Мы некоторое время сидели молча, но затем маг тихо произнес:

— В Бриджуотере нет иных членов ордена, ко всему прочему в случае кары смерть была бы иной, а вашу коллегу выпили. Кто-то в Бриджуотере.

Посмотрев на него, заметила, как начали разглаживаться ссадины, и собственно спадать синяки. Подумала об услышанном, сделала предположение:

— Не инициированный белый маг?

Слышала, что они без обучения становятся ненормальными.

— Я бы ощутил белый источник, — серьезно заявил Арвейн.

Вот как, то есть не просто член ордена, а и вовсе ищущий. Тьма, а какой был приятный и спокойный городок.

— Что ж, — я достала несколько монет, положила на стол, — вы мне очень помогли, спасибо.

Поднялась.

— Телль, сядьте, — неожиданно попросил белый.

Естественно осталась стоять — ведьма я или как.

— Телль, прошу вас.

Ну если так сильно просит присела, с самым недовольным видом. Улыбнувшись, Арвейн холодно произнес:

— Первое — не связывайтесь с мэром, не советую. Второе — у вас теперь есть белый хранитель, он не привязан к одному месту как Дохрай, позвольте ему вас сопровождать. И третье если вы правы, и госпожу Моргенштейн вероломно убил тот, кого она знала, будьте осторожны, усильте охрану дома, не высовывайтесь за пределы радиуса действия вашего источника. Поверьте, мне вовсе не хочется в одну далеко не радостную ночь, по кровавой луне определить вашу смерть.

— Это еще почему? — поинтересовалась я.

Маг, уже полностью восстановивший собственное лицо, подался вперед, взял коснулся моей ладони и, глядя в глаза, ответил:

— Потому что мне очень хочется подержать на руках нашу с тобой дочь, Аэтелль, и не одну.

От услышанного запылали уши. И взгляд как-то забегал, изучая степень прокрашенности городка черной краской, и… И тут Арвейн взял и все испортил, поднеся мою ладонь к губам и принявшись ее целовать!

— Нет, ну ни в какие ворота, — прошипела оскорбленная черная ведьма, отнимая конечность.

Улыбнувшись, маг вернулся к своему чаю. А едва я гордо развернувшись, собиралась уйти, бросил в спину:

— Госпожа Герминштейн, знаете, кто гораздо более настойчив, чем черные ведьмы?

Остановилась, с неудовольствием заметив, что к разговору прислушиваются все посетители чайной. Обернулась через плечо и поинтересовалась:

— Ну?

Подмигнув мне, рожа нагло ответил:

— Белые маги.

Щелкнула пальцами. Не удержалась просто, поэтому ваяла и щелкнула. Когда я уходила, за покинутым столиком сидел настоящий белый маг с козьей головой, но при этом тихо посмеиваясь, пил свой чай! И козья башка ему вовсе не мешала, рога кстати тоже.

* * *

День выдался долгий. Сначала я контролировала, как варится мое вообще не магическое зелье, потом приходил рыбак господин Оруне, просил мазь от подагры — сделала. Затем была госпожа Эвини, с проблемой личного характера — сделала зелье, попросила больше не гулять налево от мужа, тот по крайней мере не заразный. После приходили госпожа Антей и госпожа Урансан с детьми — у обоих крапивница. Сделала мазь от природных ожогов, попросила выкосить всю крапиву к чертовой матери, иначе вырву кишки и…

— Намотаете на шею. — радостно закончили обе женщины. Я что, настолько предсказуема?!

После обеда, нацепив шляпку с широкими полями, ибо солнцепек начался нещадный, я захватила блокнот и вышла на площадь.

Остановилась, недоуменно разглядывая марширующие мимо мэрии полки солдат, а так же группку белых магов, которые почувствовав мое появление, развернулись и уставились на свой антипод. Странные такие.

Махнула рукой, призывая извозчика, подъехал господин Шашер. Он обычно всегда по центру ездил, спросил «Куда изволите, госпожа ведьма?», получил в ответ:

— К вам, на конюшни.

Что порадовало, так это отсутствие лишних вопросов.

Меня молча провезли через весь, город к окраине, где за городской стеной имелись пастбища и паслись лошади, подвезли к навесу, под которым собирались извозчики и нот только после этого господин Шангер обернулся и вопросил:

— а вам у наших чего узнать надо было?

— Куда в последние дни ездила Мадина, — честно ответила я.

Чуть призадумавшись, извозчик сказал.

— Сейчас сделаем.

Через час я узнала, что за последние две недели Мадина никуда толком и не ездила, кроме как четырнадцать дней назад на рынок. После ее видели одиннадцать дней назад, в лавке госпожи Эванс, а более нет. Мы, черные ведьмы народ заметный, в смысле замечают нас везде, стало быть дней десять Мадина действительно к услугам извозчиков не прибегала.

— А покупала она на рынке что? — спросила я у молодцеватого дядьки Брана, который ее туда и возил.

— Муку, масло, изюм, варенье клубничное, — начал перечислять он. Все ясно — булочки затевала.

Я побарабанила ногтями по дверце двуколки, задумчиво глядя вдаль.

— А чего волнуетесь так? — господин Шангер нахмурился. Неужто смерть не случайная была?

Надо же, как я паршиво умею скрывать свои мысли.

— Так может мальчишек местных расспросить? — предложил дядь Бран. — Те завсегда в курсе куда вы, ведьмы, шастаете.

— С чего это они в курсе? — удивилась я.

— Так матушки запрещают, а запретное всегда в десять раз разрешенного интереснее, — улыбнулся господин Шангер.

А это уже интересно.

— Где мне их найти? — поинтересовалась задумчиво.

— Мальчишек? — господин Шангер призадумался. Нет, сейчас не найдете, вся ребятня в порту, на солдат и строящийся гарнизон смотрят, а вот завтра с утра…

Искренне поблагодарив извозчиков, я приказала отвезти меня обратно к лавке.

К слову уже вечерело, так что я доварила свое зелье для мести наглой мэрской морде, усилив его основательно, поужинала, и после еще десятка клиентов, заглянувших в лавку, легла спать.

Увы, легла я напрочь забыв о том, что желающих поужинать в моем доме теперь двое!

— Мяу, — раздалось среди ночи.

Повернувшись на другой бок. я попыталась заснуть.

— Мааааааааааааааааау! — требовательно заорал кто-то.

— Дохрай, открой окно, — промямлила я, накрывая голову подушкой.

— Мааааааааааааааааааааааааав!!! — раздался вопль.

И все бы ничего, я бы даже Дохрая опять позвала, но тут прозвучало:

— Что, друг, покормить забыли? — и голос был мужской.

После чего скрипнула дверь на балконе, мне резко завоняло чем-то, а все тот же мужской голос произнес: