— Многие отчаливали от блеклых берегов, — начал страж, — но…

— Да-да, знаю, — прервал его Хмур, — но немногие вернулись наверх, к солнцу. Незачем твердить это без конца. Я смотрю, это у вас вроде навязчивой идеи!

Дети прижались к Хмуру с обеих сторон. Наверху они думали, что он зануда, но здесь он был им единственной поддержкой. Тусклый фонарь подвесили в середине ладьи, подземцы сели на весла, и они отчалили. Фонарь светил слабо. Вглядываясь вперед, они видели только темную воду, сливавшуюся с полным мраком.

— Ох, что же с нами будет! — в отчаянии сказала Джил.

— Не падай духом, — сказал Хмур. — Не забывай, мы на верном пути. Ведь нам надо было пройти под разрушенным городом, вот мы и под ним. Теперь мы снова следуем наказу.

Им дали поесть каких-то пресных, совсем безвкусных лепешек; потом они заснули. Когда они проснулись, все было по-прежнему: гномы гребли, корабль скользил по воде, впереди стояла непроглядная тьма. Сколько раз они просыпались, засыпали снова, ели — никто из них не помнил. И что хуже всего, им уже казалось, будто они всегда жили на этом корабле в этой темноте, а солнце, небо и ветер им приснились.

Размеренное движение вытеснило и надежды, и тревоги, как вдруг показались бледные огни. Один приблизился, мимо проплыл корабль. После этого они встретили еще несколько кораблей. Вглядываясь вперед до боли в глазах, они рассмотрели огоньки, освещавшие как будто бы причал, стены, башни и толпу. Но шума пока слышно не было.

— Ну и ну, — вскричал Юстэс, — город!

И вскоре все увидели, что он прав.

Город был странный. Редкие огни светили далеко друг от друга. Судя по освещенным пятнам, тут был огромный морской порт. В одном месте разгружали корабли, в другом виднелись склады и кипы товаров, в третьем — стены и колонны каких-то дворцов и храмов. И всюду, куда падал свет, бесчисленные толпы подземцев, тесня друг друга, спешили по узким улицам или по ступеням лестниц. Когда корабль подплыл ближе, дети услышали мягкое шуршанье, но не было тут ни песен, ни криков, ни колокольного звона, ни колесного скрипа. Город был так же тих, и почти так же темен, как муравейник.

Наконец корабль вошел в гавань. Путешественники сошли на берег, их повели в город. Подземцы сновали со всех сторон, и печальный свет падал на печальные лица. Никто не проявлял интереса к чужакам, каждый гном был столь же деловит, сколь и печален, хотя Джил никак не могла понять, чем же они заняты. Все двигались, спешили, толкались, мягко и тихо ступая.

Путники подошли к замку, видимо — очень большому, хотя было освещено лишь несколько окон. Их впустили, они прошли по двору и поднялись по лестницам. В конце концов они оказались в огромной мрачной комнате. Один ее угол — вот радость! — был залит совсем другим светом — простым, желтым, теплым, как у наших ламп. Падал он откуда-то сверху и освещал подножие лестницы. По обеим сторонам стояли два подземца. Страж подошел к ним и произнес слова, звучавшие как пароль:

— Многие попадают в Подземье…

— …и немногие возвращаются наверх, к солнцу, — ответили часовые. Затем все трое склонили друг к другу головы и зашептались. Наконец один сказал:

— Да говорю я вам, ее королевское величество ушла по важному делу. Лучше подержать наземцев в тюрьме до ее прихода. Немногие возвращаются наверх…

Тут разговор прервался. Ясный, звонкий, совершенно человеческий голос прозвучал с верха лестницы:

— Что там за шум, Муллугут? Наземцы? А ну-ка ведите их ко мне!

— Не угодно ли вашему высочеству вспомнить… — начал Муллугут, но голос прервал его:

— Моему высочеству угодно, чтобы ему повиновались, старый ворчун. Веди их наверх!

Страж покачал головой, сделал путешественникам знак, означавший «следуйте за мной», и стал подниматься по ступеням. С каждой ступенью становилось светлее. На стенах висели прекрасные гобелены, и свет, проникая сквозь тонкие занавеси, отливал золотом. Наконец, откинув полог, страж ввел их в комнату, где пылал огонь в камине, а на столе сверкали хрустальные кубки с вином. Навстречу им поднялся светловолосый человек. Он был красив, казался смелым и добрым, но что-то в его лице вызывало тревогу. Одет он был в черное и немного походил на Гамлета.

— Добро пожаловать, наземцы! — воскликнул он. — Постойте, я же видел этих детей и их странного вожатого. Не вас ли я встретил на мосту у границ Этинсмура, когда ехал с дамой?

— Так вы тот черный рыцарь, не сказавший ни слова! — воскликнула Джил.

— А ваша дама и есть королева Подземья? — не слишком приветливо спросил Хмур.

Юстэс, подумавший о том же, сказал:

— Понимаете, она нарочно послала нас к великанам, а они собирались нас съесть. Что мы ей плохого сделали?

Черный рыцарь нахмурился:

— Если бы ты не был столь юным воином, мальчик, мы бы с тобой сразились насмерть. Я не потерплю, чтобы порочили честь моей госпожи. Можете быть уверены: что бы она вам ни сказала, побуждения у нее были самые лучшие. Вы ее не поняли. Это кладезь добродетелей — честности, милости, постоянства, любезности и мужества. Мне ли не знать! Ее доброта ко мне, неспособному отблагодарить ее, поистине поразительна. Но вы еще поймете ее и полюбите. А пока расскажите, зачем вы попали в подземный мир.

Прежде чем Хмур успел остановить ее, Джил выпалила:

— Мы ищем Рилиана, принца Нарнии. — И тут прикусила язык, ведь эти люди могли оказаться врагами. Но рыцарь не проявил к ее словам ни малейшего интереса.

— Рилиан? Нарния? — безучастно повторил он. — А где это? Никогда не слыхал о такой земле. Должно быть, это очень далеко от той части Наземья, которую я знаю. Но что за странная фантазия, искать этого — как его? Билиана? Трилиана? — в нашем королевстве! Насколько мне известно, здесь такого нет. — И он громко рассмеялся, а Джил подумала: «Не это ли портит его лицо? Может, он глуповат?»

— Нам велели искать надпись на камнях разрушенного города, — сказал Юстэс. — И мы увидели слова «ПОДО МНОЙ».

Рыцарь снова разразился смехом.

— Вы ошиблись, — сказал он. — Эти слова не имел к вам никакого отношения. Если бы вы спросили мою спутницу, она дала бы вам лучший совет. Эти слова — последнее что осталось от старого стиха:

Хотя я без трона и под землей,

Пока я живу, земля подо мной.

Ясно, что какой-то король великанов, похороненный здесь, повелел вырезать эти хвастливые слова на своем надгробьи. Одни камни разбились, другие унесли, третьи завалены галькой, но два слова еще можно прочесть. Забавно, что вы решили, будто это написано для вас.