Мэзер махнул рукой, мол, не продолжай, но Фил не послушал.

— Ты же знаешь, что у солдат Спринга на нагрудниках черное солнце? Мы звали их так в лагере Бикенди: «Тише, Светила идут!» Теперь это особая шуточка среди наших, из Бикенди. — Фил морщился каждый раз, упоминая название лагеря. Он кивнул в сторону собравшихся в доме. — Они все — Светила. Нежеланные, понимаешь? Никчемные. Звучит нелепо, но так оно и есть.

Невидимая рука ледяными пальцами сжала горло Мэзера. Фил юркнул внутрь, словно не указал только что на самое огромное различие между Мэзером и всеми остальными.

Мэзер был свободен, пока они работали в лагерях Спринга: Эйбриле, Бикенди, Зореоне и Эдурне. Они ненавидят его за это? Напомнит ли он своим присутствием всем, что пока они в детстве боялись побоев солдат Ангры, он, Мэзер, спокойно жил со своей семьей?

Мэзер вошел в дом и захлопнул за собой дверь. Комната, почти полностью погруженная во тьму, освещалась лишь несколькими свечами. На стол, стоящий в центре, из прорех в крыше падал смутный свет луны и залетали одинокие снежинки. Пять молодых парней с тренировок, включая Фила, сгрудились с кружками в руках у стола, поверхность которого пятнали темные лужи эля. Еще один человек забился на стуле в дальний угол комнаты. Девушка. Она сидела, подтянув колени к груди, и что-то лихорадочно делала в облаке стружек. Строгала?

От хлопка двери завибрировал весь дом. Парни прервали благодушный от выпитого алкоголя смех и уставились на вновь прибывшего.

— Мэзер, — представил его Фил, махнув рукой со своего места за столом, и принялся перечислять остальных: — Трейс, Кифер, Холлис и, с ним ты уже познакомился, Эли. Кифер и Эли — братья. А призрак в углу комнаты — Фидж, младшая сестра Холлиса.

Фидж устремила на Фила такой злобный взгляд, который заставил бы понервничать даже самого бывалого солдата.

— Я не призрак.

Фил усмехнулся.

— Продолжай обманываться, малышка.

— Оставь ее, — произнес Холлис тихо, но повелительно — точно отдал генеральский приказ.

Холлис — широкоплечий здоровяк старше их всех, лет двадцати-двадцати двух. Его стул был развернут так, чтобы он видел всех находившихся в комнате. Временами он поглядывал на сестру, словно боялся, что она может исчезнуть.

— Они оба отказываются принимать действительность, — пожал плечами Фил. — Но, может, вся соль как раз в этом, а? В отрицании. — Он глотнул эля из кружки.

Трейс хмыкнул. Он тоже был старше Мэзера, но ненамного. С его фигурой, сухопарой и жилистой, из него можно было бы вылепить прекрасного воина ближнего боя. Возможно, он мог бы сражаться ножами: они легкие и незаметные. Оружие, которое жертвы видят только в нужный для их владельца момент.

— Не строй из себя умника. — Говоря это, Трейс смотрел на Мэзера, хотя его слова относились к Филу. — Ты отрицаешь действительность не меньше всех нас.

Мэзер плюхнулся на стул между Филом и Эли и подхватил ближайшую кружку.

— Отрицание тут совершенно ни при чем. Просто эту действительность сложно выдержать.

Неправда. Уильям выдерживал, и Элисон, и все, кто цеплялся за радостную мысль: «По крайней мере мы снова в Винтере!» Им каким-то образом хватило возвращения в Винтер, для того чтобы забыть о тяжелом и жестоком прошлом. Мэзеру очень хотелось, чтобы и для него все было так просто… Поэтому сейчас он не размышлял над тем, как Уильям накажет его потом за выпивку.

Кифер сердито взглянул на него.

— Да что ты знаешь об этом? — прошипел он.

Все неловко заерзали — пренебрежение тем, что он не из их числа, было явно напускным.

Мэзер поболтал в кружке элем.

— Ничего, — признался он.

Кифер застыл. Он не ожидал такого ответа и спустя пару секунд опустил взгляд. В последующем молчании со стула спрыгнула Фидж. Она прошла по половицам — старое дерево даже не заскрипело под шагами ее хрупкой фигурки — и остановилась рядом с Холлисом.

— Возвращайся на свой стул, — рявкнул на нее брат.

Фидж проигнорировала его, посмотрев на Мэзера. На ее юном лице отражался вызов. Она еще маленькая, но уже свирепа, как человек, много чего переживший. Девчушке было не больше тринадцати-четырнадцати, но в ней чувствовалась… закалка. Это единственное слово, которое пришло Мэзеру на ум, но даже оно не подходило, чтобы описать Фидж. В ней удивительным и странным образом сочетались хрупкость и стойкость.

— Почему? — спросила Фидж. — Я не отказываюсь признавать действительность. — Она обожгла Фила яростным взглядом, и он мигом пригнул голову. Удовлетворенная тем, что он сдался, она повернулась к Мэзеру. — Что же тебе так трудно принять, Бывший король?

Мэзер стиснул кружку. Холлис напряженно откинулся на спинку стула. Все они напряглись, избегая его взгляда и задержав дыхание. Из-за чего? Из-за Фидж?

Мэзер дал единственный возможный ответ:

— То, что подвел вас.

Фидж засмеялась, ее белые волосы взметнулись колтунами, никогда не знавшими расчески.

— Ты хотя бы можешь это признать. В отличие от тех, кто правит сейчас этим королевством.

— А он больше этим королевством и не правит, — проворчал Кифер, дерзко вскинув на Мэзера глаза. — Может, ты и лорд, но теперь ты один из нас. Ты здесь вместо того, чтобы танцевать со знатью. Они выкинули тебя на улицу, Бывший король?

Мэзер отвел глаза. Тут не до вызовов.

— Может, поэтому они и не позволяют ему ничего, кроме подготовки армии? — Фидж вытащила из кармана какой-то деревянный предмет и сжала его в ладони. — Потому что старшие понимают: он не король, но в отличие от них может признать случившееся.

Мэзеру хотелось согласиться с Кифером. Сказать, что он больше не правит этим королевством. Но сегодня вечером он получил возможность ненадолго забыться, поэтому молчал, еще крепче стискивая в пальцах кружку.

После долгой паузы веселье Фидж испарилось. Она подбросила зажатый в ладони предмет в воздух, и деревяшка с глухим стуком упала на стол.

— Думаю, ты прекрасно понимаешь, что мы не коренные винтерианцы. Мы отличаемся от них — нам не дано позабыть наше прошлое, потому что только оно у нас и есть. Наверное, старшие осознают, что ты это понимаешь, и потому не хотят, чтобы ты крутился возле них. Людям, правящим сейчас этим королевством, невыносимо видеть того, кто напоминает им об их грандиозном поражении.

Кровь отхлынула от лица Мэзера, и он уставился на девчушку, раскрыв рот. Так вот почему Фил назвал ее призраком. Действительно, трудно поверить в то, что она реальна, — ребенок, швыряющийся оскорблениями и правдой с меткостью, которой позавидует взрослый.

За столом все молчали, размякшие и поникшие. Мэзер опорожнил кружку, и эль горькой волной скользнул по горлу в желудок. Фидж вернулась в свой угол и как ни в чем не бывало уселась на стул.