нельзя грабить негодных, сильным – обижать слабых, толпе – злодействовать над меньшинством. Если доверить мир законам Яо, непорочные не лишатся своей доли, и дурные не найдут случайного счастья. Если тысяча фунтов золота будет охраняться стрелами И, Бо И не погибнет, а разбойник Чжэ не решится взять его.

Яо был разумен, не оставляя безнаказанным зла, и был искусен в своевременном и метком попадании в цель. Вследствие этого не пропадало богатство, лживые не бывали долголетни, так как такие люди, как разбойник Чжэ, укрощались.

Звериные клетки устраивают не для мышей: этим дают возможность боязливым и робким справиться с тигром. Законы устанавливают не против Цзэн и Ши; но для того, чтобы дать случай посредственным государям обуздать таких людей, как разбойник Чжэ. Не полагаясь на преданность Би Ганя, не считают естественным отсутствие коварства у чиновников, готовых к смуте.

Если бы современные государи преданно думали об упрочении добродетелей ради всего мира, выше этой пользы ничего бы не было. Не было бы утраты государями владений и гибели преданных сановников.

Когда правитель разумен, у него есть закон. Благодаря этому он может направлять людей к принесению всех своих сил, согласно закону, и к самопожертвованию на местах служения; к тому, чтобы, даже будучи омраченными корыстолюбием, не отдавать себя за богатство в нарушение закона.

Тогда путь охраны владения закончен.

Пользование людьми

Я слышал, что древние, искусные в пользовании людьми, обязательно следовали указаниям неба, покорялись желаниям людей и устанавливали ясные награды и наказания. При следовании воле неба ничтожно бывает применение силы, но успех создается; при сообразовании с желаниями людей редко применяются наказания, распоряжения же правителя имеют реальную силу.

Если установить ясную систему наград и наказаний, то ни чиновник, ни разбойник Чжэ не станут производить волнений. При таких условиях устанавливается определенность.

Сановники, устраивающие государство, достигают успеха в делах государственных, чтобы занять положение; обнаруживают способности в должностях ради получения мест; исчерпывают свои силы, согласно закону, ради применения к делу.

Все они подходят по способностям, в силах нести свои обязанности и легко исполняют должности. Не скрывая избытка умственных сил, они не несут перед государем обязанностей по совмещению должностей. Поэтому тогда в государстве нет волнений, как результата скрытого недовольства; за пределами же его не грозит беда.

Разумный государь распоряжается делами так, чтобы не было в них смешения обязанностей, почему не бывает жалоб. Повелевая служащими, он не поручает им нескольких должностей одновременно, вследствие чего способности совершенствуются. Он не заставляет людей стремиться к достижению успеха в одном и том же, и благодаря этому не бывает споров.

С прекращением споров и тяжб совершенствуются способности; тогда исчезает борьба между сильными и слабыми и нет совмещения несовместимого; когда нет взаимного вреда в мире, это идеал управления.

Даже император Яо не мог бы привести в порядок одного владения, если бы, оставив закон, он правил, руководясь велениями сердца. Си Чжун, пренебрегши циркулем и наугольником, не мог бы сделать и одного колеса, определяя меру по собственному взгляду. Различая длину без меры, Ван Эр не сумел бы оказаться точным даже наполовину. Если заставить государя средних способностей блюсти закон или неумелого мастера – работать с циркулем, наугольником и меркою в руках, то не будет ни одного недостатка.

Будут исчерпаны силы людей и созданы успех и слава, если повелитель в состоянии соблюдать то, в чем посредственный и неискусный мастер не делает ни одного промаха, устранив недостижимое для способных и искусных.

Разумный государь устанавливает достойные награды и наказания, которых возможно избежать. Способные поощряются наградами, не испытывая бедствий, выпавших на долю У Цзы-сюя; негодные же, подвергаясь небольшим наказаниям, не терпят жестоких насилий, подобных вырезыванию горбов (как это сделал Кань-ван в уделе Сун).

Слепые живут спокойно, не попадая в глубокие долины, и глупые ведут себя тихо, не оказываясь в опасном положении. При этом условии милости, связующие высших и низших, станут прочны.

Древние говорили: «Чьи мысли трудно познать, трудно угадать радость и гнев такого человека».

Поэтому зрению предоставляют видимое; слуху – звуки; законом же наставляют сердце.

Если государь, пренебрегши этими тремя легкими средствами, станет действовать согласно велениям сердца, которое трудно познать, то у него будет накапливаться гнев, а у народа – ропот.

При управлении народом, у которого накапливается ропот, правителями, гнев которых увеличивается, обе стороны будут в опасности.

Легко увидеть наружность разумного государя, если устанавливается связь народа с ним; легко понять его указания, почему его слова применяются; легко исполнить его закон, почему его распоряжения осуществляются.

С установлением этих трех положений, если у государя нет личных побуждений, низшими можно править, следуя закону.

В таком случае у государя не будет отравы, состоящей во влиянии частных лиц, а низших не будут наказывать за глупость и неумение. Поэтому правитель будет разумен и редко станет проявлять гнев, а подданные исчерпают свою преданность и в редких случаях окажутся виновными.

Слышавший это сказал: «Даже Яо не мог достичь того, чтобы во всех делах не было беспокойств. Никогда не бывало в мире, чтобы не было беспокойства. Если правитель не ставит низко звания и жалованья, не презирает богатства и знатности, с ним нельзя тогда спасти государство, находящееся в опасности. Поэтому разумный государь поощряет скромность и стыд, призывает гуманность и долг».

В древности Цзе Цзы-туй, не имея звания и жалованья, которыми его обошли, из чувства долга следовал за князем Вэнь из удела Суй; не будучи в силах видеть его страданий от голода, он отрезал кусок мяса на бедре.

Итак, государь упрочивает свои добродетели, и история заносит на свои страницы его имя. Владыка людей радостно направляет их к использованию своих сил на общее дело и страдает, когда его лишают влияния ради личных интересов.

Чиновники покойны, когда получают должности на основании способностей, и страдают, занимая две должности, что выше их сил.

Вследствие этого разумный государь, устраняя причины страданий чиновников, устанавливает то, что доставляет наслаждение государю. В этом заключается высшая польза и для правителя и для подданных.

Не распознавая частных интересов, легкомысленно обдумывать важные дела; наказывая серьезно за ничтожные проступки и долго помня незначительный проступок, постоянно негодовать за нерадение, платя часто добром за бедствия, – это равносильно отсечению руки и замене ее нефритом. Вследствие этого в мире и бывает беда, состоящая в том, что государей сменяют на престоле.

Если государь устанавливает трудноисполнимое и наказывает за недостижимое, тогда возникает ропот.

Когда чиновники утрачивают