Тоска смертная. Такого раньше не было. Ничего не хочется. Нет, хочется… Домой хочется! Запах родной квартиры, сонный голос из спальни: «Фил? Ты уже?», что-нибудь ответить по-шутейному, типа «а я еще не уходил»… А потом – запереться, отключить все телефоны. Сесть в кресло. Усадить на колени Ребенка. Выпить кофе. Рассказать про Гусара.

«Понимаешь, я как чувствовал. Только вот подумал: один остался во всем управлении, никого больше нет, в ком уверен, на кого можно положиться. Гусар и Волошин последние ушли, а больше никого! И тут как раз – ёшкин кот, Гусара убивают! За что мне такое, скажи?» Или – нет. Можно ничего не рассказывать. Можно даже без кофе. Просто оказаться в своем углу со своим человеком. Хоть ненадолго…

Он вроде бы и сейчас среди своих. Вроде бы… Только «свои» эти совсем не такие, как раньше!

– Вот, Филипп Михайлович, ровно минута, как обещал…

Вернулся из туалета, вытянулся, стоит. И другие подтягиваются – Комаров, Гнедин, Кленов, Ежов… На лицах озабоченность. И озабочены они не раскрытием убийства отставного майора Гусарова. Просто свои дела срываются и летят под откос!

– Получите задания, лучше запишите, чтобы не было расхождений!

Лис сгреб в сторону бумаги, поставил локти, уселся поудобнее. Распирало по-прежнему. Он взял листок, на котором набросал план работы.

– Комаров! К обеду сними все записи с дорожных камер в районе тридцатого километра. Перелопать их на предмет подозрительных машин в районе между пятью и восемью вечера. Эти гады на машине были, сто процентов. Ориентируйся на гусаровский «жигуль» и на поворот к тем посадкам. Да, и потом, после всего, они наверняка с превышением скорости шли, с неслабым превышением. Это тоже учитывай.

– Есть!

– Кленов! Узнай расписание рейсовых автобусов и маршруток, которые ходят в этом направлении. Всех, кто проезжал в нужном нам отрезке времени в районе Степной, – найди и опроси. Разузнай, чьи поля в посадках. Фермеры или как они там называются. С ними поговори. Пройди по окрестным поселкам, узнай про местных охотников. Говорили, там перепелов бьют и все такое, – может, кто-то был рядом, что-то видел. Про алкашей и наркош местных тоже узнай. У них в посадках могут быть свои места, делянки с коноплей, шалаши какие-нибудь. По-умному расспроси, подключай ребят из райотдела.

– Филипп Михайлович, простите… А куда же мне убийство Полозова девать? Разбой на Садовой? Налет на дом ювелира?

– А у тебя какое дело на раскрытие идет?

– Да пока…

– Вот и паши! – он сорвался, рявкнул в голос, так что стекла задребезжали. Но тут же взял себя в руки. Криком делу не поможешь.

– Ежов! Свяжись со СМИ. Дай объявление, мол, ищем свидетелей, просим отозваться.

– Я думаю, это уже лишнее, Филипп Михайлович, – пробурчал Ежов. – В утренних новостях был сюжет…

– Это не важно. Есть портал, где общаются тиходонские автомобилисты, не помню, как называется. «Гайцы» должны знать, уточни. Прошерсти там все. У многих есть видеорегистраторы, они записи свои выкладывают. Там тоже кинь клич – мол, ищем очевидцев с видеоматериалами. Понятно?

– Да.

– Глушаков! Поднять старые сводки по похожим нераскрытым убийствам. При обнаружении похожих фактов, истребовать материалы или самому поехать в командировку.

Капитан смотрел в стол и озабоченно барабанил пальцами.

– Сейчас главное – скорость! Главное, пока следы не остыли!

– Гнедин! Сгоняй к экспертам, узнай все, что можно, про оружие и патроны. Пройдись по охотничьим магазинам: кто покупал патроны этой партии – они всех покупателей в журнал записывают… Кто покупал ружья такой системы? Загляни к разрешителям – у кого на руках такие ружья?

Старлей с досадой бросил на стол карандаш, которым все записывал.

– Да это на весь отдел месяц работы! Ее надо по районным участковым раскидать! Давайте я лучше в Сочи смотаюсь, узнаю, как он там время проводил, с кем встречался. Может, оттуда ноги растут!

Лис посмотрел на него внимательно.

– В Сочи, конечно, веселее смотаться. Может, еще и придется. Хотя вряд ли оттуда за ним шестьсот километров отмахали, чтобы под Тиходонском всю семью вырезать! Только сейчас мы неотложные оперативные мероприятия проводим. Поэтому, кроме всего прочего, поднимаете агентуру, получаете информацию, ориентируете на поиск преступников. Вопросы есть?

Вопросов не было.

– Тогда – вперед! Чтобы без результатов я никого не видел!

Оставшись один, Лис отправил SMS-сообщение Лешему. Оно состояло из вопросительного и восклицательного знаков: «Предлагаю встретиться сегодня в обычное время на обычном месте. Дело срочное». Ответа не было долго, около часа. Что-то в последнее время агент носом крутит… Потом мобильник звякнул. На экране высветился восклицательный знак и запятая. Первый означал согласие, а что означала запятая, Лис не знал. Наверное, Леший нажал не ту кнопку.

Потом все-таки не удержался, набрал номер Ребенка. «Абонент временно недоступен». Опять забыла подзарядить телефон. Или деньги не положила. Он посмотрел на часы: без десяти восемь. Может, еще дома? Позвонил на домашний номер. Занято. Лис задумчиво побарабанил пальцами по столу. Отсчитал минуту, позвонил еще раз. Ту-ту-ту. С кем она может болтать так рано? Ее подруги, насколько ему известно, дрыхнут до полудня…

Ну что тебе неймется, скажи? Собачье предчувствие. Или дома что-то не в порядке, или… Или непорядок с головой. С его собственной головой.

Лис поразмыслил еще некоторое время, затем решительно встал и направился к выходу. В этот момент зазвонил телефон – внутренняя линия.

– Подполковник Коренев слушает.

– В двенадцать общее совещание собираем по этому делу, – пророкотал в трубке голос Волина. – Надо скоординироваться со следаками, планы представить. Подготовь все, что надо.

– Сделаю.

Волин помолчал, пошуршал чем-то в трубке. Затем выдал:

– Испортил нам твой друг картину. Он не виноват, конечно, но… Только что отчитались, похвастались успехами, а тут такое… Поторопились, значит. – Начальник еще помолчал. – Но ладно, разберемся как-нибудь. Давай, работай!

И бросил трубку.

– Спасибо, товарищ полковник, по вашему приказу будем работать, – пробормотал он. – А без приказа бы сидели и жопы грели!

И выругался.

* * *

После совещания он заскочил домой переодеться в свежее. В квартире пахло табачным дымом.

– Катя?

Сумочки в прихожей нет, ключница пуста. Новых «балеток» тоже нет. Ушла. Видимо, ушла. Но запах непонятный. Ребенок не курит – во всяком случае, при нем. А тут пахнет не табаком даже, а – табачищем, дешевыми сигаретами…

– Катерина? Ты здесь?

Свет в ванной и туалете выключен. Лис прошел в кухню, в спальню, гостиную, открыл книжный шкаф, залез в тайник, где хранилась семейная казна и кое-какие документы. Все на месте. Вернулся на кухню. Кофейник едва-едва теплый и пустой, на дне плещется жидкая гуща. В мойке стоят две чашки. На одной едва заметный след губной помады (Ребенок никогда не садится за стол, не намарафетившись по полной программе). На второй помады нет.