* * *

Рука левая, ежели чешется, то предвещает, что будет отдавать деньги, но когда чешется правая, то их принимать будет.

* * *

…никогда не надобно отдавать игорных денег: это приносит несчастие.

* * *

Пушкин очень любил карты и говорил, что это его единственная привязанность. Он был, как все игроки, суеверен, и раз, когда я попросила у него денег для одного бедного семейства, он, отдавая последние 50 руб., сказал: «Счастье ваше, что я вчера проиграл».

* * *

У Некрасова появились приметы в игре: например, он брал из конторы «Современника» тысячи две рублей и вкладывал их в середину своих десятков тысяч рублей для счастья, или полагал, что непременно проиграет, если выдаст деньги в тот день, когда вечером предстояла большая игра.

В «Современнике» сотрудничал один молодой человек Пиотровский, который постоянно брал вперед деньги у Некрасова. К несчастью, случилось однажды так, что утром Пиотровский выпросил у Некрасова денег, а вечером тот проиграл крупную сумму. Не прошло недели, как Пиотровский прислал к Некрасову с письмом какую-то женщину, снова прося денег.

Некрасов дал ответ женщине, что не может исполнить просьбу Пиотровского, и когда она ушла, стал ворчать на то, что Пиотровский опять просит денег.

— Да еще глупейшее письмо пишет, — прибавил он, — угрожая, что если я откажу в трехстах рублях, то ему придется пустить себе пулю в лоб.

— Может быть, и в самом деле он в безвыходном положении, — заметила я. — Пошлите ему денег.

— Не дам!.. Он не более недели тому назад взял у меня двести рублей, тоже говоря, что у него петля на шее. Да и я по его милости проигрался.

Я посмеялась, что Некрасов превратился в старую купчиху, которая верит во всякие приметы.

* * *

Есть люди, предопределенные роковою силою неминуемому проигрышу. А. Толстой говорил об одном из таковых обреченных, что начни он играть в карты сам с собою, то и тут найдет средство проиграться.

Одному из управителей сего богатого российского лорда, управляющему когда-то отдаленными его вотчинами, случилось замотаться. Ему докладывают, что такой-то управитель мотает и играет в карты и проматывает его деньги — он молчит. Ему доносят другой раз; он молчит или говорит лаконически: ну что ж? Наконец сказывают ему, что мотает он непутным делом и промотал и проиграл целых 50 тысяч его денег. «О! Это уже много! — сказал граф. — Пошлите за ним». Поскакал курьер и приволок сего молодца.

«Что это ты, брат?!» — «Виноват!» — «Да умилосердись! Как это мог ты отважиться? Ведь деньги-то мои». — «Виноват!» — «Да как тебе это пособило?» — «Что делать! Случилось нечаянно». — «Да как же? Разве ты позабыл, что деньги-то не твои, а мои?» — «Нет, позабыть — не позабыл, а понадеялся на ваше счастие и проиграл!» — «Как это?» — «Случилось мне играть по глупой привычке и вздумалось поставить карту на вашего графского сиятельства, она мне и выиграла; я, понадеявшись на то и что вы во всем счастливы, поставил еще и, к несчастию, убили, я и проигрался!» — «Ха, ха, ха! Вот еще диковинка! Нет, нет, брат! Вперед на мое счастие не играй и не надейся — я несчастлив. Слышишь?! Пошел!»

* * *

— Ах, братец, да если б тебе сказали: брось пятьдесят рублей в реку! Бросил ли бы ты?

— Нет, разумеется. Да не об этом дело. Мне хочется, чтоб ты поставил. Ну дай что-нибудь… хоть двадцать пять… я за тебя промечу на твое счастье.

Дмитрий Иванович с усмешкой подал Зрелову 25 рублей.

* * *

…старинный зеленого сафьяна с шитьем из шелка бумажник принадлежал в свое время А С. Пушкину… В мае 1836 года Пушкин гостил у нас в Москве, у церкви Старого Пимена. Мой муж всякий день почти играл в карты в английском клубе и играл крайне несчастливо. Перед отъездом в Петербург Пушкин предложил однажды Павлу Войновичу этот бумажник, говоря: «Попробуй сыграть с ним, на мое счастье». И как раз Павел Войнович выиграл в этот вечер тысяч пять. Пушкин сказал тогда: «Пускай этот бумажник будет всегда счастьем для тебя».

* * *

Некрасов в это время начал чувствовать боль в горле и страшно хандрил. Мне иногда удавалось упросить его не ехать в клуб обедать, потому что он там засиживался за картами и возвращался домой поздно ночью. Но являлся Тургенев и уговаривал его ехать в клуб именно для того, чтоб сесть играть в карты.

— При твоем счастье и уменье играть в карты, — говорил он, — я бы каждый вечер играл. Ведь на полу не найдешь двухсот рублей. Вот тебе на счастье двугривенный, поезжай!.. Да и мрачное расположение духа у тебя пройдет. Одевайся и едем вместе!

* * *

Это было на одном из воскресных раутов, в 1827 году, у Александра Семеновича Шишкова, правильнее, у его супруги. Играли на нескольких столиках. Князь Борис Юсупов играл вдвоем в так называемые палки или тентере, по дорогой цене, и много проигрывал. Партнер его был одна из тех темных личностей, которые неизвестно как успевают втереться в светские салоны. У Шишкова собиралось человека три или четыре таких господ, и они бессовестно обыгрывали старика; он, несмотря на предостережения жены и других, продолжал играть с ними, страстно любя игру в вист.

Бобр (Бобр-Пиотровицкий. — Е. Л.) в этот вечер не играл, но подходил к столикам. Когда он подошел к Юсупову, последний, жалуясь на свою дурную вену, попросил присесть к нему на счастье. Тут, после двух-трех сдач, Бобр заметил проделку мошенника-партнера.

* * *

Г-жа Молчалина (на ухо Фамусову, подавая ему распечатанные карты)

Вы мне позвольте, — я на счастье

Подсяду к вам?..

Фамусов (целуя у нее руку)

При вас, другого счастья мне

Не надобно!

(Чацкому, предлагая ему карты)

Ты хочешь?

Чацкий (отказываясь)

К картам страсти

Еще не чувствую! — Увольте от напасти!

* * *

Существовало поверье: дом, в котором живет палач, приносит удачу в карточной игре. Петербургские шулера облюбовали два притона в доходных домах на углу Тюремного переулка и Офицерской улицы. Там было все: и красивые женщины, и дорогие вина, и блестящая обстановка. Но главное достоинство, по мнению картежников, заключалось в том, что из окон притонов был виден Литовский замок — тюрьма, в которой жил палач.

* * *

Как только началась игра, к Николаю Дмитриевичу пришла большая коронка, и он сыграл, и даже не пять, как назначил, а маленький шлем…

— Ну и везет вам сегодня, — мрачно сказал брат Евпраксии Васильевны, сильнее всего боявшийся слишком большого счастья, за которым идет такое же большое горе. Евпраксии Васильевне было приятно, что наконец-то к Николаю Дмитриевичу пришли хорошие карты, и она на слова брата три раза сплюнула в сторону, чтобы предупредить несчастье.