющую грудную клетку. Телефон недоступен.

Еду в садик. Растерянная воспитательница сообщает, что Ая забрала Даню несколько часов назад. Звоню теще, но та сообщает, что дочь с внуком не приезжала. Тут же интересуется всё ли у нас в порядке. Я как дурак оправдываюсь, что всё хорошо.

Возвращаюсь домой, брожу по пустым комнатам. Под нарастающую внутри панику.

Вызов телефона со светящимся именем «Огонёк», принимаю дрожащими пальцами.

— Любимая, солнышко мое, — говорю со всей нежностью, что множится в груди. — Что ты придумала? Приезжай домой. Давай все обсудим, — на том конце секунду тишина.

— Как ты заговорил, — горько хмыкает Ая. — Не волнуйся. Я, пока, не ушла от тебя. Пока! — Мне нужно остыть и все обдумать. Я сейчас не в состоянии что-то обсуждать. Звоню лишь сказать, что всё в порядке с Даней.

— Пап, мы в Лимпопо! Приезжай к нам! — кричит веселый сын.

— Я приеду?

— Не стоит, Ник. Дай мне время остыть.

Прежде чем она повесит трубку говорю, что люблю ее. Ая не отвечает как обычно «и я тебя», просто вешает трубку.

Достаю из холодильника котлеты и ставлю в микроволновку. Иду в ванну, как дебил нюхаю ее крема и духи. Раз она их оставила, то ушла ненадолго.

Забираюсь в ванну. Засыпаю. Просто вырубаюсь на несколько секунд. Просыпаюсь, когда вода уже льется через край, а из кухни подозрительно воняет гарью.

Выключаю воду, бегу, поскальзываюсь на полу. Матерюсь, в кухне открываю микроволновку. Видимо вместо нескольких секунд, поставил на час. Хватаю черную стеклянную тарелку голой рукой. Обжигаюсь. Снова матерюсь. Когда следы потопа и поджога устранены, на улице уже темно.

В кровати холодно и пусто, обнимаю подушку Аи, вдыхаю ее такой родной любимый запах. И набираю ее. Она отвечает сонным голосом. Видимо не посмотрела, на номер.

— Огонек, не вешай трубку. Я просто хочу знать, что ты рядом. Можешь ничего не говорить. Только не отключайся.

Рассказываю как мне тоскливо без нее и плохо. Потом говорю про свои злоключения и на том конце ответом служит смешок.

— Так нам скоро и некуда будет возвращаться.

— Не представляешь, как я рад слышать твой голос. Тебя нет всего несколько часов, а мне кажется что целую вечность. Ая, я не рассказал про сцену с Анжи…

— Спокойной ночи, — грубо обрывает меня.

Дебил, зачем я начал говорить про Стоун? Только наметилось какое-то потепление.

На следующий день, подъезжаю к садику. За час до того, как Агния забирает сына. Даня как раз гуляет послеобеденного сна. Точнее, сидит один на лавочке и катает старенькую детсадовскую машинку.

Меня это напрягает. Я как будто увидел себя со стороны. Со мной так же не хотели играть, потому что я был ребенком из неблагополучной семьи. Одевали в то, что отдадут. Игрушек у меня не было. А с ним то почему не хотят? Агния его всегда одевает в самые дорогие брендовые вещи. Игрушек у него завались.

— Папа! — радостно кричит Даня и обнимает меня за ногу.

— Ник Звездный! — радостно кричат ребята и собираются вокруг меня.

— Твой папа знаменитый актер?

— А я знала! — кричит другая девочка. — Мне мама рассказывала, — Люся, кажется, зовут её маму. Мамочка в самой короткой юбке.

— Идите, это мой папа! — жмется ко мне сын.

— Даня, пойдем с нами поиграем? — раздается со всех сторон.

— Да, Дань. Хочешь мой телефон? Там крутые игры.

Он смотрит блестящими взглядом полным слез.

— То есть, теперь ты хочешь со мной дружить?

— Да, я всегда хотел! Это Птаха сказал, чтобы все выбирали. Или ты или он со своими игрушками.

— Пап, можно?

— Иди. Я хочу переговорить с Ольгой Александровной. — Сына окружают дети, бегут на горку. Кто-то делится с ним конфетой. Как только они отходят на безопасное расстояние, обращаюсь к воспитательнице, едва сдерживая гнев.

— Я сейчас не понял. Почему моего сына сторонятся как прокаженного?

— Никита….

— Можно