class="p">- Я сказал, докажи мне, какой ты на самом деле мужчина, - прошипел он, и в его глазах горели чистая ненависть и зло.

Тэмми закричала:

- Отвали! Пожалуйста! Мне очень жаль!

- Шшш, - Роберт поднял ее голову со стола и резко опустил обратно, заставив ее замолчать. Он снова обратил свое внимание на Джонни: - Ну, парень, чего ты ждешь? Присунь ей. Давай же! Посмотри на эту тугую, хорошенькую маленькую пизду... Разве она не возбуждает тебя? Не просто пялься на нее... К черту это! - потребовал он.

Удерживая ее голову прижатой к столу одной рукой, он другой оттянул трусики в сторону, открыв Джонни ее влагалище.

Джонни закричал. Не из страха, а скорее из ненависти к своему отцу. Он повернулся и выбежал из комнаты, надеясь, что Андреа уговорит Роберта утихомирить его гнев.

- Роберт, пожалуйста... - сказала Андреа, - Ты нас пугаешь... Пожалуйста...

- Без яиц, - прошипел Роберт. - И он говорит, что он не педик?

- Роберт, пожалуйста... - продолжала Андреа.

- Заткнись, шлюха. Что-то внутри тебя... Что-то... Ты сделал что-то, что сделало его таким. Что-то сломало его, пока он варился в тебе. Надо было, блядь, наступить на этого маленького засранца, как только ты его выплюнулa. Должен был. Все еще должен. Сделать нам всем одолжение. Одним ртом меньше, который нужно кормить, - cвободной рукой он потянул за пояс, пока тот не расстегнулся. Быстрая возня с пуговицами на его темно-синих джинсах, и через несколько секунд он выпустил свою эрекцию. - Посмотри на эту маленькую пизду... - продолжил он, - нужно быть педиком, чтобы не хотеть трахнуть ее.

Тэмми взвизгнула от боли, когда ее отец глубоко вошел в нее. Андреа отвернулась, не в силах смотреть, что делает Роберт. Роберт начал входить и выходить из своей дочери, но вместо этого продолжал наблюдать за Андреа:

- Помнишь, как мы это делали? - спросил он. - Помнишь, на что это было похоже? Ты чувствуешь себя мокрой или все еще сухая, как кость? Нужно, чтобы я снова плюнул на нee? Девочки... Какой смысл в дочери, если не в этом? Ты и твоя разбитая пизда... Ни на что не годная... Сухая, как в пустыне. Ты будешь продолжать смотреть или разберешься с ужином? Уберешь за тем, что натворила ваша дочь? Беги и дай мне закончить преподавать ей урок, - прошипел он, как одержимый, сильно толкаясь с каждым произнесенным предложением.

Андреа повернулась и выбежала из комнаты, заливаясь слезами. Она знала, что сейчас нет смысла пытаться уговорить его. Она знала, что, попав в такое настроение, его уже не переубедишь. Вы просто должны были позволить ему делать то, что он хотел, иначе тоже почувствуете его гнев.

* * *

Джонни ворвался в столовую и захлопнул за собой дверь. Не тратя времени на то, чтобы оглядеть комнату, он изо всех сил ударил кулаком по стене - в его сознании штукатурка была его отцом. В его сознании трещина в штукатурке была трещиной на лице его отца. Кровь с костяшек его пальцев тоже принадлежала его отцу - в его хрупком сознании. Он снова ударился о стену. И еще раз. Каждый удар усиливал его разочарование и гнев из-за того, что он не мог противостоять собственному отцу. Он знал, что кто-то должен был это сделать. Он знал, что кто-то должен поставить его на место. Ради семьи. Он просто хотел быть достаточно сильным. Он снова замахнулся на стену и внезапно замер, когда что-то в комнате привлекло его внимание. Он медленно повернулся лицом к столу в столовой; большому дубовому столу в центре комнаты с достаточным количеством стульев вокруг него, чтобы усадить всю семью.

На столе, с двумя высокими свечами по обе стороны от нее, лежала Шарлотта – обнаженная, связанная наручниками, удерживающими ее запястья и лодыжки, - во рту у нее был кляп, а макияж размазался по ее хорошенькому личику от слез страха, которые неудержимо текли из ее глаз.

Он бросился к ней и плюнул ей в лицо.

- Это твоя вина, - прошептал он, чтобы не предупредить остальных членов своей семьи о том, что он разговаривает с ужином, - если бы мы не подобрали тебя и твоих друзей... Если бы мы не... - он замолчал и просто уставился на ее обнаженное тело, внезапно охваченный вожделением. - Я не гей! - прошипел он на нее, как будто это она в первую очередь назвала его. - Я не такой.

Шарлотта извивалась в оковах, когда почувствовала, как ее похититель вскарабкался на стол рядом с ней. Она не могла не задаться вопросом, что он делает. Она крепко зажмурила глаза. Если она не могла его видеть, возможно, его на самом деле там не было? Она знала, что это не так. Она знала, но тем не менее надеялась.

Он прошептал ей на ухо:

- Я не гей. Он хочет, чтобы я это доказал? - oт его серьезного голоса дрожь пробежала по ее обнаженному позвоночнику. - Ты хорошо пахнешь, - продолжил он, - Свежо... Намек на страх. Страх - это хорошо, - oн уткнулся носом в ее шею и глубоко вдохнул, не торопясь вдыхать ее естественный аромат. - Мммм... - он засмеялся. - ...Достаточно хороша, чтобы можно было съесть. Достаточно хороша, чтобы трахаться.

Он поцелуями проложил дорожку вниз по ее груди. Он остановился достаточно надолго, чтобы слегка пощелкать языком по ее соскам. Она испустила вздох; вздох удивления, а не удовольствия.

Путы натягивались, когда она тянула и извивалась в них сильнее – напрягались, но не поддавались.

Похититель поцеловал ее живот, еще раз щелкнув языком - на этот раз по пупку. Едва сделав паузу, он продолжил движение на юг. Поцелуй в лобок. Тихий стон сорвался с его губ. Тихий всхлип паники, когда она поняла, что должно было произойти, от нее. Он двинулся ниже, пока его голова не оказалась между ее ног. Пауза. Она чувствовала его прогорклое дыхание у своего влагалища.

Путы все еще отказывались сдвинуться с места от ее отчаянных извиваний.

Он глубоко вдохнул и вздохнул еще раз.

Она сжалась, готовясь к тому, что должно было произойти; еще один щелчок его языка. Может быть, экспериментальное прощупывание его указательного пальца? Ничего не последовало. Она открыла глаза и посмотрела вниз. Он все еще был там, между ее ног. Он смотрел на нее снизу вверх.