Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 94
Перейти на страницу:

– Я – служанка ее. Горе нам! Хорезм-шах уже три дня как уехал с войсками усмирять восставший Самарканд. За дворцом теперь следит острый глаз свирепой старухи, ханши-матери Туркан-Хатун. Она приказала перевести нашу «Улыбку цветка» в каменную башню дворца и удвоила стражу. Она сказала, что Гюль-Джамал останется в башне до смерти.

– Ты проберись к ней. Вот золотой динар для евнуха, а вот еще два для стражи. Передай хатун Гюль-Джамал: пусть она скажет ханше-матери, что хочет произнести молитвы у могилы святого шейха, что находится за городом на большой дороге. Туркан-Хатун не посмеет ей отказать в молитвах, а когда она выедет из города – там Кара-Кончар сделает что надо.

Тень снова взобралась на гребень стены и скрылась во мраке.

Служанка шептала:

– Нет в мире злобнее и хитрее Туркан-Хатун! Если она захочет кого-нибудь сжить со света – кто может бороться с ней?

Глава девятая В саду опального наследника

Вот конь, и вот мое оружие!

Они заменят мне пир в саду.

Ибрагим Монтесер, X в.

Тимур-Мелик был опытный воин, видевший немало сражений. Он не боялся опасности. Не раз сабля врага взвивалась над ним, копье пробивало его щит, стрелы впивались в кольчугу; барс терзал его, настигал тигр, смерть реяла над ним, застилая глаза черным облаком. Что еще может испугать его? Поэтому, не боясь гнева хорезм-шаха, Тимур-Мелик отправился в загородный сад Тиллялы, чтобы посетить его владельца, опального сына хорезм-шаха Джелаль эд-Дина.

Он застал молодого хана в глубине густого сада. Джелаль эд-Дин в раздумье одиноко сидел на ковре. Он легко поднялся и пошел навстречу гостю.

– Салям тебе, храбрый Тимур-Мелик! Я пригласил к себе нескольких друзей, но большинство уже прислали свои «огорчения», сообщив, что по болезни приехать не могут. Только три кочевника из степи да ты, Тимур-Мелик, не побоялись посетить опального владетеля далекой Газны, которую мне, конечно, никогда не придется увидеть.

– Воля шаха священна, – сказал Тимур-Мелик, опускаясь на ковер.

– Разве я виноват, – продолжал задумчиво Джелаль эд-Дин, – что я родился от туркменки, а все кипчаки хотят иметь наследником кипчака? Пусть будет кипчак, но пусть мне отец позволит уехать простым джигитом на границу, где постоянные стычки. Я люблю горячего коня, светлую саблю да степной ветер и не хочу валяться на ковре, слушая песни и сказки стариков.

– Но ведь война у нас кругом, – сказал Тимур-Мелик. – Кипчакские беки просят хорезм-шаха двинуться с войском в их степи. Туда пришел с востока неведомый народ, он отбирает нашу землю, сгоняет кипчакский скот с хороших пастбищ…

– Лучше бы отец выгнал из Хорезма всех кипчаков и стал править без них, – заметил Джелаль эд-Дин. – Кипчаки изнежились и развратились. В тяжелую минуту кипчаки предадут моего отца.

– Почему ты так думаешь? – спросил Тимур-Мелик.

– Когда шах не доверяет народу Хорезма и отдает защиту власти и порядка иноземцам-кипчакам, то он похож на того хозяина, который поручает сторожить и стричь своих баранов степным волкам. У него скоро не окажется ни шерсти, ни баранов, да и сам он попадет на обед к волкам.

Джелаль эд-Дин взглянул на стоявшего в стороне гуляма и повел бровью. Тот подошел и наклонился.

– У нас приготовлен большой достархан на много гостей, а их нет. Поставь заставу на дороге и спрашивай всех, кто проедет мимо. Среди них найди таких людей, которые развеселили бы мою душу, и приведи их сюда да поставь передо мною моих любимых жеребцов: если приглашенные гости не приехали, то я буду угощать моих коней и нищих с дороги…

– Ты меня звал, и я здесь! – раздался спокойный голос. Из кустов сада вышел высокий, тонкий туркмен в большой овчинной шапке. Он поклонился, сложив руки на груди.

– Я рад тебя видеть, барс пустыни Кара-Кончар. Проходи и садись с нами.

Али-Джан, десятник из крепостцы на восточной границе Хорезма, мчался с пятью джигитами по большому караванному пути. Он делал самые короткие остановки, только чтобы покормить лошадей. Али-Джан боялся, что не довезет до Гурганджа своего необыкновенного пленника.

Встречные путники останавливались, спрашивали, какого опасного разбойника схватили. Всадники скакали рядом, заглядывая в лицо связанному. Но Али-Джан бил плетью тех, кто приближался, и любопытные отлетали.

Уже проехали вброд два канала, перебрались по шаткому мосту из жердей и сучьев. Уже вдали среди тополей мелькнули голубые изразцы мечетей и минаретов Гурганджа. На перекрестке Али-Джану загородили дорогу шесть всадников в малиновых кафтанах на вороных конях с белой сбруей.

– Стойте, джигиты!

– Прочь с дороги! – крикнул Али-Джан. – Именем хранителя веры, не задерживайте едущих в диван-арз[61]по важному делу.

– Вот вас-то нам и нужно. Сын хорезм-шаха Джелаль эд-Дин приказывает вам свернуть с дороги и сейчас же явиться к нему в сад.

– Мы должны ехать, нигде не задерживаясь, прямо в Гургандж к нашему начальнику Тимур-Мелику…

Но всадники крепко держали повод коня Али-Джана.

– Сам Тимур-Мелик сейчас здесь, в саду, сидит рядом с беком, и оба слушают старинные песни. Сворачивай! Тебе говорят! Зачем дерешься? Твой пленник не сдохнет, а Джелаль эд-Дин подарит тебе баранью шубу, накормит пловом и даст горсть серебряных дирхемов. Какой плов! Такого плова нигде ты больше не попробуешь!..

Али-Джан почуял приятный запах бараньего сала и крикнул джигитам:

– Остановитесь! Сворачивайте в эту усадьбу. Здесь мы испытаем блаженство!

Джигиты с привязанным пленным свернули с дороги, миновали угрюмых часовых у высоких ворот и въехали в первый двор. В сизых утренних сумерках шесть очагов, расположенных в ряд, пылали высокими багровыми огнями. Возле них ходили женщины в малиновых одеждах. В красном свете костров они казались огненными.

Всадники соскочили с коней и привязали их к столбам. Пленник мотался в седле. Его конь перебирал ногами, мотал головой и тянулся к другим лошадям, которым джигиты набросали охапки сена. Женщины сбежались, обступили пленного, дивясь его необычайному виду.

Он был привязан волосяными веревками к коню. Синяя длинная одежда с красными полосками, нашитыми на рукаве, и плоская войлочная шапка с загнутыми кверху полями говорили о каком-то чужом племени. От висков, как два рога буйвола, спускались на плечи свернутые узлом две черные косы. Дикими казались скошенные глаза, неподвижно уставившиеся в одну точку. В толпе шептали:

– Да это мертвец!

– Нет, еще дышит. Все язычники живучи.

– Следуй за мной! – сказал Али-Джану слуга. – Тащи с собой и этого урода.

Али-Джан отвязал коня с пленным и осторожно повел его по дорожке через тенистый сад, где молодые персиковые деревья чередовались с темно-зеленой непроницаемой листвой высоких карагачей.

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 94
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?