Сказочно растут цены и как жить дальше?!.. И, тем не менее, жизнь продолжается. Были на Крымской, на выставке Давида Штеренберга. Интересно полотно «Бал в Бюилье» (1913–14) – фигуры, позы, кто-то кого-то клеит, кто сидит в грустях, кто-то в канкане задирает ноги… Еще холст «Девушки в синем»… «Обнаженная» (1908–09) – это не ренуаровская желанная плоть, а худое непривлекательное, тонкое тело, с косточками, маленькие некрасивые груди, полная антисексуальность… Портрет Лили Брик. Она в синем платье на красной софе с отставленной газетой и спящей кошкой… В другом зале выставка рано умершего Александра Грицая (1950–1988), сугубый реалист, последний поэт деревни – не трогает совсем. Копирование жизни – это не искусство…

26 января

Раньше верилось, что впереди все будет лучше и лучше, и пенсия рисовалась идиллической: неспешная жизнь для души, книги, неторопливое гуляние… А вышло иначе, и события развиваются по сценарию: чем дальше, тем хуже. Страна в экономическом штопоре. Цены взбесились. Плохо работает телефон – никому не дозвонишься. Горячей воды нет. Кипятишь чай, а в нем нефтяные пятна. Газеты носят через пень-колоду и так далее, и так во всем.

В бывший Политиздат сдал заявку на календарь-книгу о Санкт-Петербурге. Там мне поведали о положении в издательском деле: маленькие частные фирмы горят, грядут крупные акулы-монополисты и ничего хорошего в будущем не ожидается. На днях в метро попалась сумасшедшая (и сколько их теперь!), которая вошла в вагон с песней «Чтобы тело и душа были молоды!..» Ей кто-то сделал замечание, а она в ответ еще громче: «Идет война народная!..» Ну, и последствие войны, то бишь, либерализации цен: в столовой все жмутся, обед по цене 10–13 рублей не по карману, берут один винегретик. И странно получилось: у народа отняли колбасу и шоколад, но зато дали в изобилии журналы, книги и фильмы, читай-смотри, что хочешь. Вот на неделе наслаждались картиной Антониони «Идентификация женщины». Хотя тема грустная: одиночество человека в мире. И как жить? Надо вкалывать, советует Игорь Губерман, чтобы «выжить в этой соковыжималке».

1 февраля

Мои заявки на «Любовь и поэты», на «Один день месяца» и на «Блистательный Санкт-Петербург» лежат в трех разных местах. Но от заявки до издания – предлинная дорога. А опыт с «Огоньком» подсказывает, что легче написать, чем получить гонорар: то задерживают, то денег нет, то еще что… Купил за 6 рублей первый номер «Науки и жизни» (тираж 900 тыс.экз.), там моя 13-я публикация исторического календаря. Точит мысль: а сколько заплатят?..

Посмотрели два хороших фильма: «Наполеон и Жозефина» (Арман Эссанте и Жаклин Биссет) и «Будучи там» (Питер Селлерс и Ширли Мак-Клейн)… За окном пасмурно, сыро, +1.

9 февраля

Цитата из «Независимой газеты»: «…Москва превратилась в грязный, пыльный город, где легко потерять здоровье, где невозможно качественно и производительно работать и нормально жить. В город, который своей нечистотой делает людей злыми, хулиганами, преступниками…».

И еще лучезарная цитатка: «…Но даже те, кто до сих пор числился в преуспевающих, такие, как крупные драматурги, известные сценаристы и поэты-песенники, могут оказаться на грани нищеты и даже голодной смерти. Стоит только заболеть на продолжительное время, и ты уже на краю пропасти…». (5 февраля, НГ).

Поздравил Германа с днем рождения, а он в ответ: «Главное, чтобы не убили…» На Вернадского, в уже ныне бывшем Центросоюзе, уволили кучу сытых, самодовольных чиновников, оставшиеся ходят с перекореженными лицами: боятся будущего. Лафа кончилась.

15 февраля

У подъезда №2 Белого дома встретился с Яновым (он там давал пресс-конференцию). Приземистый, староватый, но бойкий и несколько евреистый, и, конечно, умный. Подарил ему свой календарь «Забытые даты 92» с надписью: историку-концептуалисту от любителя исторических фактов. Тираж, говорю ему, миллион. Он: «О, в Америке вы были бы миллионером!..» Но то в Америке, а у нас совсем все иначе… Интересно и горько: я ждал Янова, как какая-нибудь молоденькая актрисулька ждет маститого режиссера: авось, даст роль… Закончил рукопись путеводителя по Москве «Будем знакомы», 76 страниц, 4 печатных листа. И как пойдет все дальше – пенсия, Янов, рукопись?.. Календарь сделан, издательницам и мне казалось: это – бомба. Ни фига. В продаже нет календаря и тишина…

За окном +5, снег, лед, слякоть, грязь, капель и все тонет в тоскливой серости и безнадежности нашей российской жизни. Как сказала Лия Ахеджакова: «Счастья нет, но бывают блаженные минуты». Добавлю: но они крайне редки.

27 февраля

Очень устаю от дороги, туда-сюда на Вернадского, народа тьма, еле протискиваются в вагон, ввинчиваются и дышат тяжело друг другу в лицо. Противно… Домой приезжаешь вдрызг усталый. Поел, поспал, немного посмотрел ТВ, почитал – и весь день сгорел. И не работа и не пенсия. И все – в ожидании Годо.

Русский ПЕН-центр сделал заявление о положении авторов: дорожает все, дешевеет лишь творческий труд… для многих грозит переход на положение интеллектуального люмпена… а для страны неизбежное культурное одичание… И чем утешаться? Стихами? Тут «Комсомольская правда» выдала не первой полосе строки Арсения Тарковского:

…Терзай меня – не изменюсь в лице.

Жизнь хороша, особенно в конце,

Хоть под дождем и без гроша в кармане,

Хоть в Судный день – с иголкою в гортани.

Ах! Этот сон!

Малютка-жизнь, дыши,

Возьми мои последние гроши,

Не отпускай меня вниз головою

В пространство мировое, шаровое!

В воскресенье 23-го гуляли в дальней роще. Легкий морозец. Хорошо. Дети катаются с ледяной горки. Идиллия, а в это же время в центре столицы бушевали различные митинги под водительством бешеных Алксниса, Ампилова, Макашова, Бабурина и Жириновского (весь цвет русского фашизма). Что будет дальше с бедной Россией, страной абсурда и дураков?.. Ну, а я в канун своего 60-летия. «Я еду с ярмарки», – как написал режиссер Александр Белинский. «В моей телеге приличный запас знаний в области литературы и театра, довольно крепкое владение своей профессией, солидные остатки юмора, определенный запас трудолюбия и любознательности». Что ж, не так уж мало! Александр Белинский – человек, созвучный со мною…

Недоумение и боль: мой календарь «Забытые даты» провалился в непонятную черную дыру. Стрижев по поводу моего труда сказал: «Я все составительское делаю, а у тебя все прошито личными строчками». И высказал версию: конкуренты православного календаря и иных прочих скинулись и угробили мой, чужие им не нужны…

2 марта

И вот грянуло: 60 лет! Эта цифра кажется мне чужой и фантастической, но, увы и ах, горькая реальность… Одолевают всякие раздумья. «Внутри себя все мы одного возраста», – утверждала Гертруда Стайн, – я