Высадку планировалось осуществить в июле силой пятнадцати десантных дивизий тремя эшелонами. Это было реально. Если бы мы заперли британский экспедиционный корпус во Франции нашими танками, Люфтваффе могли бы произвести «демонстрацию силы» над каналом Ла-Манш для Королевских военно-воздушных сил и Базового флота.[55]19 сентября Гитлер издал окончательный приказ о роспуске десантного флота, и 12 октября операцию «Морской лев» втайне перенесли на весну следующего года. Именно тогда в Верховном командовании вермахта вновь вспомнили об операции «Феликс», направленной против Гибралтара, но опять она не была реализована.

С самого начала войны и в решающих моментах Канарис действовал как самый грозный противник Германии. Вероятно, Гитлер не понял, какое огромное стратегическое значение имело Средиземное море. Итальянцы должны были захватить непотопляемый «авианосец» — Мальту, — и, овладев этой скалой, в июне 1940 года мы добрались бы до Гибралтара. Захват крепости и закрытие Средиземноморского бассейна радикально изменило бы образ войны. Англичане вынуждены были бы осуществлять снабжение войск, сражающихся в Египте и Северной Африке, окольным путем вокруг мыса Доброй Надежды, а обратный путь пролегал через Красное море и Суэцкий канал. Курсирующие вдоль побережья Западной Африки подводные лодки адмирала Дёница не упустили бы возможности для нанесения ударов. Не будет преувеличением сказать, что генералы Гарольд Александер и Бернард Монтгомери получили бы только 30 процентов подразделений и технического снаряжения через Гибралтар. Мы также сделали бы невозможной дополнительную высадку союзников в Северной Африке, Италии и Франции.

Тот, кто говорил, что операция «Морской лев» закончилась бы неуспехом в июле — августе 1940 года, должен задуматься над словами Черчилля. 12 мая 1942 года он заявил офицерам Британской территориальной обороны: «После падения Франции мы были не только народом без армии — мы были народом без оружия. Если бы противник в 1940 году свалился с неба или высадился в разных местах страны, он обнаружил бы, что ему противостоят малочисленные группы вооруженных людей, которые охраняют позиции зенитных прожекторов».

Это не соответствовало данным, сообщаемым немецкой разведкой под руководством адмирала Канариса.[56]

Операция «Морской лев» отложена на неопределенный срок — Объяснения посла Гевеля — Во Франции: арест президента Лаваля и операция «Аттила» — «Солдаты СС должны быть вне всяких подозрений!» — Соглашение с Францией как основа новой Европы — События выходят из-под контроля посла Абетца — На Балканах — «Стой!» — Размышления на тему захвата Крита — Белград — Ни Гибралтар, ни Суэц, ни Мальта… — Возвращение в горную Австрию.

Находясь в Голландии и проводя подготовку к операции «Морской лев», мы не могли знать, что она так никогда и не будет осуществлена. Мы думали, что высадимся в Англии весной 1941 года. В части все время была жесткая дисциплина.

Наша авиация выполнила детальные съемки английского побережья с низкой высоты. Было точно определено место высадки нашего дивизиона тяжелой артиллерии, и мы знали, какие природные препятствия нам необходимо будет форсировать. Ходили разговоры о том, что англичане могут поджечь побережье и разлить по морю горящую жидкость. Я тогда думал о таинственном «греческом огне», который впервые применили в VI веке правители Византии, император Юстиниан и императрица Теодора, против русских кораблей. Но мне казалась неправдоподобной версия о горящем побережье — ведь не так просто взять и поджечь, скажем, двадцать километров берега — зону высадки двух дивизий. В любом случае, с греческим огнем или без него, мы прошли бы через снаряды, бомбы, пулеметный огонь и весь Базовый флот Британии — и дошли бы до Лондона. У нас не было ни малейших сомнений в успехе. Мы знали, что только в октябре 1940 года наши корабли потопили 63 британских судна грузовместимостью 352 407 БРТ (брутто-регистровый тоннаж).

После операции наших «живых торпед» против флота союзников в 1944 году в Анцио адмирал Дёниц принял меня в своем штабе в «Волчьем логове»[57]и был очень любезен по отношению ко мне. Он сказал тогда, что результат октября 1940 года был достигнут силами едва ли восьми подводных лодок! Только представьте, что могли бы сделать сто таких лодок…

В октябре 1940 года в подчинении у Дёница находились только подводные лодки. Если бы с 1938 года руководство прислушивалось к его советам, мы вытеснили бы Англию из Средиземного моря, битва за Атлантический океан проходила бы по-другому, а операция «Морской лев» могла быть проведена в сентябре 1940 года. Если бы Германия, как теперь говорят, действительно готовилась к наступательной войне в 1934–1935 годы — вместо строительства домов, рабочих поселков, стадионов, плавательных бассейнов и автострад — то наверняка выиграла бы ее.

Поражение, которое потерпел Королевский военно-морской флот под Дакаром,[58]показал штурмовым подразделениям союзников, что британцы не всесильны на море. В течение трех дней, с 22 по 25 сентября 1940 года, сильный экспедиционный корпус англичан и Свободных французов пытался овладеть Дакаром и находящимся там большим запасом золота, принадлежащего национальным банкам Франции, Бельгии и Польши. Впрочем, эта последняя деталь является малоизвестной. В любом случае, в Дакаре не было немецких солдат.

Английский флот встретили огнем из орудий. Два броненосца оказались серьезно повреждены: «Решительный» был торпедирован и наклонился на борт, а «Берхем» был поражен орудийным залпом самого современного на то время броненосца «Ришелье». Такая же судьба постигла и один британский крейсер. Авианосец «Королевский ковчег», три оставшихся крейсера, эсминцы, а также более легкие суда, заправщики и корабли с десантными подразделениями отступили, чтобы избежать поражения. 3 октября Невилль Чемберлен подал в отставку, а атакованный оппозицией Черчилль вынужден был произвести изменения в правительстве.