Не обладающий демократическим потенциалом, но достаточно гибкий внутриэлитный консенсус является одним из основных гарантов стабильности политической системы США. Предположения (или даже надежды) некоторых авторов – например, британский интернет-портал YouGov (https://today.yougov.com/) утверждает, что многие жители США (43 % респондентов среди республиканцев и 20 % среди демократов) вполне могут представить ситуацию, когда они бы поддержали военный переворот в своей стране, – относительно возможности изменения данной парадигмы в обозримой перспективе, скорее всего, останутся иллюзорными.

Элиты «красного дракона» вчера, сегодня и завтра

Китайские элиты издавна являются предметом внимания и изучения мировой науки. Еще бы – ведь именно они обеспечили устойчивость китайской цивилизации: единственной непрерывно существующей и развивающейся вот уже почти пять тысяч лет. Никакие нашествия «варваров» или вторжения «цивилизованных наций», никакие катастрофы и невзгоды не смогли уничтожить «матрицу» из иероглифики, традиционных философских и этических учений, а также уверенности в превосходстве Поднебесной над ближними и дальними соседями, не смогли вытеснить эту «матрицу» из китайской нации и, особенно, из её элиты. При соприкосновении с другими цивилизациями китайцы заимствовали от них полезные элементы и применяли к собственным нуждам, китаизировали. Так было с пришедшим из Индии буддизмом, с тюркскими приемами ведения войны, с монгольскими административными нормами, с советской социалистической системой, с американской капиталистической системой…

Правящие элиты вместе со своими царствами, империями и республиками переживали периоды расцвета и упадка, но в Китае всегда находилось достаточно пассионарных, умных и умелых людей, чтобы снова нарастить плоть на костяк, который из века в век держит государство и общество.

Элиты современного Китая вызывают самое пристальное внимание именно сейчас, поскольку КНР достигла небывалого за последние столетия уровень экономического, военного и политического могущества. Впереди открываются просторы, по которым китайские кормчие еще никогда не прокладывали путь. Силы, вовлеченные в обсуждение дальнейшего курса, придерживаются подчас противоположных взглядов, и поиск «золотой середины» идёт с видимыми трудностями. Это касается как экономики и внутренней политики, так и глобальной стратегии. От выбора долгосрочного курса и даже от принимаемых тактических решений всё явственнее зависят не только будущее самого Китая, но и соседей, всего мира. Сами же решения зависят от качества элиты.

Формирование новой китайской элиты началось в рамках Компартии Китая еще в 20-е годы XX века, ускорилось после прихода КПК к власти в Китае в 1949 году. Всего через 20 лет в ходе «культурной революции» первое поколение коммунистической элиты было в значительной степени ликвидировано. Создание, по существу, новой элиты с использованием остатков кадров предыдущего поколения приняло упорядоченный характер только после преодоления «смутного времени» маоцзэдуновских экспериментов 60-х-70-х годов. Отбором кадров для продвижения вместо узкого круга приспешников Мао Цзэдуна и его жены Цзян Цин снова занялся Организационный отдел ЦК КПК, во многом копировавший методы деятельности соответствующей структуры ЦК КПСС. Растущую роль при решении судьбы перспективных кадровых работников стали играть успехи в выполнении партийных решений, особенно параметров экономического развития. Дело дошло до того, что в партию стали принимать успешных предпринимателей, хотя для этого и пришлось принять целый ряд решений, включая изменения в Устав Компартии. Элита приобрела национальный, а не классовый характер.

Меритократический принцип стал определяющим в немалой степени благодаря совпадению с традиционным для китайского общества механизмом выдвижения талантов, который просуществовал почти две тысячи лет, вплоть до начала XX века. Этот механизм под названием «кэцзюй» состоял из экзаменов нескольких уровней и служил «кадровым лифтом», позволявшим провинциалам и простолюдинам занимать ключевые посты в столице и даже при дворе Сына Неба. Как в старину, так и сейчас немалую роль играют родственные и земляческие связи, но на первый план выходят всё же «деловые и политические качества». Еще один механизм формирования, а точнее – селекции нынешней элиты называется «Комиссия по проверке партийной дисциплины ЦК КПК». По существу, это важнейшая спецслужба, возглавляемая сейчас Ван Цишанем, одним из семи членов Постоянного комитета Политбюро ЦК.

