Самира хмыкнула. Тихий звук вместил в себя гораздо большую дозу злорадства, чем позволяла его амплитуда. Мистер Маршалл невесело улыбнулся.

– Твоя мать тоже верила в провидение, – сказал он, – убеждала меня, что любое трудное решение можно принять без терзаний, если научиться понимать знаки.

– И ничто в мире не происходит случайно, – перебил Джек, – только не надо опять про судьбу. Рассказывайте дальше, что у вас там не задалось.

Ну и пусть его вмешательство выходило за границы вежливости. Джек выписал себе бессрочный абонемент говорить мистеру Маршаллу всё, что вздумается, и каким угодно тоном.

– Разве могу я не верить в судьбу после всего, что произошло со мной? – мягко спросил мистер Маршалл. Он подошёл к окну, у которого сидела Самира, поправил невидимую складку на шторах и, чуть помедлив, вернулся в кресло. – Итак, с самого начала путешествия всё пошло не так. Почти половина группы, а также наш проводник, индеец из племени кечуа, подхватили лихорадку и не смогли продолжать путь. Через неделю при переправе через реку мы потеряли одну лодку, а с ней добрую часть припасов. Не буду утомлять вас рассказами о многодневных блужданиях в тропических лесах Амазонки. Скажу только, что некоторые из моих товарищей пожелали вернуться. Другие обнаружили остатки древнего поселения и решили задержаться, чтобы изучить его. И дальше я отправился один.

Тони заёрзал на диване. Он с удовольствием бы утомился рассказами о тропиках, но сегодня все собрались здесь, чтобы послушать другую историю.

– Да уж, в те годы моё безрассудство многократно превосходило здравый смысл. – Сэм Маршалл рассмеялся и сразу стал выглядеть моложе. – Я продолжил идти вперёд, даже когда сильно повредил ногу о торчащий корень. Мечтал познакомиться с представителями неконтактных племён, которые ещё сохранились в тех краях, изучать их образ жизни и культуру.

– Разве название «неконтактные» не означает, что представители не желают быть найденными и изученными? – спросила Самира.

– Так и есть, – ответил мистер Маршалл, – только от меня они были в полном восторге.

– Ну безусловно.

– Мне посчастливилось встретить двух молодых охотников. Я жестами объяснил, кто я и откуда, показал рану на ноге, которая к тому времени выглядела плачевно. Охотники критически осмотрели меня, изучили содержимое рюкзака и оказались настолько любезны, что отвели в своё поселение. Там я познакомился с Самуа, их шаманом-врачевателем. Весьма любопытный персонаж! Несмотря на всю так называемую неконтактность его народа, Самуа неплохо говорил на испанском. Ему было лет сорок… ну или девяносто, я точно не уверен, но волосы его были чёрными, без намёка на седину, а глаза ярко-зелёными.

– Зелёные глаза у индейца? – удивился Тони.

Мистер Маршалл пожал плечами:

– Именно так. Во всех отношениях необыкновенный человек. Вылечил мою рану за несколько дней, только небольшой шрам остался. – Он замолчал, то ли задумался, то ли решил выдержать паузу. – Как-то поздним вечером я устроился у костра и делал записи в журнал. Самуа сидел рядом и выглядел чрезвычайно взволнованным. Чтобы вы понимали, чем взволнованный Самуа отличается от спокойного: в состоянии крайнего возбуждения он движется не как обычная черепаха, а как черепаха, которая торопится и делает не два, а целых три шага в минуту. Пожалуйста, Джек, не смотри на меня так.

Джек вздрогнул.

– Я не смотрю на вас. Вы в принципе больше для меня не существуете, – ответил он с вызовом, игнорируя толчки в бок от Тони.

Мистер Маршалл покорно кивнул:

– Мне нет оправданий, но…

– Всё верно, вам нет оправданий. Если ты ещё раз стукнешь меня, Тони, то полетишь с этого дивана.

Оттолкнув друга, Джек встал и ушёл на кухню. Как он вообще смог так долго усидеть на месте и не взорваться? Мысль о том, что из-за незрелости двух безалаберных эгоистов Грэйс могла бы не родиться, отбойным молотком стучала в висках. Джек сам не был образцом для подражания, мамы других мальчиков, достигших полового созревания, никогда бы не поставили его в пример. И всё же в его схеме морали присутствовал компонент некой безусловной ответственности.

Присев на край стула, Джек залпом выпил вино, которое немногим ранее проигнорировала Самира. Вспышка злости постепенно утихла и преобразовалась в устойчивый неприятный осадок. Джек не стал возражать, когда мистер Маршалл тяжело опустился на соседнее место.

– Мне тоже страшно, – сказал он тихо. – Ночные кошмары разные бывают, но у меня только один – жизнь, в которой никогда не было Грэйс.

– Простите, что накричал, – неожиданно для себя извинился Джек. Он близко знал Сэма Маршалла большую часть жизни. А теперь оказалось, что не знал.

– Ничего, я много лет ждал, чтобы кто-нибудь на меня накричал. Теперь могу вслух попросить прощения у кого-то. Просил у себя самого – тщетно.

– Вы хотя бы собирались вернуться?

– Я решил это в тот самый миг, когда захлопнул за собой дверь. Да я уже и ехать никуда не хотел… чёртово упрямство! Перед тем как сесть на поезд, я звонил Николь, клялся, что вернусь, умолял не делать… ничего. Обещание я сдержал. – Мистер Маршалл разрушил горку из остатков салфетки, которую Самира выстроила на тарелке. – Даже когда я встретился с мамой Самиры – как бы сильно я ни успел её полюбить…

Делиться истинными чувствами – совсем не то, что рассказывать сказки. Особенно если чувства эти скомканы, плотно утрамбованы и похоронены под пластом новых забот. Казалось, мистер Маршалл с трудом их откапывал.

– При первой же возможности я вернулся. А когда взял Грэйс на руки… О, Джек, у меня внутри всё перевернулось. То, что раньше казалось важным, отправилось в конец списка ценностей. Я пропустил день её рождения, но только тот, самый первый, а после пообещал себе стать лучшим отцом в мире.

Джек подумал, что и это обещание Сэм Маршалл сдержал, но вслух не признался. Открыто осуждать у него получалось легче, чем сочувствовать.

Когда они вернулись в гостиную, то обнаружили Самиру на диване рядом с Тони. Тот шёпотом внушал ей что-то, помогая себе энергичной жестикуляцией, а Самира тем временем рассматривала скучный рисунок на ковре. При появлении хозяина дома Тони замолчал и покраснел.

Джек втиснулся между ними, и правая сторона его тела словно прижалась к каменному изваянию.

– На чём я остановился? – Мистер Маршалл вновь занял место в кресле напротив.

– На том, что случилось однажды вечером, когда вы сидели у костра, а ваш друг был чем-то взволнован, – развёрнуто подсказал Тони.

– Ах да. Самуа говорил что-то о путешествиях и предложил устроить мне приключение, о котором я и мечтать не мог. Показать другой, неизведанный мир. – Профессор рассмеялся. –