Выключив свет, Голландец прошел из кабинета в дальнюю комнату и запер за собой дверь. Откинул с мольберта простыню. Сел напротив ирисов и набрал на трубке номер.

– Евгений Борисович, как украли «Ирисы»?

– Вы с ума сошли. Второй час ночи.

– Я думал, вы не можете ни спать, ни есть.

В трубке послышался протяжный вдох.

– Полотно возвращалось с экспертизы, от Гессингхорста. Мой курьер за рулем только утром заправил бак под завязку и по дороге вдруг обнаружил, что он пуст. Ничего не понимая, заехал на заправку и снова заправил бак. Через четверть часа вдруг увидел, что лампочка снова горит. Он остановился, посмотрел под днище, и в этот момент кто-то ударил его по голове, затащил бесчувственное тело в салон и закрыл. Когда курьер пришел в себя, он не обнаружил в салоне картины. Хотя она находилась в тайнике.

– Курьер украсть мог? – бросил Голландец.

– Исключено.

– Исключено в том смысле, что это он вам сказал, или в том смысле, что вы в этом убедились?

– Второе, разумеется.

– А Гессингхорст?

– Опять с ума сошли?

– Кто сошел? Я? Это я отправил Ван Гога на машине с одним водителем?

– У Якова Николаевича безупречная репутация.

– Я в курсе. Впрочем, это я так спросил, на всякий случай. Спокойной ночи.

Голландец сунул трубку в карман и отвел взгляд от «Ирисов».

Компьютер в кабинете тонко пискнул. Накинув простыню на мольберт, Голландец выключил свет и вышел из комнаты.

Это был ответ Чеширского кота. Не нужно было даже открывать приложение, резюме уместилось на одной странице.

«Он задумчив, растерян и подозрителен…»

«Еще бы. У него Ван Гога украли, а не Зулябина…»

«На исследование предоставлена видеозапись без звука. 46 мин. 12 сек. Обычное состояние оказавшегося в сложной жизненной ситуации человека, но настроение меняется очень часто от уравновешенного до агрессивного. Во время монолога часто моргает, а на щеках выступил румянец, который я не заметил в самом начале разговора. Зрачки меняют форму.

При исследовании видеозаписи установлено, что ваш собеседник правша. Однако во время разговора левая рука постоянно находится в движении. Правая рука, как более развитая, больше управляется сознанием. Левая, менее развитая и управляемая правым полушарием мозга, делает то, что хочет подсознание.

Выводы:

Исследуемый мужчина на протяжении всего разговора стремился всеми силами вас обмануть. Исключение составляет последняя треть разговора…»

«История перехода картины из рук в руки», – вспомнив разговор, догадался Голландец.

– Ну что ж, – пробормотал он, уничтожая письмо. – Я так и думал.

И пробежался пальцами по клавишам:

«Присутствуют ли на невербальном уровне признаки отклонения в психике этого человека?»

«Я не психиатр. Единственное, что привлекает внимание, – резкая смена настроения».

Голландец закрыл крышку ноутбука и откинулся на стуле.

Лебедев лгал. Почему? Скорее всего хотел спрятать за любовью к деду истинную причину тяги к картине. Она ему нужна. Он без нее не сможет дальше существовать. Не понимая, что за этим последует, Лебедев внутри себя ощущает единение с этим полотном. «Ирисы». Пятая, никому не известная картина Ван Гога на эту тему.

Картина, несущая безумие всем, у кого задержится в доме.

Голландец попытался представить, что может случиться, если Лебедев объявит о наличии у него этого полотна. Истинная стоимость работы Ван Гога не двадцать пять миллионов. Женечка солгал. Не меньше ста – заявили оба, и Жданов, и Гессингхорст. Едва работа будет представлена на экспертизу и Лебедев предъявит права на нее, первый, кто проявит интерес к полотну, будет музей Ван Гога в Амстердаме. В этом нет никаких сомнений. Восемьдесят-сто миллионов фунтов они найдут ради такого случая. И картина повиснет на стене музея, посещаемость которого уступает лишь метро. Евгений – человек молодой, импульсивный. Состояние, что есть у него, – дело ненадежное. Дед прихватил из Франции, уезжая с внуком, не только картину, но и драгоценности, которые потом были удачно пристроены. Голландец проверял, так и есть. В начале девяностых дед удачно вложил драгоценности в дело и организовал бизнес, передав затем его внуку. В ответ благодарный потомок спровадил деда в психиатрическую больницу. По делу передал, никаких претензий к Лебедеву быть не может. Дед и вправду спятил. Как спятили до него Колин Гапрен, тетка проститутки Рашель из Арля, дочь ее, внучка ее, дед и бабка Лебедева. А сейчас Евгений Борисович и сам на пороге психушки. Какой уж тут бизнес? Рано или поздно картину обнаружат и выставят на аукцион.

Кто еще касался этого полотна и как сложились их судьбы?

А как сложатся судьбы тех, кто посетит музей Ван Гога в Голландии и постоит у этой картины, любуясь плодом фантазии автора и безумием красок?..

Об одних уже ничего нельзя узнать наверняка, а вот дороги других можно будет проследить точно. Начнутся они от порога амстердамского музея и закончатся в домах для сумасшедших.

Тихий звук прокрался в уши Голландца. Послышалось?

Так в его квартире скрипит дверь балкона.

Послышалось или сквозняк? Что Соне делать на балконе в зале, если в спальне есть лоджия?

Голландец встал со стула и быстро отошел к стене. Комната, она же мастерская – единственное помещение в квартире, где горит свет. Мотыльки, дебилы и злодеи летят именно на него. Он двинулся вдоль стены и встал так, чтобы открываемая дверь закрыла его. Иллюзия пустующей комнаты имеет одно странное свойство. Когда тебе нужно кого-то найти и это связано с опасностью, ты входишь в помещение, готовый ко всему. Но когда находишь в помещении не объект поиска, а пустоту, мгновенно расслабляешься. Длится это всего несколько мгновений. Для кого-то они – шанс к спасению, для кого-то – последние в жизни.

Ручка в двери повернулась, и створка стала медленно приоткрываться.

Нет, Соня так не входит… Она любит ролевые игры, но это всегда по предварительной договоренности.

Дверь наконец открылась, и в комнату кто-то вошел. Не один. Двое.

Мгновения начали свой отсчет.

Голландец появился из-за двери, как крапленая карта из колоды.

Двое мужчин. Первый в джинсах и черной рубашке. Второй тоже в джинсах, но в голубой рубашке. Никакого оружия, если не считать ножа в руке первого.

Развернувшись боком на месте, Голландец изо всех сил ударил стопой в колено того, кто стоял ближе. Нога незваного гостя сломалась, как засохшая березка. От боли и неожиданности хозяин голубой рубашки вскрикнул, развернулся волчком и начал заваливаться на бок.

Не дожидаясь его падения, Голландец вскочил ему одной ногой на здоровое колено, другой – на плечо и, оказавшись таким образом почти в полтора раза выше первого, изо всех сил заехал ему ногой в лицо. Так бьет футбольный вратарь, выбивая мяч с рук подальше в поле.