них нашлось поручение, то они собирались проявить себя достойно. Ведь совсем необязательно шуметь или что-то трогать, чтобы иметь возможность тихо перешептываться, осматривать первый этаж башни, в разы большей, чем их пещера. Конечно, драконятам больше хотелось выйти наружу, чем быть внутри здания, но прогулка могла и подождать.

Нивервир взмахнул парой крыльев и оторвался от пола, вскакивая сразу на середину лестницы, ведущей на следующий ярус. Трефалкир повёл за собой молчащую самку, погладив детей носом напоследок. Они так старались выглядеть старше и серьёзней, но на их мордашках всё равно прекрасно читалось потрясение, смешанное с любопытством. По крутым, местами сколотым ступенькам отец семейства взбирался спокойно, перешагивая их, а Роулсанэ пришлось постараться, так как она была просто меньше взрослых. Король уже ждал наверху, нетерпеливо поправляя двухцветные перья клювом. На подобие пьедестала из балок и обломков камней лежала светящаяся и переливающаяся сфера, искусная работа древних мастеров. Трефалкир сел рядом с Нивервиром, а он, как только молодая драконица забралась наверх, нетерпеливо начал ей объяснять.

— Подойди к Оку и просто думай о том, что тогда случилось. Сосредоточься. Так мы сможем увидеть твои воспоминания.

Роулсанэ поёжилась, но послушно приблизилась к магическому артефакту, излучавшему холодную силу. Возвращаться в прошлое не хотелось, да и не была она уверена в том, что сможет вспомнить всё столь чётко и ясно, как от неё требовалось. Драконица оглянулась на спокойного Трефалкира, ожидающего видений, на короля, чей хвост слишком резко ходил из стороны в сторону. Выбора у неё не было, поэтому она перевела взгляд алых глаз на сферу и попыталась погрузиться в собственную память. По началу не выходило ничего, но потом её вроде стало затягивать в Око, которое сплетало своё мерцание с обрывками её воспоминаний. Оно словно восстанавливало их, возвращало им краски и ясность. Роулсанэ как будто призраком вернулась назад в недавние дни, но при этом она продолжала находиться в башне. Морская самка словно медленно проваливалась внутрь, как в долгожданный сон, мысли о настоящем теряли свою силу, теперь она могла думать только о том дне. Когда всё началось? Да, пожалуй всё началось…

* * *

Когда она добралась до пределов Западной Равнины. Большую часть пути она проплывала по рекам, но последнюю летела. Ей периодически попадались то ли выжженные, то ли истлевшие леса с почерневшей землей, и на подступах к равнине не встретилось ни одной речушки. Но в целом после войны природа уже начала своё медленное восстановление. Тут и там на проплешинах желтела новая трава, которая ценой своей жизни вытягивала из этого места всё плохое. На некоторых мёртвых деревьях виднелись новые, тонкие ветки, выросшие определённо после развернувшейся здесь баталии. Но к своей грусти и тоске Роулсанэ заметила, что не слышит птиц и не видит никакой другой живности. Пока только царство растений возвращалось в это место. Драконица печально осматривала просторные окрестности равнины, с болью обнаружила несколько балок высохших рек. «Журчание воды ещё долго не вернётся в эти русла», думала она, трогая бывшее дно, теперь совсем сухое и пыльное. Вдали вырисовывался разрушенный замок, ныне больше напоминавший бесформенную груду чёрных камней. Приближаться к развалинам не хотелось, от них веяло чем-то страшным и омерзительным. Именно здесь и произошло финальное сражение, закончившее войну.

Место было великим, но прежде всего оно было шрамом на земле, напоминавшим людям о последствиях игр с природой, а драконам о последствиях беспечности. Роулсанэ спокойно брела по пустынной, тихой равнине, осматривая её, пытаясь представить какие силы здесь сошлись в столкновении. Она нашла следы от магических барьеров, рытвины от чего-то тяжелого, несколько особо выгоревших пепелищ. Голубая самка как раз рассматривала камень, странно почерневший и треснутый, когда услышала вдалеке то ли визг, то ли клёкот. Она обернулась, ища глазами источник звука. Могла бы списать на разыгравшееся воображение, но вокруг не слышалось ничего кроме редкого завывания ветра. Ей не померещилось. В добавок крик был явно животного происхождения. «Может кто-то всё же поселился здесь?», драконица чуть попятилась от нахлынувшего чувства угрозы. Ничто хорошее здесь поселиться не могло. Роулсанэ уловила какое-то движение возле развалин, потом кто-то взметнулся в небо. Чтобы это ни было, оно заметило её присутствие и теперь направлялось к ней. Голодное и безумное. Она чётко почувствовала эти изменения в обстановке. Инстинкт велел убираться отсюда как можно скорее. Самка разбежалась и полетела, не стараясь набрать высоту, тратя больше усилий на скорость. Нечто же стремительно летело прямо к ней, и от этого приближения становилось очень страшно. Дико страшно. Это было что-то чуждое и враждебное её природе. Вскоре существо было уже на расстоянии несколько десятков метров от драконицы. Она слышала этот скрежетавший крик прямо за собой и рискнула обернуться в полёте. Тварь не была драконом, не была виверной, не была грифоном, не была птицей — она была странным и мерзким сочетанием всего этого. Тёмно-красные, местами алые перья покрывали крылья, на туловище виднелись лысые островки с пятнами чёрной кожи. Клюв кривой и изогнутый как у грифона. Чтобы это ни было, оно не умело говорить, потому что только яростно клекотало. Тварь приблизилась и сделала выпад, чтобы пробить крыло напуганному подростку своими загнутыми когтями. Чтобы потом сожрать её.

Едва эта ясная мысль успела молнией проскочить в голове Роулсанэ, как она уже делала вираж, интуитивно уходя от удара. Тело твари задело её, но скользящим ударом, и упало на землю, ввинчиваясь в неё, поднимая кусочки земли вверх. Драконица резко повернула в другую сторону, стремясь как можно скорее уйти от этого ужаса и постоянного визга, пока создание из кошмара вставало на нелепые лапы и отряхивалось. Она уже приближалась к омертвевшим деревьям, едва ли осознавая, что так быстро она ни разу за всю жизнь не летала, как сзади полыхнуло удушающим жаром. Роулсанэ рискнула обернуться в последний раз. Тварь воспламенела, её перья стали огнём, тут и там сквозь чешую и пластины пробивалось рыжее пламя. И оно уже летело на морскую драконицу. Одного этого вида голодного и безумного огня хватило, чтобы больше не оборачиваться. Чудом Роулсанэ сквозь страх и панику смогла ощутить речную протоку вдалеке, куда и устремилась. Наконец в путанице серых стволов деревьев показалась текущая вода. Драконица на лету нырнула туда и поплыла у самого дна по течению, надеясь, что нечто не последует за ней. На самом деле горящая тварь оставила её, как только достигла кромки леса, но Роулсанэ казалось, что её преследуют ещё долгое время. Даже сейчас самка могла