Типичным примером формирования китайских элит сегодня может служить судьба двух наших современников, председателя КНР Си Цзиньпина и его отца Си Чжунсюня.

Завхоз с маузером

Как и многие другие создатели КНР, Си Чжунсюнь вырос в провинции (Шэньси, северо-запад Китая) в зажиточной крестьянской семье. Он родился в 1913 году, всего через пару лет после свержения маньчжурской династии Цин. Семи лет от роду пошёл в начальную школу, где, наряду с традиционным конфуцианским образованием, получал начатки «западного знания». В 13 лет он, уже ученик средней школы, вступил в комсомол, а через два года, будучи студентом педучилища за участие в демонстрации был арестован и оказался в тюрьме. Вышел он оттуда уже членом Компартии и профессиональным революционером.

В то время Китай напоминал лоскутное одеяло из больших и малых территорий, подконтрольных тем или иным «милитаристам», местным военачальникам. По решению компартии Си Чжунсюнь идет служить в гоминьдановскую армию с заданием создавать коммунистические ячейки. Задание было выполнено – в 1932 году поднимается восстание. Вместе с группой сослуживцев Си Чжунсюнь идет на соединение с другими мелкими отрядами солдат и партизан, становится партийным секретарем небольшого опорного района, а на следующий год вместе с кадровым военным Лю Чжиданем, выпускником созданной в 1924 году офицерской школы Хуанпу, создает освобожденный район Шэньси-Ганьсу.

Стратегия Компартии в то время заключалась в создании опорных баз, их расширении, слиянии и формировании освобожденных районов. На северо-западе эта тактика приносила успех – к 1935 году в составе Шэньси – Ганьсу числилось целых 22 уезда. Несмотря на свою молодость, двадцатилетний Си Чжунсюнь получил целый букет должностей в комсомольских, партийных, военных органах власти. Пожалуй, главным из них был пост председателя правительства освобожденного района.

В Центральном Китае у коммунистов успехи были меньше. Выбитые войсками Чан Кайши со своих опорных баз в провинции Цзянси бойцы Красной Армии под руководством Мао Цзэдуна, Чжу Дэ и Чжоу Эньлая были вынуждены с боями отступать через весь Китай. Эта почти непрерывная битва на марше получила в истории название «Великий поход». За 370 дней с октября 1934-го по октябрь 1935 года бойцы прошли 9000 километров. Из 100 тысяч участников Великого похода в начале пути до укрепленной базы Лю Чжиданя и Си Чжунсюня добрались только 8 тысяч. Именно там, в мягких лёссовых почвах, был создан пещерный город Яньань, откуда до 1947 года Мао руководил революцией, сопротивлением японским войскам и гражданской войной.

В Китае часто говорят: Лю Чжидань и Си Чжунсюнь спасли Мао Цзэдуна и всю Компартию. Но Мао Цзэдун, в свою очередь, спас Лю Чжиданя и его соратников. Среди окопавшихся в горах и пещерах коммунистов непрерывно велась идейная борьба. То одних, то других объявляли «контрреволюционерами», «уклонистами», «капитулянтами». Лю Чжидань и другие командиры были раскритикованы прибывшими из шанхайского подполья борцами за идейную чистоту и приговорены к смерти. Си Чжунсюнь вспоминал, что от расстрела его отделяло всего четыре дня. Но тут со своим отрядом появился Мао Цзэдун. Решения заезжих комиссаров были отменены. Лю Чжидань и Си Чжунсюнь снова стали уважаемыми товарищами. Взявший власть в свои руки Мао Цзэдун вскоре отправил отряд Лю Чжиданя сражаться с местным «милитаристом» Янь Сишанем, и в феврале 1936 года партизанский герой погиб при не выясненных до конца обстоятельствах.