После дождя на охоту могли выйти ночные хищники.

– Куда пойдем? – донесся из-под теплой шкуры приглушенный голос Гранта.

Акер поднял голову, в глазах блеснуло пламя костра.

– На войну, конечно, куда же еще? Там хорошо. Вино и кровь. Убей или умри. Ведь правда здорово?

Вряд ли он мог бы лучше выразить свою варварскую философию.

– Угу, здорово, – криво усмехнулся Грант. – Жить ради того, чтобы умереть… – И с этими словами он провалился в сон.

Костер затрещал и погас. Слышалось лишь шуршание прелой листвы на деревьях. Облака унес ветер, и на студеном зимнем небе заблистали алмазами звезды.

Утро выдалось ясное и холодное. Грант впервые встал без понукания и, зябко дрожа, развел костерок, оторвав дрова от заледеневшей поленницы. Акер сел и, напевая боевую песню, начал облачаться в доспехи и увешиваться оружием.

Грант посмотрел на Акера, упаковывая содержимое гигантского тюка. Вид орудий убийства и воспоминания о прошедших четырех днях заставили его задуматься. Едва ли стоит опять навьючивать на себя тяжелейший тюк ради того, чтобы попросту убивать или быть убитым. Если расстаться с Акером Аменом, больше не придется тащить этот груз.

Почему-то эта мысль не вдохновила – воин нравился Гранту, да, похоже, он и сам нравится воину; грубое же отношение со стороны Акера являлось по меркам его народа чем-то вроде добродушного покровительства.

Управившись со своим смертоносным арсеналом, воин затоптал костер.

– Пошли.

Грант откашлялся, стоя рядом с мешком.

– Э… Акер, я лучше попробую жить по-другому… В смысле, я не слишком хороший боец. Не гожусь тебе в помощники.

Похоже, его с таким трудом принятое решение не произвело ни малейшего впечатления на Акера. Воин просунул гигантскую руку в лямку тюка и с легкостью закинул его на плечо.

– Что ж, прекрасно, остерегайся только берлокотов. И праведников. В лесу их полно. А если выберешься из леса, не приближайся к крестьянам – они не любят чужаков. Когда ловят беднягу, сажают его в поле на большой острый кол – хорошее получается пугало.

Последние слова удалось расслышать уже с трудом – Акер быстро уходил по тропе. Грант, обладавший богатым воображением, поспешил следом. Обернувшись на его оклик, воин сбросил мешок и при этом даже не замедлил шага. Застонав про себя, Грант накинул лямки на натруженные плечи и с удивлением обнаружил, что груз не так тяжек, как он ожидал. Возможно, причиной тому Акер, весьма рельефно описавший альтернативу совместному походу, но, скорее всего, дело в съеденном до крошки окороке. Гранту показалось, что Акер широко улыбается, хотя виден был лишь его затылок.

Извиваясь среди деревьев, тропа снова вывела их на край обрыва и пошла под уклон, в сторону зеленой долины. У последнего поворота Акер насторожился.

– Попахивает засадой. Пойду гляну, что там внизу.

Грант остановился, взяв на изготовку лук. Акер подполз к краю обрыва и долго смотрел вниз, затем вернулся и, ни слова не говоря, спустился чуть ниже по тропе, за поворот.

Сбросив со спины тюк, Грант расправил затекшие плечи. Внизу как будто ничего подозрительного, все тихо. Но Акер снова вглядывался туда, остановившись на небольшом уступе. Зевнув, Грант машинально повернул голову на какое-то движение справа – и замер, увидев выходящего из пещеры громадного берлокота.

Зверь пока не заметил людей, но Грант видел, как шевелятся его нос и усы – монстр явно принюхивался. Снизу, с тропы, долетел лязг металла. Уши прянули, берлокот одним прыжком перенесся на край обрыва. Акер стоял на уступе двадцатью футами ниже, широкой спиной к хищнику – легкая добыча.

Грант неслышно поднял лук, лапы зверя напряглись для прыжка. Расстояние было малым – звон тетивы и глухой удар стрелы слились в один звук. Кот взвизгнул от боли – стрела пришпилила его переднюю лапу к груди, когда он уже был в воздухе.

Глазам Гранта предстал прекрасный пример рефлексов, необходимых для выживания в этом варварском мире. Едва зазвенела тетива, голова Акера резко дернулась вверх, а услышав вопль кота, великан в кожаных доспехах отскочил назад с мечом в руках, готовый отразить любое нападение.

Если бы кот достиг Акера, меч пронзил бы его насквозь. Однако изменить направление прыжка зверь уже не мог. Рыча, корчась и выпуская когти, он пролетел над воином, зацепился здоровой лапой за край обрыва и с пронзительным воплем сорвался. Затрещали кусты под натиском катящегося тяжелого тела.

Акер вытер рукоять меча, убрал его в ножны и посмотрел на спутника с заметным уважением.

– Неплохой выстрел, Гранто.

И, жестом позвав за собой, двинулся дальше по тропе.

Они осторожно спускались в направлении деревьев, понимая, что где-то рядом мог красться раненый кот. Снова пошел снег, и вскоре все вокруг покрылось белой пеленой. Лес закончился, путники поднялись по насыпи на разбитый колесами телег проселок, который уходил в поля мимо каменного дома с земляной крышей.

Грант с опаской смотрел на дом. Подозрения оправдались, из двери выбежали четверо бородачей, а за ними женщина. Выкрикивая ругательства, они размахивали зловещего вида цепами и косами. Грант попятился, но Акера эти люди как будто нисколько не напугали и не заинтересовали – он спокойно стоял с усталой усмешкой.

Когда орущие мужчины оказались в нескольких ярдах, он выхватил меч и издал жуткий боевой вопль. Клинок лишь раз мелькнул в воздухе, разрубив пополам цепы в руках первых двоих. Несколько мгновений селяне тупо смотрели перед собой, а потом кинулись наутек, вопя уже не грозно, а панически. Не дожидаясь, когда они укроются в доме, Акер повернулся и продолжил свой путь.

Этот инцидент снова напомнил Гранту, сколь ценно здесь искусство владения мечом. Подобрав палку, он замахивался на каждую попадавшуюся по дороге мишень, учился наносить удар с любого угла и точно попадать в цель. Такое занятие позволяло скоротать время, и он вновь ощутил, как обостряются чувства, – то ли благодаря регулярным физическим упражнениям, то ли благодаря окружающей белой равнине, которая могла таить неведомые опасности.

К полудню они остановились у замерзшего ручья и пообедали остатками хлеба, извлеченными из глубин мешка. Акер пробил во льду полынью, и они смешали в полых рогах родниковую воду с вином. Напиток бодрил и утолял жажду; вода казалась газированной и подслащенной. Грант облизнулся, даже не пытаясь понять, как такое возможно с геологической точки зрения.

VIII

Они шли по широкой долине, предпочитая держаться извивающейся дороги, а не пересекать пашни.

Ближе к середине дня зима закончилась.

Вряд ли Грант мог бы описать это иначе. Они брели по щиколотку в снегу, повсюду на землю медленно опускались крупные белые хлопья. Небо впереди прояснилось, а снежный покров внезапно оборвался: дальше теплое солнце освещало бурую дорогу и зеленые поля.